12 апреля 1912, 6:20.
Вахта – основа порядка.

Постепенно на борту «Титаника» формируется судовая рутина. Старшие офицеры, каждый из которых обязательно имеет квалификацию «мастерс», позволяющую уже становиться капитанами, работают посменно по восемь часов в сутки с обеденными получасовыми перерывами:

Старший помощник капитана Генри Тингл Уайлд: 2:00 - 6:00 и 14:00 - 18-00
Первый помощник Уильям Макмастер Мердок: 10:00 - 14:00 и 22:00 - 2:00
Второй помощник Чарльз Герберт Лайтоллер: 6:00 – 10:00 и 18:00 – 22:00

Кроме того, каждые четыре часа меняются рулевые, работающие посменно по три человека, и вперёдсмотрящие в «вороньем гнезде» – по два матроса, смена которых длится два часа. Ветер Атлантики довольно сильно задувает на их «пост наблюдения», поэтому впередсмотрящие большую часть времени прячутся под специальным тентом.

12 апреля 1912 года, 8:00.
Пассажиры наслаждаются удобствами «Титаника».

Несмотря на столь ранний час, на прогулочных палубах было довольно людно, некоторые пассажиры специально встали раньше обычного, чтобы насладиться восходом солнца и свежестью морского бриза. Те, кого восход мало интересовал, направились размять мышцы в гимнастический зал, где их ждал инструктор Маккуоли. Он готов был предложить любые спортивные снаряды, на которых можно было заняться греблей, боксом, велоспортом, поднятием тяжестей; здесь же поджидали своих седоков электроконь и электроверблюд.

Пока пассажиры наслаждались отдыхом, десятки поваров готовили вкуснейший завтрак, а стюарды наводили порядок и сервировали столы в обеденном салоне первого класса. Уже к 8 часам утра обеденный салон раскрыл свои двери для пассажиров.

12 апреля 1912 года, 10:00.
Игрушечный бычок и плюшевый мишка.

Ранним утром 52-летний доктор Вашингтон Додж, путешествовавший в первом классе со своей 34-летней женой Рут и 4-летним сыном Вашингтоном младшим, совершают прогулку по бесконечным палубам «Титаника». Семья Додж возвращалась домой в Сан-Франциско после продолжительного отпуска в Швейцарии.

Вашингтон Додж младший вспоминал: «Я гулял с родителями по палубам «Титаника», волоча за собой игрушечного быка, на шее которого звенел колокольчик всякий раз, когда я его тянул. Мой отец ругал меня. Он говорил, что я мешаю людям спать». Вероятно, где-то палубой ниже во втором классе, с маленьким плюшевым мишкой игралась и 7-летняя Ева Харт, которого отец подарил ей на недавнее Рождество. Даже без детской комнаты дети на «Титанике» всегда знали, чем заняться.

12 апреля 1912, 12:00.
Пройдено 484 мили.

Рядом с офисом казначея на информационной доске вывешена карта с намеченным путём следования «Титаника» в западном направлении. В полдень стюард отмечает показатели средней скорости и пройденной дистанции за первые полноценные сутки в Атлантике. У объявления скапливается любопытствующая толпа пассажиров 1-го класса:

«Пройденное расстояние – 484 мили, средняя скорость – 20,98 узлов». Вдохновлённые путешественники живо обсуждают положительные результаты, затмевающие «Олимпик» в его первом рейсе.

12 апреля 1912, 17:46
Первое ледовое предупреждение

Телеграфисты получают первое ледовое предупреждение от французского пассажирского лайнера «La Touraine»: «Капитану «Титаника». Наши координаты на 17:00 по Гринвичу - 49.28 с.ш. и 26.28 з.д. Плотный туман, ночью пересекли ледовое поле. «Paris» тоже видел льды. Укажите, пожалуйста, ваши координаты. Счастливого пути. С уважением, Коуссан». Сообщение доставляют на капитанский мостик.

В 18:21 в рубке «Маркони» дежурный радист отправляет ответ на сообщение от парохода «La Touraine»: «MSG, капитану «La Touraine». Большое спасибо за сообщение и информацию. Наши координаты на 19:00 по Гринвичу 49.45 с.ш. и 23.38 з.д. Погода хорошая. Всего наилучшего. Капитан Смит».

Маркониграмма от «La Touraine» носит, скорее, поздравительный характер, чем информационный либо предостерегающий. Наличие льдов в Северной Атлантике в середине весны – явление обычное для этого времени года.

12 апреля 1912, 19:00.
Ужин на «Титанике».

Наступает время ужина, и на «Титанике» это место превращается в своеобразный подиум, на котором пассажирки первого класса с гордостью демонстрируют сверкающие драгоценности и модные платья приобретенные в Париже. Это было место, где можно было и на людей посмотреть и себя показать. Как вспоминал полковник Грейси, соответствующие вечерние наряды были «en regle».

После небольших бесед в Зале для приемов, а также знакомств с новыми и старыми друзьями, пассажиры проследовали в белоснежный Обеденный зал первого класса, где каждый садился за собственный стол. У каждого пассажира первого класса было собственное место в обеденном зале, которое оставалось за ним до конца рейса, выбрать другое они не могли. Если соседями были друзья, знакомые или просто хорошие люди, то каждый прием пищи проходил с удовольствием. Если же кого-то из собеседников пассажир считал грубым или же просто ему не нравился, то приходилось терпеть до самого окончания путешествия, либо уходить в ресторан «А ля Карт» на палубе В – там можно было сесть на любое место.

12 апреля 1912, 20:20.
Приватная вечеринка на личной прогулочной палубе.

Во французском ресторане «A ля Карт» капитан Смит заканчивает вечернюю трапезу в компании исполнительного директора Брюса Исмея и нескольких великосветских пассажиров 1-го класса. Поблагодарив их за приятную беседу, он удаляется на мостик. Наслаждаясь пассажирскими привилегиями, Исмей приглашает компанию продолжить занимательные разговоры в его личных «люксовых» апартаментах за игрой в бридж.

Самые дорогие апартаменты на «Титанике» располагались на палубе «B», сразу за Парадной лестницей, по обоим бортам. Их стоимость составляла (£870/$4.350 или же около 50.000 долларов в современном эквиваленте). Каюты B-52, B-54, B-56 занимал Брюс Исмей, которому выпала честь поселиться в них вместо Джона Моргана, отправившегося либо по деловым вопросам во Францию, либо по личным. На противоположной стороне в апартаментах B-51, B-53, B-55 обосновалась семья Кардеза – мать Шарлотта с сыном Томасом.

Вездесущий Томас Эндрюс ещё в Белфасте отметил в своем заветном дневнике, что цвет облицовочной деревянной отделки слишком тёмный для лёгкого летнего променада. В ближайшем времени он планировал освежить помещение, перекрасив элементы декора в ярко-зеленый цвет, но этому не суждено было случиться.