14 апреля 1912, 18:40.
Брюс Исмей: Наша цель – удивить всех!

В палубных креслах вблизи дверей, ведущих к кормовой Парадной лестнице, через прямоугольные окна променада любуются розовеющим горизонтом две дамы первого класса – Эмили Райерсон и Мэрион Тейер. Холод с каждым часом нарастает, но женщин это совсем не беспокоит. Путешествие по Европе супругов Райерсон было прервано трагическим известием о гибели их старшего сына в автомобильной аварии. Сломленная потерей, Эмили только к вечеру 14 апреля впервые покинула свою каюту, приняв приглашение подруги подышать свежим морским воздухом.

Через некоторое время в безупречном тёмно-синем костюме к отдыхающим дамам подходит сам Брюс Исмей. О семейной трагедии Райерсонов он уже наслышан, потому как до отплытия распорядился выделить им дополнительную каюту и личного стюарда. Ему хочется отвлечь дам от негативных мыслей и разрядить обстановку, тогда он достаёт из кармана ледовое предупреждение от «Балтика» и зачитывает вслух, попеременно комментируя динамику первого рейса «Титаника».

– Итак, идём не слишком быстро, но ближе к вечеру планируем задействовать дополнительные котлы. Сейчас мы уже на подходе ко льдам, а танкер «Дойчланд» ждёт буксир, – с присущей самоуверенностью заявляет Исмей.
– И что вы думаете на этот счёт? – Исмея перебивает обеспокоенный голос Эмили Райерсон.
– Не время беспокоиться о «Дойчланде», наша цель – прибыть в Нью-Йорк и удивить всех! – восторженно заявил директор «УСЛ».

В эту минуту к жёнам подходят Джон Тейер и Артур Раейрсон, Исмей спешно завершает беседу и удаляется в вестибюль. Оставшаяся компания следует за ним, и при этом обсуждает неудобное для них прибытие в Нью-Йорк раньше установленного срока. Именно эта тема станет основной для светских бесед на сегодняшнем воскресном ужине, который обещает быть особенно роскошным. Вскоре после этой встречи к Брюсу Исмею, отдыхающему уже в курительной комнате, зайдёт капитан Смит с просьбой вернуть записку с ледовым предупреждением от «Балтика». Он отнесёт радиограмму в штурманскую рубку, чтобы заступающие на вахту офицеры и рулевые заранее ознакомились с ледовой обстановкой в опасном районе, куда в скором времени войдёт «Титаник».

Солнце для «Титаника» скоро скроется в последний раз.

Картина Татьяны Ямшановой к годовщине «Титаника»

14 апреля 1912, 19:00.
Последний ужин на «Титанике».

На «Титанике» наступает воскресный вечер – а значит, ужин сегодня будет особенно торжественным. «Ростбиф Старой Англии» снова звонко разносится по всем классам огромного лайнера, и последние пассажиры, успевшие насладиться закатом, но и изрядно нагулявшие аппетит, заходят внутрь, чтобы наконец занять свои места в обеденных залах и вкушать самые изысканные блюда.

Пассажирка первого класса Мэй Фатрелл так описывала этот не просто ужин на борту «Титаника», а настоящее светское явление:

«Не было ни малейшей мысли об опасности в умах тех, кто сидел за столами в роскошном обеденном зале «Титаника». Это была блестящая толпа. Драгоценности сверкали на платьях женщин. Дорогие женщины, как бережно они носили самые последние парижские платья! В первый раз большинство из них имело возможность показать свои новоприобретенные наряды. Мягкий, сладкий запах редких цветов пронизывал атмосферу. Я помню, что на нашем столике стоял букет американских роз редкой красоты. Оркестр играл популярные мелодии. Такой весёлый народ, о, как он был жизнерадостен. Это было редкое собрание красивых женщин и великолепных мужчин».

14 апреля 1912, 20:00.
Главное светское событие: званый ужин в честь капитана Смита.

В ресторане «А-ля Карт» царит атмосфера богатства и элегантности, а к восьми вечера в шикарном помещении, оформленном в стиле Людовика XVI, свободных столиков уже не остаётся. За центральным столиком трапезничает Брюс Исмей в компании доктора O`Лафлина. Супруги сэр Космо и Люсиль Дафф Гордон совместно ужинают и не перестают восхищаться роскошью «Титаника». Люсиль ярко описала тот ужин:

«Дж. Брюс Исмей, управляющий «Уайт Стар Лайн», ужинал с судовым доктором рядом с нашим столом. Я помню, как несколько мужчин подошли и обратились к нему с вопросом о том, как долго мы будем находиться в море. Мистер Исмей был самым доверенным лицом, и сказал, что корабль, несомненно, установит рекорд. Немного далее Уайднеры и Тэйеры ужинали с капитаном и другими, и от их стола постоянно доносились смех и болтовня. За другим столом сидел полковник Джон Джейкоб Астор со своей молодой женой. Они возвращались в Нью-Йорк после медового месяца в Европе. Я подумала о том, как они любили друг друга – бедняжки, это были последние несколько часов, которые они проведут вместе. К ним присоединились Исидор Штраус и его жена. Эти двое столь явно обожали друг друга, что мы привыкли называть их «Дарби и Джоан». Они сказали нам, что за долгие годы супружеской жизни они никогда не разлучались, даже на один день или ночь».

Ужин с капитаном, о котором упомянула Люсиль, стал действительно событием того дня. К большому столу, организованному и накрытому четой Уайденеров, стекаются все сливки общества – женщины в сверкающих вечерних платьях и мужчины в дорогих смокингах. Первыми пожаловали чета Тейер, а через пару минут к ним присоединяются Уильям Картер с женой Люсиль военный советник президента США Тафта Арчибальд Батт и, наконец, сам капитан Смит, польщённый организованным в его честь ужином. Тосты в честь капитана зазвучали один на другим, хотя Смит и предпочёл ограничиться безалкогольными напитками.

Пока супруги Тейер приятно проводят свободное время во французском ресторане, их 17-летний сын – Джек заводит новые знакомства в Зале для приёмов у обеденного салона. Сидящий за его спиной мужчина, попросивший коробок спичек со стола, представился Милтоном Лонгом – сыном известного судьи.

Вдруг в ресторане появилась и чета Харрисов – Гарри и Рене, которых после того, как Рене днем сломала руку, увидеть никто не ожидал. По словам Рене, удивился даже капитан Смит:

«Была половина седьмого, когда врачи оставили нашу каюту, и я попросила Гарри: «Помоги мне одеться. Я голодна и хочу пойти отужинать». Его удивление было не меньшим, чем и у капитана, когда мы привычно появились за нашим столом. Он находился как раз напротив того, за которым Исмей, управляющий директор «Уайт Стар Лайн» устроил торжественный ужин, и капитан, который собирался присоединиться к ним, остановился и похвалил меня за моё мужество. Я ответила, что точно так же сильно страдала бы, если бы сидела в каюте, да еще и упустила бы такую замечательную атмосферу, словно в отеле «Ритц». Менее чем через десять минут капитан, собираясь уходить, прошёл мимо нашего столика и снова остановился. Я спросила его, почему он не остаётся, и он ответил, что собирается вернуться на мостик, так как мы находимся среди айсбергов, и ему нужно быть там. Слухи о том, что он слишком много выпил – сущая неправда».

Капитан Смит поблагодарил благородное собрание за такой радушный ужин, извинился, что ему необходимо уходить, и направился на капитанский мостик. Часы показывали около 20:30.

14 апреля 1912, 21:30.
Капитан Смит и офицерский состав готовятся ко встрече со льдами.

С наступлением темноты «Титаник» углубляется в опасный район дрейфующих льдов. В штурманскую рубку заходит четвёртый офицер Боксхолл, на которого третий помощник капитана Питман возлагает задачу – закончить вычисление координат «Титаника» на основе снятого положения звёзд, а сам удаляется в свою каюту. Боксхолл ошибается на одну минуту: эти неточные расчёты будут иметь серьёзные последствия в будущем как для «Карпатии», спешащей на помощь, так и спустя десятилетия во время поиска места крушения легендарного «Титаника».

На ходовом мостике рулевой Хиченс отмечает резкое похолодание – термометр показывает +0,6 °C. Пятый офицер Гарольд Лоу благополучно завершив свою вахту, наконец, погружается в крепкий сон. «Мы, офицеры, можем долго не спать. Но когда мы спим – мы мертвы», – объяснял Лоу случай, когда проспал столкновение с айсбергом.

Работающий в штурманской рубке Боксхолл слышит, как капитан заходит на мостик – прямиком со званого ужина в свою честь. Встревоженный резким падением температуры, Смит решает поделиться своими мыслями с вахтенным вторым помощником капитана: «Ни малейшего дуновения. Полный штиль и море абсолютно спокойное». Лайтоллер соглашается и добавляет: «Лучше бы лёгкий бриз всё же был, тогда мы смогли бы увидеть «барашки» у основания айсбергов». Лайтоллер и Смит обсуждают звёздный горизонт, пройденное «Титаником» расстояние и возможное появление айсбергов.

Лайтоллер просит рулевого Хиченса передать судовому плотнику Джону Хатчинсону, чтобы тот проследил за резервуарами пресной воды на случай, если она начнёт замерзать. Также Лайтоллер поручил шестому помощнику Джеймсу Муди позвонить в «Воронье Гнездо» и наказать пристально следить за «малым льдом и гроулерами». Муди позвонил, предупредил о льдах, но забыл упомянуть гроулеры, и тогда Лайтоллер заставил Муди повторно перезвонить и сказать то, что в прошлый раз упустил. Члены экипажа прекрасно понимали, в какой ситуации находятся и что их может ждать впереди.

Капитан Смит покидает мостик со словами: «В случае возникновения любой сомнительной ситуации, зовите меня. Я буду в своей каюте». В следующий раз, когда Смит появится на мостике, «Титаник» уже будет обречён.

Фото (с) 20th Century Fox / Paramount Pictures

14 апреля 1912, 22:00.
Последняя вахта «Титаника».

В 22:00 судового времени снова звучат 4 удара склянки, и на службу заступает очередная вахта. Вперёдсмотрящие Фредерик Флит и Реджинальд Ли высоко над палубой сменяют своих коллег Джуелла и Саймонса, рулевой Роберт Хиченс встаёт у штурвала в рулевой рубке, сменив Альфреда Оливера. Наконец, первый помощник капитана Уильям Мэрдок приходит на смену второму помощнику Лайтоллеру и становится главным человеком на судне после капитана – старшим вахтенным офицером.

Эта вахта обещала быть довольно напряжённой – впереди ожидались льды, но, как обычно бывало при такой погоде, увидеть их в такую ночь рассчитывали загодя. На мостике уже представляли, как с облегчением передадут вахту следующей смене, но им была уготована иная судьба – очень скоро они все войдут в историю как самая последняя вахта «Титаника».

14 апреля 1912, 23:00.
Это был замечательный день на «Титанике». Он стал последним.

Внутри «Титаника» царит тёплая и дружеская атмосфера. Большие званые рауты и ужины из десятка подач подходят к концу, пассажиры в компании друзей наслаждаются завершением прекрасного по общему мнению воскресного дня. Вот как вспоминает последний вечер на «Титанике» пассажир первого класса Джек Тейер:

«Воскресенье 14 апреля выдалось ясным, все выглядело так, словно мы проводили еще один очень приятный день. Я провел большую часть дня гуляя по палубам с отцом и матерью. Мы переговаривались с другими гуляющими, среди которых я особенно запомнил Дж. Брюса Исмея, Томаса Эндрюса и Чарльза М. Хейса, президентом Главной Железнодорожной магистрали Канады. Я помню, как мистер Исмей показывал нам телеграммы, касающиеся наличия льда, но он заметил, что мы не достигнем его часов до 9 вечера.

Стало заметно холоднее. Ночь была великолепной, звездной. Луны не было, и я никогда не видел таких ярких звезд, они сверкали на небе, словно ограненные алмазы. Едва заметная очень светлая дымка низко висела над водой. Я провел много времени в океане, но никогда не видел столь спокойной водной глади, какой она была в ту ночь; океан был словно пруд, и выглядел таким же невозмутимым, когда большой корабль спокойно плыл по нему. Я пошел на шлюпочную палубу – она была пустынной и одинокой. Ветер свистел в опорах, и черноватый дым валил из трех передних труб. Это была такая ночь, которая заставляла радоваться жизни.

Для того, чтобы впустить немного воздуха, я наполовину открыл иллюминатор, и ветер влетал внутрь тихо свистя. Ощущение и звук ритмичной пульсации двигателей и винтов стали естественными уже после нескольких часов в море. Это была прекрасная ночь для сна».

Картина (с) Elliot Chacoco

14 апреля 1912. 23:25.
«Заткнись, я работаю с мысом Рейс!»

На «Калифорниэне» офицер Чарльз Гроувз внимательно вглядывается в горизонт, где видит слабые, чуть заметные огни большого парохода, которые легко можно спутать с яркими сверкающими звёздами над Северной Атлантикой. Одновременно с ним из окна штурманской рубки в черноту всматривается сам капитан Стэнли Лорд, который замечает те же далёкие огни неизвестного судна, идущего с востока. Мысленно он предполагает, что пароход не превосходит размером «Калифорниэн», но для уточнения спускается к радисту Сирилу Эвансу. В силу его обязанностей, он осведомлён о находящихся поблизости пароходах. 20-летний оператор, недолго думая, отвечает: «Только «Титаник». Лорд напоследок просит Эванса телеграфировать крупнейшему в мире пароходу, что они окружены льдами. Выходящий из радиорубки капитан, твёрдо убеждён, что видел огни совершенно другого судна.

Около 23:15 в наушниках радиста Джека Филлипса раздаётся громкий сигнал из-за близкого расстояния от ворвавшегося в эфир радиста с «Калифорниэна»: «Старик, передай, что мы остановились и окружены льдами». Раздражённый Филлипс грубо отвечает ему: «Заткнись, я работаю с мысом Рейс» (сигнал DDD). Ошарашенный резким выпадом радиста «Титаника», Эванс замолкает. Официального кода «MSG» в сообщении от «Калифорниэна» не было, загруженный работой Филлипс, в приоритетном порядке передаёт личные «маркониграммы» пассажиров.

Фото (с) 20th Century Fox/ Paramount Pictures