Cледы языческих верований в южно-русских шептаниях

В области произведений словесного южнорусского народного творчества занимают важное место так называемые шептания.

Что такое шептанье?
С филологической точки зрения под шептаньем разумеется тихое говорение. Народное понимание присваивает этому тихому говорению чудодейственную, целебную силу.Шептанье  является словесно-обрядным врачующим орудием в устах избранных лиц, владеющих им; например,шептуха говорит:

"Поки я не знала, Поти я не шептала, Поти я Господа-Бога не прохала; А як стала я знати, Стала я Бога прохати, Пречисту матір зивати."

Глаголшептати употребляется в значении действительного залога, в смысле врачевать, как это видно из следующих слов другого шептанья:

И сам Бог іде раба божого (имя) од болячки шептати...  Поки я не знала, Поти и іе не шептала, Стала іе знати, Стала іе шептати,(т. е.замовляти, заговаривать,заклинать): Я вас замовляю,Я вас заклинаю.

Народ относится к шептаньям с полною верою в их целебное значение во всех случаях жизни, где требуется   помощь.   Но   для   того,   чтоб   шептанье   имело приписываемое   ему   значение,   необходимо   строго   соблюдать неприкосновенность   текста,   трехкратное,   девятикратное   и тридевятикратное произнесение его; в противном случае помощи не будет.

Сила его зависит даже от произнесения известной части шептанья   не   отдыхаючи, т.е. не переводя   дыхания. Все   это разъяснила  баба  Марьина, передавая сам  на  сам, как  на духу, другому   лицу   несколько   шептаний,   с   полною   верою   в   то,   что записывавший   их,   как   получивший   доступ   к   таинственному   ея знанию   обычно   правильным   путем,   воспользуется   им,   в необходимых   случаях   жизни,   как   чудодейственным   средством.

Пересказав шептанье од уроків, баба сказала: „За одним духом треба три-девять слів сказать, а то не поможецця. Треба шептати швиденько. Перевертать слів не можна,—не поможецця; перевертаючи слова, шепчуть жидови, або свини".

Начало шептального процесса отличается благочестиво христианским характером: шептун или шептуха предварительно знаменуют себя крестом, призывают Бога и святых на помощь. Все это раскрывает народный взгляд на словесно-обрядное врачевство: это какой-то священный процесс.

И так, шептанье — это священное, таинственное знание, имеющее свою силу, только при строгом соблюдении текста и обряда; понятно, что такого знания нельзя передавать зря. Поэтому-то оно не многим, сравнительно, из среды самого народа доступно; это знание передается с великою осторожностью, не как песня или сказка, а как того требует указанное нами значение его в простонародной жизни и народное о нем понятие. При передаче шептанья, кроме других условий, принимаются в расчет условия пола и возраста; так например: по замечанию знахаря Назаря, мужчина может передать свое ведовство женщине: баба Довгалка допускает тоже в обратном порядке; но в первом и во втором случае непременным условием должно быть, чтобы учащееся лицо было моложе учащего; баба Марьяна допускает передачу и лицу женского пола, с непременным все-таки условием старшинства по летам передающего знание. Никто из них, однакож, не допускает передачи шептаний из-за корыстных целей. Одно из лиц, помогавших мне в собирании шептаний из непосредственного источника их, предлагало шептуну из Лунок (село, Гадяч. у.) значительные деньги за пересказ шептаний; но знахарь наотрез отказался, говоря: «тобі роскажу, а сам останусь ни счим», т. е. ему грозит неминуемая опасность лишиться чрез то чудодейственной силы своего слова и обряда. Из этого следует, что шептальный материал, добытый за деньги, едва ли может считаться вполне верным, совершенно полным и чуждым умышленных искажений, со стороны корыстолюбивых пересказчиков. Допустим,что знахарь наивернейше передал текст шептанья, но он мог скрыть обряд, к нему относящейся и т. п. Вообще записывание шептаний требует особого внимания и осмотрительности.



Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/knigi-i-statbi/128/cledy-yazycheskikh-verovaniy-v-yuzhno-russkikh-sheptaniyakh/1197/

Выше сказало было, на основании толкований знахарей и знахарок, о народном взгляде на шептанья и условия передачи их другим в своей наивно-верующей среде. Естественно, что, в виду такого взгляда, записывание шептального материала, в его истинной форме и содержании, не всегда доступно этнографу; для этого нужны особые счастливые условия, иначе никогда не проникнет член другой среды в область таинственного, священного знания.Только родство, продолжительное доброе знакомство, особое расположение и т. п. могут сослужить в этом деле службу этнографу; только в зависимости от названных условий шептун или шептуха решится, если не встретится препятствий с обычно-народной точки зрения, на пересказ шептаний, да и то не иначе, как с полным убеждением, что записывающий смотрит на предмет их ревнивого оберегания тем же самым оком, как и пересказчик.

Основное содержание шептаний, на сколько оно выясняется моим небольшим числом NoNo дает основание для следующейгруппировки их. Все шептанья распадаются на два больших отдела. В первый из них входят шептанья — замовленья, или заклинания, как словесно-обрядные меры против постигших человека болезней и неблагоприятных случаев  в жизни; в этом отделе различаются три группы замовляний: А) против болезней, причина которых неизвестна и гадательна; Б) замовлянья болезней, причина которых очевидна; В) замовлянье неблагоприятных случаев в жизни (См.Приложение). Во второй отдел входят шептанья — примовления,или наговоры (См. там же).

Хотя название 2-му отделу дано мною по аналогии с именем первого отдела, но оно ни чуть не противоречит ни основному содержанию шептаний, сюда отнесенных, ни народному взгляду, по которому одними шептаньями замовляется зло, уже существующее, а другими —примовляется добро или зло, сообразно с намерениями знахарей

В числе замовлений лихорадки одно, названное молитвою от нее, носит в содержании своем явные следы книжного, юго-славянского происхождения, что обнаруживается и в сравнении текста этой молитвы с раним местом номоканона, XIV в., к какому времени, позамечанию Афанасьева,Славян на природу, относится и первая наша редакция заговора лихорадки. В номоканоне сказано:

„Вопросы Іереміа к Богородице о недузе естественнем и еже именуют трясовиці—басни суть Іереміа, попа болгарскаго; глаголет бо окаянный сей, яко сидящу св. Сисинею на горе Синайстей и виде седмь жон исходящи от моря, и ангела Михаила именует, и иная изыдоша седмь ангел, седмь свещь держаща,седмь ножев остряще, еже на соблазн людем многим, и седмь дщерей Иродовых баснствоваше, сих же ни евангелисты, ни един от святых—седми именоваше, но едина испросивша главу Предтечеву, о ней же яве есть, яко и та дщи Филиппова, а не Иродова".

В нашей молитве находим: вместо горы Синайской — дуб маврийский; вместо св. Сисинея — трех архангелов: Гавриила, Уриила и Суриила; далее — сокращение развития темы; но сохранено неизменным число трясовиц — 7, и понятие об их происхождении: они дочери Ирода.

В процессе шептаний, как выражении таинственного, священногознания, лежит народное верование и чудодейственную силу слова и обряда, относимых к олицетворенным или же просто стихийным силам и явлениям природы. Следовательно идея верования в словесно-обрядное врачевство является археологическим обломком молитвенных языческих возношений к доброму или злому (для человека) началу в природе, с целью воспользоваться помощью того или другого и предрасположить их к себе.

Доказательством молитвенно-утилитарной основы названного верования и обращения к предметам природы могут служить следующие места шептаний. В примовлянье при поении лошадей замечаем обращение к воде в словах:
„„ти, водо-Уляно, у неділю була", а при поении коров—в словах: „Дабри вечір тобі, кирнице, і тобі, водогордана; ти від Бога создана, а на мення (имя) Титяна; очищаеш лучи, береги, каміния, креміння, очисть"и проч.

В замовлянье зубной боли— обращение к месяцу: „Місяцю,Адаме молодий!..". В шептаньях от укушения змеи — воззвание к царице змей в словах: „Олено, царице! закажи своему вийскові—степовому, поліовому i водяному".. в другом, послеупоминания, что на гніздищі находится царица Ляга,, сказано: „Царица Ляга, царица Лягище! собірай свое вiйсько—горюцьке й гадзюцьке, собірай й спиняй зуби, губи і уста"...

Взамовлянье людской напасти, врачуемый должен обратиться к темному существу Бузю, приветствуя его словами: „Здоро був, Бузю»! Наконец, одно из замовлений плаксивец начинается обращением к дубу в таких выражениях: „Дубино зелена, посватаймося й побратаймося!".. Подобные же примеры находятся и в других шептаньях. (См. Прилож.).

Из обрядной стороны шептаний заслуживает внимания: разведете огня наприпічку (очаг) при врачеваніи дитяти от плаксивец, или стисків; оставление хлеба-солина месте, где собирают привораживающую траву; употребление маку-скакуну (выросшего из зерен, оставшихся в почве при собирании посеяннаго маку) и добытие земли с могилы мертвеца в заклинании напастии другие обряды. (См. там же).

Обратимся теперь к рассмотрению этой несомненно языческой,темы в главнейших чертах ее языческого же характера, к которым следует отнести, во 1-х, олицетворение болезней.

Олицетворение болезней, наглядное представление их, является одним из главнейших признаков шептательного воззрения на них. По тексту шептаний, болезни бывают: Вітряній, водйній, супротивній, подумані, позадані, наслані, наказані, примовлені.
Или: Вітряній, водяній і пристритній, подумані і погадані, ночні і полуночні, денні и полуденні.

Такая болезнь, как переполох (испуг), имеет более частное происхождение, а именно переполох бывает: Скотячий, овечий, кіньский, козячий, собачий, заячий, лисичий, вовчий, ведмежий, ящериний, жабьячий, черепаховий, гадючий,сорочий, воронячий, курячий, утячний, гусячий, индичий, голубьячий, ластівьячий, перепеловий, орловий, шулічий, синичий и соловьінний.

Болезнь поруха представляется человечком, которому говорят:
Ти врази—вразочку, Божий чоловічку! Посунься и покотися тихесенько и легесенько.

Следовательно, болезни, причина которых не очевидна, приносятся, по шептально-народным понятиям, стихиями, злыми людьми, а также животными. Эти стихийные и подуманные, погаданные, насланные и другие болезни олицетворяются народным воображением.

Качество черного, темного.

Во 2-х, качество черпаю, темного. В шептаньях встречаем такия выражения: чорне море, чорний дуб, чорний чоловік, чорна одежа, чорний тупор, чорний пес. В замовлянье урокив говорится:
"Там стояло чорне море, на чорнім мори—чорний дуб, на чорнім дубі—чорний чоловік, I чорна одежа, і чорний тупор. Не йде і дуба занимати, не йде і моря заниняти, Іде уроків однірати: чоловичих, жоночих, парубочих, дівчачих, хлопьячих."

Из приведенных слов шептанья следуете, что чорний чоловік управляет болезнями, дает им волю—простор, освобождает их из заточения. Болезни-же—это, как мы видем, злые существа; их засылают в пустынные места, на очерета и болота, места темные, и к обитателю таких мест—чорту.

Черный пес принимает участие в исцеленіи от болезни:
"Іхав св. Юрий на білому коні через ліс; за ним бігло три пси: перший чорний, другий червоний, третіий білий...Чорний кров облизав..."

Южно-русский народ выражаете словом чорний понятие о грязном; например: чорна сорочка значите грязная рубаха. Качество-же черного, грязного, болотного, нечистого, темного прямо противоположно всему белому, чистому, светлому; следовательно, чорний чоловик и чорний пес равносильны черному, загрязненному, нечистому и темному человеку и псу, т. е. чорту, злой и враждебной силе.

По народным понятиям он по цвету черный, загрязненный, потому что живет в болоте, темный, как исконный враг всего светлого, и называется прямо именем нечиста сила, нечистый. Попятно поэтому, что качество черного в шептаньях не случайное; оно является в народном воображении,как остаток древнего языческого представления об отличительных признаках злой и враждебной силы, производящей все недоброе и в том числе болезни.

Обращение к светлой и темной силе за помощью с признаками культатой и другой.
В 3-х, обращение к светлой и темной силе за помощью с признаками культа той и другой. Шептальное выражение „я з риччю, Богз поміччю", призвание Бога и святых на помощь, предварительное произнесение молитв, — все это указывает на молитвенное обращение в шептаньях к светлой силе. Что в основании такого обращения нужно искать воззрений еще языческого миросозерцания, доказательством тому служит, между прочим, разведение огня на припічку пред началом замовлянья великих стисків у дитини, т. е. разведение жертвенно-очистительного огня.

Языческая роль и значение шептунов и шептух.
В 4-х, языческая роль и значение шептунов и шептух. На основании приведенных данных из шептаний об обращении к темной и светлой силе, нельзя не заключить, что шептуны и шентухи, или знахари и знахарки — прямые потомки, в профессиональном смысле, древне-языческих ведущих людей, сословия жреческого; они и по настоящее время еще являются посредниками между высшею доброю и злою силой с одной стороны и людьми с другой.

Известный ученый Аѳанасьев в труде своем — О колдовстве в древней Руси (1851 г) высказал верное замечание, когда писал: „Колдуны и ведьмы, по своему жреческому значению, могли заведовать обрядами поклонения не только светлой силе, но и нечистой, которая необходимо требовала умилостивительных жертв». Но прибавим к этому, что не только могли заведывать, а действительно заведывали молитвами —обрядным чествованием чистой и нечистой силы и продолжают это делать, в лице излюбленных знахарей и знахарок, до последнего времени, доказательства чего мы находим в южно-русских шептаньях.

И теперь еще в народе свежо убеждение, что одинаково можно располагать в свою, человеческую сторону, доброе и злое существо словесно-обрядным средством или знахарством. Но только такая сила не всем знахарям в равной мере свойственна. Поэтому и между знахарями есть избранные натуры; они-то знают шептать не только на добро, но и на зло. Таких знахарей мало того,что почитают, но и боятся, потому что такие шептуны и шептухи— лица, излюбленные доброю и злою силою; первая и последняя равно им служит.Итак, имея в виду те немногие данные, которые мы добыли извесьма ограниченного числа шептаний, можем повторить в заключение высказанную выше мысль, что под христианским колоритом шептаний, как словесно-обрядного целебного средства, скрывается языческая тема и ее развитие, что следы языческих верований выступают: в идее народного верования в шептательный процесс, в олицетворении болезней, в качестве черного, в молитвенно-обрядном обращении к светлой и темной силе, и в языческой роли и значении самых исполнителей шептаний — знахарей и знахарок.

Наконец, одно из шептаний — примовляний, приворожение, или привлечение любовного расположения к себе, дает некоторый ключ к объяснению, с языческой точки зрения, происхождения названия плакун-травы; она названа в стихе о Голубиной книге  матерью всех трав, потому что выросла от слез Богородицы. Хотя и в примовлянье она ведет свое начало от Матери Божией, которая будто бы ее породила, но понятие об ее чудодейственной силе, место и условия добывания ее, влияние ее на других,вызывание слез, плача, — все это побуждает объяснять ее название— плакун-трава — так: плакун есть сокращение названия плаксун; последнее же название обусловлено чародейственным качеством травы. По замечанию шептухи Ж... всякий умывающийся плаксуном травою (золототысячник) и имеющий ее при себе, вызывает у других такое сильное любовное к себе расположение, що при одном взгляде аж плакать хочецця; поэтому-то и зовется та трава „плаксуном», пояснила таже баба .

Следовательно, плакун или плаксун-трава — исконное языческое привораживающее средство, добываемое в место обиталище темной силы — чорта, и в зависимости от следствий приписываемого ей действия получила свое название.

в) Несуть у вечері  дитину у курник  і кажуть  тричі: 
„Добри день вам кури—куриці! Нате вам плаксивиці"
Гор. Зѣньковъ, Полт. губ.

г) У вечері  іде з двору під  вікно баба, а хто-небудь з хати вказуе.                                 _                                                                                                                           Баба: Добри депь вам!   
Хто-небудь: Хто тепер видав, щоб добри день казано?   
Баба: Хто тепер видав, щоб дитина   плакала? Добри день вам! Чи тут ночниці та плаксивиці?
Хто-небудъ: Тут.   
Баба: Нехай же ідуть до дівчат та до хлопьят на вечеринці.   
Гор.   Зѣньковъ.

Въ день Юрія, 23  апрѣля, до восхода солнца, принести воды изъ колодца или рѣки, и  эту  воду имѣть въ  бутылкѣ, или другомъ сосудѣ про запасъ.  Когда настанет  припадокъ, снять благословенную икону,   поставить въ чашку (миску)  и  облить  ее  юрьевскою  водою  три раза   на  крестъ   (крестообразно);   при этомъ читать молитву:   "Заступнице усердная" и передъ иконой на колѣняхъ прочесть ту же молитву три раза.  Надъ больнымъ прочесть трижды не отдыхаючи (не переводя дыханія) "Отче нашъ". Потомъ взять мизинцемъ изъ комина  сажи, омочить въ воду, оставшуюся въ чашкѣ, и писать крестики на  лбу,  груди и  по  всему тѣлу больнаго, говоря при  этомъ: 
"Св.  Юрій, твоею святою водою омиваю  наврожденнаго, молитвьяного і хрещеного од чорной болізни". За  тѣмъ омыть больнаго тою водою, въ  которой   омывалась   икона, и окурить  нехворощью.
Г.    Гадячъ 

4. Од  жовтяниць.
"Іхав  Юрій  маленькими   ослятами з молодими дівчатами— зілля   копати, жовнй замовляти. Вийдіть  жовни, де ви есть: з серця, з пичінок, з мняса,  з кісток; на верх вийдіть і замріть. Тут вам ни бувати, тут   вам ни гуляти, червоной  крові ни пити, жовтоі  кости ни ломити I мняса ни вьялити. Я вас замовляю, я вас   заклинаю I  на тем вічніий  ножем зарубаю.   
Сел. Жердеповка.                                       

б) Творче создателю  всяческих, Боже, діла  руку наших ко славі твоій начинаем. Поможи Боже и всі святі   станьте мині  в помочі. 

Николай, Божий угодник,  наврожденному, молитьвяному  Рабу Божому от переполоху шиптати. Визиваю,   викликаю переполох:
Овечий, скотячий,   кіньський, козячий, собачий, заячий. Лисичий, вовчий, видмежий, ящирниий,   жабъячий, черепаховий, гадючий, сорочий,   воронячий, курячий, утячий, гусячий, индичий, голубьячий,   ластівьячий, перепеловий,  орловий, шулічий, синичий  і соловьіний, I ссилаю тебе,   злий душе-переполоше, в землю  пустую, безконечнюю, де козак на коні не гуляе, де  дівка косою не мае, де   чоловічеський глас не заходить, де скотина не ходить, де і птиця не залітаеть. Есть за морем у вишь-високо у глибь—глибоко дуб, під  тим дубом корінь, під тим корнем есть копит—ключ; він у его  землю   одмикае, усі немощі одбірае, одбери у  наврожденного,  молитвьяного I хрещеного немощь.   
г. Гадячъ.

6. Од  соняшниць.

а) Соняшниці  бувають вітряні й водяні; перші сухі, признак iх тошпоти; а  признак хторих—понос. Як   сухі, то тілько шепчуть, а як водяні, то тепчуть й заварюють. Шепнуть так:   

Святіі киівьські, охтирьські, манастирьські, печерьські, переяславьські, і ти, Свята пьятінко, простіть і   помилуйте. Господи милостивий Сус Христос, I сам Бог іде раби Божого од соняшниць шиптати
I вибавляти, і вимовляти сопяшниці  подумані, погадані, I вітряній, і  водяній,  тут  вам не жити, тут вам   не бути; Ідіть собі  на очеретА,  на болотйА,  там   вам   жити,  там  вам   бути   (тричі)

Заварюють так: болний лягае на   спину; на  животі іому  ставляють миску з  водою. Треба положить въ  миску клоччя, підпалить  іого й перевернуть твиденько до гори дном; так зробить тричі;  потім  полоскать     в  воді, що   в  мисці, ніж   веретенце,  брус, ложку й випить три ложки тіеі води; то на піж, веретенце й  друге, що полоскано в  воді, все лихо перейде.
г.Гадячъ. 

б) Тоже, что и од жовтяниць, только съ замѣною слова жовтяниці  словомъ соняшниці.


7. Од  пропасници, трясци, лихоманки, лихорадки.

а)  Бишихо татарко, бишихо циганко, бишихо жидівко! Тут тобі ни бувати, тут   тобі  ни   гуляти,   червоноІ   крові   ни пити, жовтоі кости  ни ломити,  білого  тіла   ни вьялити. Іди собі на сине море; там тобі бувати,  там   тобі   гуляти, жовтими   пісками   пирисипати, водами  пириливати, очеретом трясти I болотами   трясти. Я тебе заклинаю I  на  тем вичниий ножемъ зарубаю.  Іди  собі—де  кури  ни  пьють (поют),  де  молодиці  на гуляння не ходить, де  козак коня  ни напувае,  де  дівчя коси ни росплітае.   
Сел.   Жерденовка.                                                                                                                                                                           

9. Од бишихи, болячки.
"Святі киевські, охтирьські, манастирьські, печерьські, переяславьські, и ти, Свята пьятінко, простіть і помилуйте; Господи милостивей Сус Христос! I сам Бог іде раба божого од болячки шиптати I вибавляти, і вимовляти. і бишиха-бишище, подумана, і погадана, I чоловіча, і хлопьяча, I жоноча, і дівоча. Поки я не знала, поти іі не шиптала, стала іі знати, стала іі шиптати I Бога прохати. Господь з помоччю, я з річчю -вишіптувать і вибавлять Із 'іого голови, із іого очей, Із іого рук, із 'іого плечей, Із іого ніг, із іого щирого серця, Із іого білого тіла,- Із іого жил, із ioгo пажил (нервовъ) Із іого суставців, і жил, і пальців."
Проказать треба тричі.
Гадяч. у.

10. Од зубив.

„Місяцю, Адаме молодий!" Питае тебе царь старий: „Чи болять у мертвого чоловіка зуби, чи ні?" - Hi
—„Колиб і в мене не боліли молитвяного, рожденного хрещеного"
Проказать тричі або 9 раз до молодика .
г. Гадячъ.

11. Щоб кров стала

"Оче наш, Господи помилуй (тричі). Господь помічь (поможи) й я з рукою".

"Ишла костяна баба з камяноі гори, з камьяною дійницею до камьяноіі корови. Коли з камьяноі корови потече молоко, тоді з раба Божого кров потече."
С. Горишковка.

Од гадюки.

Лізла рахля травою, та залізла в волосся, а з волосся в шкуру, а з шкуры в мнясо, а з мняса в кров, а з крови в кість, а з кости в отробу, а з отроби в лехкіе, а з лехків в серце. Вилізь, рахле, з волосся, вилізь рахле з шкури и т. д. Вилізь рахле з серця.
с. Жерденовка

В) Противъ неблагопріятныхъ случаевъ.

Треба взять на кладовищі землі, на могилі мертвого, которого имя звісно і беручі землю, казать: „Здоров був (имя мерця)!"
—Здоров.— „Лежишь?"
—Лежу.— „Не встанешь?"
—Не встану.— „Не гляниш?"
 —Не гляну.—„Не заговориш?"
 —Не заговорю.
Потом змешать землю з маком—скакуном (падолітніим, виросшимъ изъ упавшихъ семянъ въ прошлое лѣто) і обсипать глухой ночі, або (это крайнемъ случаѣ) як зовсім темно стане, тих людей і тіі місця, звідкіля йде напасть. Обсіпаючи, треба казать: "Як сей скакун скаче, щоб я так поперед миру (людей) скакав".

Після ціого йти під бузину, або під буз, глухой ночі й проказать три-девять, або хоч девять раз таке:
- Здоров був, бузю!
- Здоров (имя спасениика) друзю!
- Що тобі, бузю було, як ти вбив свого батька, Матір, сестру й брата?
- Трецця та мнецця, та й так минецця.
За кожним разом щепнуть гилечку и сховать в кешеню або за пазуху.
Гадяч. у.

Реферат П. С. Иващенко.