Героями этой части нашего повествования будут духи, обретающиеся близко к человеку, подобно домовому и баннику, о которых рассказывалось ранее: дворовой, хлевник, овинник, кикимора, а также ряд других. Однако значимость и влияние этих персонажей, кроме овинника, существенно ниже уже упомянутых домового и банника. Относительно дворового и хлевника вообще существует мнение, что это даже и не самостоятельные сущности, а разновидности домового, подчиненные, соответственно, домовому-набольшему. Домашняя кикимора — это, натурально, уже какая-то третья лига, и непонятно даже, зачем она в принципе нужна. А существование некоторых духов, о которых тоже пойдет речь в этой части, и вовсе подвергается сомнению, порой вполне обоснованному. Вот потому-то и попал весь этот сонм в раздел "прочие".
Но даже и ко второстепенным обитателям двора и усадьбы относиться надо было с пиететом и вниманием, иначе легко было дождаться неприятностей от них, и это еще мягко говоря...
Использованные материалы:
Михаил Чулков, "Абевега русских суеверий", Москва, 1786;
К.Никифоровский, "Нечистики", Вильна, 1907;
С.Максимов, "Нечистая, неведомая и крестная сила", СПб, 1903;
Шапарова Н.С., "Краткая энциклопедия славянской мифологии", 2001;
"Мифологические рассказы и легенды Русского Севера", сост. О.А.Черепанова, 1996;
"Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири", сост. Зиновьев В.П., 1987;
"Очерки Пошехонья", "Этнографическое обозрение", 1901, №51.
Кикимора, она же шишимора, она же шишига — довольно безвредная, но малоприятная сущность, обитающая далеко не во всех домах, да и не постоянно. В Белоруссии, Малороссии и на юго-западе России кикимору иногда называли марой. Одноименный демон существует и в западнославянской, и в западноевропейской, и в скандинавской мифологии, причем заведует он, как правило, дурными снами, кошмарами.
Кикиморы суть женщины, унесенные в младенчестве чертями и посаженные на несколько лет колдунами к кому-нибудь в дом, которые бывают невидимы, однако иные из них с хозяевами говорят, и обыкновенно по ночам прядут, и хотя никакого вреда не делают, но наводят великий страх своим неугомонством. Говорят, что и мужеск пол таким образом сажают в домы, которые унесены в младенчестве от матерей и воспитаны нечистыми духами, и сии называются дьявольское наваждение. Также сажают плотники в дом дьяволов или кикимор, когда им не заплатят за работу надлежащего; но оный дьявол не столь спокоен бывает: ломает все в доме, делает шум и стук, и наконец самого хозяина выживает из дому, от чего избавляют плотники, получив сполна за работу."Абевега русских суеверий"
Это мрачное привидение днем сидит «невидимкой» за печью, а по ночам выходит проказить. Любят обитать они в сырых местах: в голбцах или подызбицах. Отсюда и выходит она, чтобы проказить с веретенами, прялкой и начатой пряжей. Она берет то и другое, садится прясть в любимом своем месте: в правом от входа углу, подле самой печи. Сюда обычно сметают сор, чтобы потом сжигать его в печи. Впрочем, хотя кикимора и прядет, но от нее не дождешься рубахи.
Одни говорят, что кикиморы шалят во все святки, другие дают им для проказ одну только ночь под Рождество. Тогда они треплют и сжигают куделю, оставленную у прялок без крестного благословления. Бывает также, что они хищнически стригут овец. Во многих великорусских губерниях проказам шишиморы-кикиморы отводится все годичное время. Везде и все уверены также, что кикимора старается скрываться от людей, потому что если человеку удастся накинуть на нее крест, то она так и останется на месте.
Говорят еще, что кикиморы о святках, в ненастную погоду, рожают детей, причем страшно стонут и воют. Новорожденные же их, тотчас по явлении на свет, вылетают из избы через трубу на улицу, где и живут до Крещенья."Нечистая, неведомая и крестная сила"
Обитатели северных лесов уверяют, что видели кикимору живою и даже рассказывают на этот счет подробности:
— Оделась она по-бабьему в сарафан, только на голове кики не было, а волосы были распущены. Вышла она из голбца. села на пороге подле двери и начала оглядываться. Как завидела. что все в избе полегли спать и храпят, она подошла к любимому месту — к воронцу (широкой и толстой доске в виде полки, на которой лежат полати), сняла с него прялку и села на лавку прясть. И слышно, как свистит у нее в руках веретено на всю избу, и как крутятся нитки и свертываотся с прялки куделя. Сидит, прядет ли, она беспрестанно подпрыгивает на одном месте (такая уже у ней особая привычка). Когда привидится она с прялкой на передней лавке, быть в той избе покойнику. А кого невзлюбит — из той избы всех выгонит.
В вологодских лесах, в Никольском уезде, в одной избе ходила кикимора по полу целые ночи и сильно стучала ногами. Но и того ей мало: стала греметь посудой, звонить чашками, бить горшки и плошки. Избу из-за нее бросили, и стояло то жильё впусте, пока не пришли сергачи с плясуном-медведем. Они поселились в этой пустой избе, а кикимора, сдуру, не зная с кем связывается, набросилась на медведя. Медведь помял ее так, что она заревела и покинула избу. Тогда перебрались в нее хозяева, потому что там совсем перестало «манить» (пугать). Через месяц подошла к дому какая-то женщина и спрашивает у ребят:
— Ушла ли от вас кошка?
— Кошка жива, да и котят принесла, — отвечали ребята.
Кикимора повернулась, пошла обратно, и сказала на ходу:
— Теперь совсем беда: зла была кошка, когда она одна жила, а с котятами до нее и не доступишься.
В тех же местах повадилась кикимора у мужика ездить по ночам на кобыле и, бывало, загоняет ее до того, что оставит в яслях всю в мыле. Изловчился хозяин устеречь ее рано утром на лошади:
— Сидит небольшая бабенка, в шамшуре (головном уборе-волоснике) и ездит вокруг яслей. Я ее по голове-то плетью,— соскочила и кричит во все горло:
— Не ушиб, не ушиб, только шамшурку сшиб.
Изо всех этих рассказов видно, что образ кикиморы, как жильца в избах, начал обезличиваться. Народ считает кикимору то за самого домового, то за его жену (за каковую, между прочим, признают ее и в Ярославском Пошехонье, и в Вятской стороне), а в Сибири водится еще и лесная кикимора — лешачиха."Нечистая, неведомая и крестная сила"
Здесь необходимо добавить, что, судя по всему, у кикиморы есть еще один подвид — кикимора болотная, которой приписывают брачные отношения с лешим или с водяным. Но о ней расскажем позже.
На Вологодчине за кикиморой числятся и добрые свойства. Умелым и старательным хозяйкам она даже покровительствует: убаюкивает по ночам маленьких ребят, невидимо перемывает кринки и оказывает разные другие услуги по хозяйству, так что при ее содействии и тесто хорошо взойдет, и пироги будут хорошо выпечены. Наоборот, ленивых баб кикимора ненавидит: она щекочет малых ребят так. что те целые ночи ревут благим матом, пугает подростков, высовывая свою голову с блестящими навыкате глазами и с козьими рожками, и вообще, всячески вредит. Так что нерадивой бабе, у которой не спорится дело, остается одно средство: бежать в лес, отыскать папоротник. выкопать его горький корень, настоять на воде и перемыть все горшки и кринки — кикимора очень любит папоротник и за такое угождение может оставить в покое."Нечистая, неведомая и крестная сила"
— Дом был у одних тут, все девка в доме ходила. Все прыгала. Оне уйдут, она чугунки просты возьмет и в печку затолкат. А то и молоть помогала. Тогда же не было здесь мельниц, а жернова крутили. Вот она крутит камень, мелет. А ходила нага. И все делала. А спала раньше на полатях. И вот хозяйка пробудилась, рукой повела и ее учухала. А у нее, у девки, коса така длинна! Вреда-то не делат им, но опасно! Оне боятся. И давай дом разбирать. И вот нашли куклу в матке. Куклу. Дом перетащили, после этого ничего не стало. Вот. Перетащили дом-то — и не стало ничего."Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири"
Мифы о кикиморе принадлежат к числу наименее характерных, и народная фантазия, отличающаяся таким богатством красок, в данном случае не отлилась в определенную форму и не создала законченного образа. Это можно видеть уже из того, что имя кикиморы, сделавшееся бранным словом, употребляется в самых разнообразных случаях и по самым разнообразным поводам. Кикиморой охотно зовут и нелюдимого домоседа, и женщину, которая очень прилежно занимается пряжей. Имя шишиморы свободно пристегивается ко всякому плуту и обманщику (курянами), ко всякому невзрачному по виду человеку (смолянами и калужанами), к скряге и голышу (тверичами), прилежному, но копотливому рабочему (костромичами), переносчику вестей и наушнику в старинном смысле слова, когда «шишами» называли лазутчиков и соглядатаев."Нечистая, неведомая и крестная сила"
А теперь покинем избу и переместимся во двор, где также есть довольно занимательный субъект — дворовой. Еще его называли дворовый, или дворный, а иногда — домовой-дворовой, для отличия от домового-доможила.
Дворовой, как и домовой, имеет наружность хозяина дома. Живет на дворе. Той скотине, которую он невзлюбит, он причиняет много вреда. Чтобы дворовой полюбил скотину, стараются покупать скот такой шерсти, какой цвет волос у хозяина. Если хозяин брюнет, то скотину стараются приобретать черной масти, и т. д. Покупая новую скотину, в некоторых местах поступают так: на пороге хлева хозяин кладет свой пояс. Когда купленная скотина перешагнет через порог и войдет в хлев, хозяин кланяется на все четыре угла хлева, говоря: "батюшко-дворовушко! полюби скотинушку!""Очерки Пошехонья"
При частом тождестве домового и дворового имеются все же различия: всё животные, обитающие вне дома—жаба, змея, ласка, — понимаются лишь как дворовой, домашние — кошка, собака — как домовой. Всех этих животных, если они появляются возле дома или в хлеву, убивать нельзя. Это может привести к несчастью."Мифологические рассказы и легенды Русского Севера"
Как видим, отличия дворового от домового совсем незначительны. Скорее всего, они близкие родственники. А может быть, дворовой, как и хлевник, о котором будет упомянуто ниже, являются подвидами домового, а то и просто домовыми, стоящими на низшей социальной ступени. Оттого и нравом они обладают менее покладистым. нежели домовые.
Дворовой по своим качествам представляет из себя того же домового, но только с более злым, мстительным характером. Дворовой, полюбивший своего хозяина, нередко ворует у соседских дворовых овес и сено для домашних животных. Вследствие этого, между дворовыми зачастую бывают драки. Видеть дворового удается весьма редко. Если кому-нибудь удастся увидеть дворового или дворного, то это предвещает несомненное несчастье.
В одной деревне жила женщина со своим мужем богато я счастливо. Муж уехал однажды в дальнюю дорогу. В отсутствие его женщина вышла раз вечером во двор, где и увидала, что муж ее ходит около телеги. Это был дворной... Вскоре после этого муж этой женщины слюбился с работницей, жившей у него в доме, и выгнал из своего дома жену."Очерки Пошехонья"
Еще пара эпизодов, иллюстрирующих деятельность дворового и его контакты с подопечными.
— Случай был. Раз идет женщина, а с сараю идет, несет охапку сена вроде как свекр ейный. Она его окликнула, а он наклонился, цоп кирпичиной в дверь, она и разлетелась. Баба едва успела в избу забежать. Глядит, а свекр в избы сидит. Она бросилась к нему с испугу, а он ей и говорит: «Крестись, детонька, это дворовой»
— Купили тогда жеребенка, хороший, вороной был. Немного времени прошло, так дворовой на двор не пустил, ударил но крестцам. Он-то сразу и упал. Недолюбил, видно. Он как ударил, у него сразу зад и отнялся. Оттащили его от двора. Все ползал на передних ногах. Так отец отвез его к колдуну. Тот как наговорил, то и опять стал ходить. Но дед-то и сказал: «Смотри, чтоб не повторилось. Надо еще искать человека, я слабоват». Другого-то не нашли. Вторично повел на двор, а он опять не пустил. Привязал его отец к дереву, так и сгинул. У лошади-то черные пятна на крестце, как от удара."Мифологические рассказы и легенды Русского Севера"
Хлевник — это, скорее всего, тот же дворовой, добровольно или в силу каких-то еще обстоятельств сузивший сферу своей деятельности. Наличие в одном хозяйстве одновременно и дворового, и хлевника представляется мне маловероятным.
Главным образом хлевник ведается с хозяйскими лошадьми и коровами, весьма редко — с овцами и никогда — с козами и свиньями, едва перенося их присутствие в хлеву. Летом и зимою хлевник безвыходно остается в хлеву, защищая здесь или задний угол, или взбирается на балку, на куриную нашесть, откуда надзирает за скотом, каждый раз подходя к хлевному порогу при отправлении скота в поле и при возвращении его в хлев.
Полюбил хлевник хозяев, пришелся ему по нраву подбор масти животных — он холит и чистит каждую скотину, а лошадям даже заплетает гривы и хвосты, носит любимчикам воду ведрами, тайком подхваченными из сеней и из-под навеса, утучняет корм, не допускает до обиды одних животных другими. В противном случае он выщипывает шерсть, гривы и хвосты скручивает в колтуны, тревожит ночью, галопируя на животном по хлеву, до упадка сил животного, отталкивает животное от корма и пойла, или переносит их к любимчику, который таким образом откармливается за счет нелюбимого.
Во всех таких сношениях с животными хлевник остается невидимым и только изредка объявляется в виде съежившегося, морщинистого захудальца: кажется, будто остов мальчика помещен в кожу взрослого человека."Нечистики"
Хлевник разборчив во вкусах: иной не любит вороных, иной серых, иной двоежильных лошадей; все же они терпеть не могут пегих. Кое-как сживаясь с пребыванием козы, хлевник не терпит козла. Если желательно вывести хлевника, стоит поместить совместно со скотом козла, привесив здесь же убитую сороку. Хлевник решительно не выносит сорок: когда они садятся на хлев и щебечут, выдавая тем пребывание хлевника, то последний впадает в исступление и начинает вредить любимейшим животным, а наконец и совсем уходит из хлева.
Сроки жизни, как и возможная гибель хлевника одинаковы со сроками и гибелью домового; но хлевник стареет и разлагается от пребывания в грязно содержимом хлеву как-то скорее домового. Особенно он много терпит от паразитов, пристающих к нему от животных: если хлевник не дремлет, так немилосердно теребится, скидывая паразитов и кору от навозных прилипов, при этом покров его лысеет."Нечистики"
Из всех персонажей сегодняшнего повествования овинник представляется наиболее значимым. В иерархии домовой и усадебной нечисти он стоит не ниже банника и уж всяко повыше дворовых-хлевников, не говоря уже о кикиморах, уступая, пожалуй, лишь хозяину-домовому. Кроме того, это самый зловредный и свирепый тип, даже в сравнении с банником, хотя и последний — тот еще отморозок.
Овин - это строение для сушки снопов перед молотьбой. Состоял, как правило, из ямы (ямник или подовин), где разводился огонь, напрямую или в курной печи, и из надземной части, где, собственно, и располагались снопы. Примерная схема устройства овина приведена на рисунке.
Если овин совмещался с помещением для обмолота просушенного зерна, то он назывался гумно, а овинника в этом случае называли гуменником, что, впрочем, его сути не меняло. В Белоруссии наш герой именовался ёвником или асетником.
Увидеть овинника можно лишь во время Светлой заутрени Христова дня: глаза у него горят калеными угольями. как у кошки. а сам он похож на огромного кота, величиной с дворовую собаку, весь черный и лохматый. Овинниик умеегь лаять по-собачьи и, когда удается ему напакостить мужикам, хлопает в ладоши и хохочет. Сидит в ямине (отчего чаще зовут его «подовинником»), чтобы смотреть за порядками кладки снопов, наблюдать за временем и сроками, когда и как затапливать овин, не позволять делать этого под большие праздники, особенно на Воздвиженье и Покров, когда, как известно, все овины по старинным деревенским законам должны отдыхать. Топить овины в заветные дни гуменник не позволяет: и на добрый случай — толкнет у костра в бок так, что едва соберешь дыхание, а на худой конец, разгневается так. что закинет утоль между колосниками и даст всему овину заняться и сгореть. Не позволяет также сушить хлеба во время сильных ветров и безжалостно больно за это наказывает."Нечистая, неведомая и крестная сила"
Гуменник, хотя и счнтается домовым духом, но самым злым из всех: его трудно ублажить-смирить, если он рассердится и в сердцах залютует. Тогда на овин рукой махни: ни кресты по всем углам, ни молитвы, ни икона Богоматери Неопалимой Купины не помогут, и хоть шубу выворачивай мехом наружу и стереги гумна с кочергой в руках — все бесполезно. Ходят слухи, что в иных местах (в Костромской губ.) овинника удается задабривать в его именинные дни — помимо Покрова и Воздвиженья, это дни св. Козьмы и Дамиана и "Фекла-заревница" (24 сентября). С этой целью приносят пироги и петуха. Петуху на пороге отрубают голову и кровью кропят по всем углам. а пирог оставляют в подлазе. Однако сведущие люди этим приемам не доверяют и рассказы эти принимают за сказки.
Угождения и почет гуменник так же любит, как все его нечистые родичи. Догадливые и опытные люди не иначе начинают топить овин, как попросив у «хозяина» позволения."Нечистая, неведомая и крестная сила"
В Брянских лесных местах рассказывают случай, который произошел с бабой, захотевшей в чистый понедельник в риге лен трепать для пряжи. Только что успела она войти, как кто-то затопал, что лошадь, и захохотал так, что волоса на голове встали дыбом. Товарка этой бабы со страху кинулась бежать, а смелая баба продолжала трепать лен столь долго, что домашние начали беспокоиться. Пошли искать и не нашли: как в воду канула. Настала пора мять пеньку, пришла вся семья и видят на гребне какую-то висячую кожу. Начали вглядываться и перепугались: вся кожа цела, и можно было различить на ней и лицо, и волосы, и следы пальцев на руках и ногах.
В Смоленщине, около Юхнова, вздумал мужик сушить овин на Михайлов донь. Гуменник за такое кощунство вынес его из «подлаза», на его глазах подложил под каждый угол овина головешки с огнем и столь застращал беднягу, что он за один год поседел, как лунь. В вологодских краях гуменника настолько боятся, что не осмеливаются топить и чистить овин в одиночку: всегда ходят вдвоем или втроем.
Из Калужской губ, Мещовского у., получились такие вести. Лет 40-50 тому назад, одного силача, по имени Валуй, овинник согнул в дугу на всю жизнь за то, что он топил овин в неположенный день и сам сидел около ямы. Пришел овинник в виде человека и начал совать Валуя в овинную печку, да не мог изжарить силача. а только помял его и согнул. Самого овинника схватил мужик в охапку и закинул в огонь. Однако, это не прошло ему даром: выместила злобная нечисть на сыне Валуя — тоже ражем детине и силаче, и тоже затопившем овин под великий праздник: гуменник поджег овин и слалил малого. Нашли его забитым под стену и все руки в ссадинах — знать, отбивался кулаками."Нечистая, неведомая и крестная сила"
Следующий эпизод доказывает, что овинник и банник позиционировали себя равными по крутости. Также здесь мы можем сравнить их, если можно так выразиться, моральные качества.
К одному крестьянину Белозерского уезда приходит вечером захожий человек и просит:
— Укрой меня к ночи, пусти ночевать.
— Вишь, у самого какая теснота. Ступай в баню: сегодня топили.
— Ну, вот и спасибо, я там и переночую.
На другое утро вернулся чужак из бани и рассказывает:
«Лег я на полок и заснул. Вдруг входит в баню такой мужик, ровно бы подовинник, и говорит:
— Эй, хозяин. На беседу к себе меня звал, а сам пущаешь ночлежников: я вот его задушу.
Поднялась той порой половица и вышел сам банник.
— Я его пустил, так я его и защищаю. Но тронь. И начали они бороться. Боролись долго, а все не могут одолеть друг друга. Вдруг банник крикнул мужику:
— Сыми крест, да хлещи его.
Поднялся я кое-как, стал хлестать, — оба они и пропали»."Нечистая, неведомая и крестная сила"
Надо еще заметить, что ни овинник, ни банник не вторгались в зону жизненно важных интересов домового, не без оснований полагая его более сильным.
В какой-то степени роднит овинника с банником и отношение к ним людей, в частности, девушек, желающих погадать на тему будущего замужества.
В некоторых местах девушки обращаются к овиннику с расспросами о своей судьбе. Обычно поступают в данном случае таким образом: в ночь на Новый год, между вторыми и третьими петухами, девушка должна одна идти к овину. Здесь она поднимает подол платья на голову и, оголив свой зад, вставляет его в окно сушила. Овинник должен погладить зад рукою.
Если овинник погладит зад голою рукою, то девушка будет жить замужем бедно, погладит мохнатою рукою — будет жить богато."Очерки Пошехонья"
За современных домовых и банников можно не беспокоиться — дефицита мест обитания у них нет. Да и у хлевников зона деятельности хоть и сузилась, но все же не пропала совсем. А вот участь овинников оказалась плачевной — овины совсем исчезли из хозяйственного обихода, оставшись, разве что, в музеях. Куда подевались овинники в наше время — то ли вымерли окончательно, то ли переквалифицировались, допустим, в элеваторных — сие нам не известно. Да, и — как говорится, "была без радости любовь, разлука будет без печали".
Все представленные выше персонажи фигурируют в очень многих источниках из разных регионов России. В их существовании наши предки были твердо убеждены, да и сейчас, как говорится "не всё так однозначно". Но есть еще целая орава домóвых и усадебных духов с меньшей степенью аутентичности. Образы некоторых из них возникли в результате путаницы, иные были и вовсе выдуманы. Но, вполне возможно, кое-кто из этого третьестепенного сонма возник в народных преданиях не совсем на пустом месте...
Первым из этой компании рассмотрим лизуна, он же жировик или жировой черт. Таких названий он удостоился за склонность вылизывать невымытую посуду, оставленную на ночь, а также ошиваться возле хозеяк во время приготовления пищи, с целью лизнуть что-нибудь жирненькое — пироги, там, или блины, или оладьи, когда их вынимают из печи.
Дух этот считается безвредным, нрава веселого, хотя и со склонностью к проказам. С ним всё более-менее ясно: нет никакого отдельного жировика-лизуна, это всего лишь одно из проявлений домового. Наивно было бы предполагать, что все домовые скроены по одним лекалам и имеют одинаковый характер. Ну вот, есть, значит, и такие домовые, которые любят повылизывать тарелки да кринки и охочи до маслица.
К домовым относится также, скорее всего, и намной. Этот ночной дух, известный. в частности, в Тверской губернии, наваливается ночью на спящих и наминает их, оставляя синяки на теле. Если синяки болят — это к худу, если нет — к добру.
Следующий дух из разряда сомнительных — это некая бадзюля, или бадзула, якобы существующая в белорусских народных поверьях. Бадзюля представляет собой пожилую женщину, крайне неопрятную, с бюстом, свисающим аж до пояса.
Бадзюля ошивалась по обочинам дорог, а ближе к холодам поселялась у кого-нибудь в доме. И тогда хозяин бросал все дела, начинал пьянствовать, мог запросто спустить все деньги и отправиться бродяжничать. Сдается мне, что бадзюлю придумали специально, чтобы оправдать собственное раздолбайство.
А вот в существование другого представителя белорусской нечисти, который называется опивень, верится как-то больше. Опивень проявлялся только во время застолий, всячески подстрекая участников этого действа к злоупотреблению спиртными напитками. Если человек внутренне сопротивлялся, опивень мог подбросить в стопку какого-то своего зелья, чтобы опоить жертву до изумления — а именно в таком состоянии и можно было узреть опивня.
С опившимися опивень продолжал развлекаться, спихивая их под стол и провоцируя на прочие безобразия. При этом опивень и сам отнюдь не был трезвенником, и не было человека, способного перепить его.
Следующие "фигуранты" относятся уже скорее к "кабинетной мифологии", объединяющей никогда не существовавшие мифы, плоды фантазии некоторых исследователей. Среди таких авторов особо выделяется П.М. Шпилевский (Древлянский), опубликовавший в середине XIX века труд "Белорусские народные предания", на который позже стали ссылаться и другие авторы. Так возникли белун, лель, ладо, зюзя, овсень, купало — персонажи, в славянской мифологии вовсе отсутствующие. А в сегодняшнюю нашу тему вполне вписываются изобретенные Древлянским воструха, ледащий, баган, вазила, кумельган. Итак, по порядку.
Воструха — то ли женский, то ли мужской домашний дух, призванный наблюдать за нравственностью и непорочностью молодежи, особенно девиц. Также воструха оберегал(а) дом от воров.
Только непонятно, какая необходимость могла возникнуть в вострухе, если функции охраны дома испокон веку выполнял домовой. Да и не потерпел бы хозяин-доможил присутствия в доме конкурирующей нечисти.
Еще менее правдоподобным представляется наличие "духа соломы" — ледащего. Его якобы никто не видел, потому что он всегда спит, зарывшись в солому, и только иногда издает какие-то звуки.
Никакого смысла в существовании этого ледащего, как видим, даже отдаленно не наблюдается. Может быть, кто-то когда-то и слышал что-то из скирды соломы, ну так это же мог быть, например, спящий дворовой или хлевник...
Баган — добрый дух домашнего скота, аналог хлевника, только без отрицательных качеств последнего. Но мы-то знаем, что домашние и усадебные духи никогда не бывают однозначно добрыми и позитивно расположенными к человеку, все они "себе на уме", в той или иной степени. Поэтому в существование такого вот сусально-пряничного "багана" верится с трудом.
Так же и "вазила" — добрый дух конюшни, покровитель лошадей — это очередная мистификация Древлянского. Не было, конечно, никакого Вазилы.
"Белорусцы представляют его в человеческом образе, с лошадиными ушами и копытами; в одежде, впрочем, человеческой, — для отличия от Кумельгана, который весь покрыт лошадиною шерстью. По понятию Белорусцев, всякий хозяин имеет своего Вазилу, который заботится о размножении лошадей и предохраняет их от болезней и припадков", — утверждал Древлянский.
А вот "кумельган", стало быть, по утрерждению Древлянского, был антагонистом "вазилы", то есть, злым духом конюшни, который норовил попортить лошадей, из-за чего вазила с кумельганом часто устраивали драки. Хотя на приведенной ниже картинке кумельган (справа) выглядит вполне добродушным малым.
Теперь, когда мы вроде бы разобрались с домашними и усадебными духами, реальными и не очень, в заключение этой части обзора — пара картинок на которых изображен некий шишок — тоже, похоже из домовых-дворовых...
Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/russkaya-demonografiya/409/chastb-3-prochie-dukhi-obitateli-doma-i-usadbby/6542/
Тема: Часть 3. Прочие духи — обитатели дома и усадьбы. (Прочитано 138 раз)