КИРЕМЕТ
Злой дух, чаще всего упоминающийся в народных мифах. Именуют еще киреле, кирелли, обычно называют его "злым" (усал, осал, хаяр), однако когда молятся ему или хотят, чтобы он не сердился на них, называют "добрым" (ырă). Также называют его и по тому месту, где по их предположениям, он проживает.

Таким образом их номенклатура неисчерпаема, так как каждая деревня имеет целый ряд киреметей за околицей и каждый киремет известен и в отдельности по своему холму или же речке. О его личности и сути распространено поверье, по которому Киремет ни что иное, как злой дух, проживающий в земле, который без всяких причин причиняет болезни людям и их скотине, чтобы таким образом вымогать у них жертву. Если его один раз умилостивить, тогда он покидает человека, и болезнь оставит его.

Есть места, где его путают с шуйтаном, даже отождествляют его с ним, хотя это происходит реже. Это, в основном, ошибочное восприятие, так как из преданий, связанных с его происхождением, увидим, что народное поверье совсем по-иному толкует возникновение киреметей.

Так как у каждой деревни было, и во многих местах есть и сейчас по 5-10 киреметей, очень даже естественно, что раньше в расцвете культа относительно их возникновения было распространено громадное количество мифов:

"Во время сильной грозы одна чувашка в деревне Масловой сидела в избе и, глядя в окно на тучу, увидела, что впереди тучи идет человек. Человек этот неожиданно взошел к чувашке в избу и попросил ее спрятать его под лавку и об этом, если кто будет спрашивать, никому не сказывать. Чувашка согласилась, спрятала пришедшего к ней человека и опять села у окна.

Вскоре после того входит к ней еще человек и спрашивает, не видала ли она шедшего перед тучей человека? Чувашка ответила "нет!" и в свою очередь спросила вошедшего: кого он ищет и кто он сам? На это ищущий ответил:  - Я Бог, ищу Киреметя, - ответил пришедший. Услыхав такой ответ, чувашка еще более начала уверять спрашивающего, что она никого не видала.  - Ай, Господи, Господи, право нет, я не видала! Бог поверил ей и ушел.

По уходу Бога Киреметь из-под лавки вышел и сказал чувашке: - Ты меня спасла от смерти, теперь накорми меня! Чувашка спросила: - Чем? - Масляной кашей! Чувашка сварила кашу, киреметь поел и опять лег спать под лавку. На другой день киреметь велел сварить чувашке утку. Чувашка не послушалась. Киреметь за это на чувашку осердился, избил ее до полусмерти и скрылся.

Чувашка от побоев киреметя захворала. Вернувшийся домой муж чувашки, расспросив ее, что с ней случилось, вскоре снова ушел в другую деревню в работники. По уходе мужа к чувашке снова пришел киреметь и говорит ей: - Свари лучше утку, - выздоровеешь, а не то умрешь. Чувашка кое-как встала с постели, заколола утку, сварила ее и накормила киреметя. Поевши киреметь опять куда-то ушел, а чувашка начала поправляться, выздоравливать.

Киреметь пришел в третий раз к ней и съел гуся, в четвертый (раз) - барана, в пятый - быка, в шестой - лошадь. Уходя от чувашки в последний раз, киреметь сказал ей: если она еще когда заболеет, то сварила бы кашу, а если от этого не будет лучше, то утку, гуся, барана, быка, лошадь, и что с этого времени чувашка будет ему, киреметю, помощницей - будет йомзить (гадать, ворожить), когда будут люди хворать.

А про себя киреметь сказал чувашке, что он будет жить на всякой высокой горе, в оврагах, в лесах". А сама чувашка стала знахарем (йомăç). Мужья ругают жен, что они породили киреметя. (Маслă).

В Вомпукасси частично из-за христианского влияния думают, что киреметь раньше был ангелом (анхĕл) и ходил перед Богом. Но не послушался его, поэтому Бог его сбросил с неба. А люди испугались его, ведь он даже к Богу придирался, и опасаясь, что он всякую хворь причинит им, начали приносить ему жертвы. Здесь же я слышал относительно происхождения киреметей, что они в давние времена были помещиками (олпут), терзавшими при жизни бедный слабый люд. После смерти их хоронили в лесу, потому что во многих местах у северных чувашей так было принято. Однако же и после смерти народ боялся их, того, что их душа, выходя из могилы, пошлет на них болезни и порчу.

Таким образом частенько приходили к их могилам и всяческими жертвоприношениями старались уберечь себя от их порчи. Эти могилы потом превратились в места жертвоприношений киреметям. Киреметь, снившийся кому-либо во сне, тоже имеет вид помещика: в белой одежде на тройке с белыми конями. Во сне он обычно говорил, какую именно жертву должны ему принести. Кое-где (Чантăр) думают, что киреметями становятся после смерти колдуны, соучастники шойтана. Колдун и при жизни постоянно вредит, наносит порчу, также и после смерти его душа не знает покоя, причиняя болезни и околдовывая тех, кто оскверняет его могилу, даже тех, кто просто громко разговаривает у его могилы. И им приносят жертву там же, где они похоронены.

В культе киреметя народ почитает такие места, холмы, могилы, которые связаны с какими-нибудь чудесными событиями, таинственностью и, таким образом, со страхом. Об этом же говорит и первичное значение слова, так как на арабском языке, откуда это слово было заимствовано, киреметь () обозначает "чудо, чудодействие", совершенное святыми людьми.

В южночувашских языческих поселениях не сохранилось никакой традиции относительно того, как возникли киремети. Там почитают лишь те места, которые освятили еще древние старики. Везде имеется "лужайка киреметя" (киремет çеремĕ), как правило, это холмистое место на одной из частей пастбища, и "речка киреметя" (киремет çырми), где приносят жертву. Холм этот раньше ограждали изгородью, чтобы скотина не могла потоптать и нагадить. И чтобы не разгневить киреметя, эту землю не косили и не пахали. На этом месте не смели даже громко говорить, а то еще и из-за этого рассердится.

Если при переходе через его речку колесо повозки погружалось в ил, и извозчик за это бранил лошадей, то киреметь посылал на него какую-нибудь болезнь. У северных чувашей керемети тоже имели свои речки, кроме того и в лесу имелись у них деревья, в которых они обитали. Они охотно проживали в березовых лесах. Поэтому их называли вăрманти "находящийся в лесу".

У этих мест жертвоприношений в лесу у каждой деревни был свой сторож, пастух кереметя (керемет кĕтỹçи), который время от времени избирался деревней. Задача его состояла в том, чтобы беречь эти места, подметать, держать в чистоте и заботиться о том, чтобы никто не вырубал и даже не повредил деревья киреметя, так как подобный поступок мог бы быть роковым для всей деревни.

Мне кажется, возникновение киреметей связано с культом покойников. По обычаям видно, что могила тех людей, которых боялись при их жизни, могилы угнетающего народ помещика и колдуна со временем превратились в места жертвоприношений, а их дух в народном сознании стал киреметем. На северночувашских территориях в давние времена кладбище было в лесу, что впрочем объясняется тем, что этот край, северная часть Казанской губернии, был покрыт сплошными лесами, и вблизи деревень находились только пашня и дремучие леса. В пашню не хоронили, значит, хоронить могли только в лесу. И так как кладбища находились там, развился лесной культ киреметей, и сегодня там же встречается большинство мест жертвоприношений, хотя лес нынче уже не густой, и нет обычая хоронить там.

В южночувашских степях имеются холмы киреметей, напоминающие старые намогильные холмы и курганы. Как мы еще увидим из мифов, связанных с покойниками, порчи от возвращающейся домой души и причиняемые киреметем болезни ничем не различаются. Возвращающаяся домой душа так же зла и так же ждет жертвоприношений от людей, как и киремет. Оба они одинаково легко подстрекаемы против человека, и разгневанный человек хоть покойника, хоть киреметя может настраивать на другого человека. Они и по своему способу действий, а также по поверьям, связанным с ними, абсолютно одинаковы.

По народному поверью, злые при жизни люди после их смерти превращаются в злых духов - киреметей. Каждое селение имеет свои киремети. Их число различно. Каждому приписывают имя по названию того места, части пастбища, речки, где находится место жертвоприношения. В большинстве случаев называют их этим именем потому, что они за это не разгневаются*. Киреметей за околицей различают друг от друга по рангу, самого властного из них называют аслырă "главный киреметь". В Улхаше по рангу следующие пять киреметей имели свое место жертвоприношений: аслырă "старший киреметь", аслинчен кĕçĕнни "моложе старшего", икаслинчен кĕçĕнни "моложе двух старших", виçаслинчен кĕçĕнни "моложе трех старших", чикĕçĕнни "самый младший". "

Главного киреметя" северные чуваши при обращении к нему называют солтан, мăн солтан ("великий султан")*. При обращении всех называют в основном олпут, то есть барин или помещик. Большую часть болезней народное поверье приписывает киреметям. Если кто-нибудь каким-то образом оскверняет их место жительства, они за это мстят, причиняя болезни. Но чаще всего их не обязательно оскорблять, они и без этого наказывают людей. Их можно легко подстрекать против кого-либо.

Разгневанный человек подходит к дереву одного из киреметей, постучит по стволу кулаком и говорит следующим образом: Олпут, çав çынна тыт! Барин, навреди этому человеку! Киреметю большего и не надо, он с охотой вредит любому, нападает на человека и причиняет ему какую-нибудь болезнь. А если противник желает смерти другого человека, тогда опять-таки идет к дереву киреметя, срубает с него небольшуо ветку и так говорит: Олпут, çав Иванăн чонне татса кай: Чỹклеме те йĕрне ан топтăр! Барин, вырви душу у этого Ивана, Пусть не найдет даже следа (пути) к жертвоприношению! От этого киреметь и убьет человека, против которого подстрекали. Этот способ называется: "разгневанный предает проклятию кого-нибудь киреметю" киремет солать (Вомпукасси) или сулат, сулăм тăват (Улхаш).

В случае болезней, приписываемых киреметю, как и в случае других прочих бед, обращаются к знахарю, который умеет определять, какой киремет навредил больному и что он должен принести в жертву для излечения. Обычно дают ему кашу, пышку, лепешки, деньги, свечки, фигурки из теста, хотя в случае более тяжелых болезней не жалеют для него и уток, и гусей, только чтобы поправиться.

По словам В.К.Магницкого, в речку киреметя Йăршу в качестве жертвы бросают щук, а если нет возможности добыть целую щуку, берут хотя бы одну-две головы щуки и бросают туда.

На основе такого обряда объясняется старое чувашское слово х=рпан, приводимое Н.И.Золотницким, в переводе это Cyprinus brama, по-русски лещь**. И по моим сведениям, чуваши, проживающие на берегу рек, раньше приносили в жертву киреметю рыбу, но к настоящему времени уже забыли об этом (ср. араб. kurban - "жертва").

Кроме этих происходящих от случая к случаю жертвоприношений, совершаемых обычно при болезнях, у главного киреметя есть и регулярные жертвы, которые совершают через два-три года в числе прочих осенних жертвоприношений. Чтобы жить с киреметем в хороших отношениях, в его честь режут гуся и приносят в жертву у его" холма и речки.

Более мелкие существа

ВИТЕ ХУÇИ Хозяин хлева.
Он живет в хлеву и ухаживает эа теми лошадьми, которые ему нравятся. Как уже раньше упоминали, северные чуваши это свойство приписывали домовому (хĕрт-сорт). А южные чуваши считают его отдельным фантастическим существом. "Хозяин хлева" полюбит какую-нибудь лошадь по ее масти и ухаживает главным образом за ней, кормит в хлеву, заплетает ее гриву. Такая лошадь очень любит находиться в хлеву. Ее запутанную гриву не осмеливаются расплести, так как боятся гнева "хозяина хлева".

В случае, если масть какой-нибудь лошади ему не нравится, он обычно ее бьет, поэтому та постоянно бывает от этого потной. А из нее все равно ничего не получится, сколько ее не корми, она все больше и больше худеет. А хозяин следит потом за тем, какой масти лошадь больше всего нравится "хозяину хлева", и постоянно держит такую, чтобы его скот умножался. На глаза никогда не показывается. (Таяпа).

Казанские татары это же фантастическое существо называют абзар ийесэ "господином хлева" и придерживаются сходных с чувашскими поверий.

ВУÇНИ Это тоже живущее в хлеву существо. Он обычно кормит скотину, ухаживает за ней. Не только за лошадьми, но и за крупным рогатым скотом. Сколько раз бывает, что тогда как у одного хозяина, имеющего много корма и постоянно носящего его в ясли своей лошади или волу, скотина не прибавляет в весе, а у другого хозяина, имеющего мало корма, скотина в хлеву упитанная. Это потому, что вуçни полюбил скотину последнего и приносит ей корм откуда только может. Он сено отнимает у скотины другого человека, завязывает в охапку и по воздуху несет в свой хлев. Между прочим, он тоже невидим. (Таяпа).

КУЙКĂРĂШ Это существо, приносящее в дом сокровища. Считают, если петух проживет 6 лет, то на 7-ом сносит яйцо. Если положить это яйцо под мышку, можно выносить куйкăрăша. Сегодня уже неизвестно, какой вид имеет куйкăрăш - человека или животного - не знают, может ли он говорить. Он постоянно просит работы у хозяина и все, что поручают ему, исполняет. Приносит в дом сокровища, деньги.

Нужно только постоянно занимать его делом, так как без него он не может оставаться ни минуты и не дает хозяину покоя, пока тот не даст ему работы. Получив все желаемое, хозяева хотят избавиться от куйкăрăша и приказывают ему сделать черные онучи белыми. Этого он не в состоянии выполнить и от стыда покидает своего хозяина, ищет другого. При этом с собой уносит все имущество и деньги, которые наносил. О человеке очень прилежном говорят, что он работает как куйкăрăш (куйкăрăш пек ĕçлет). (Таяпа).

У казанских татар имеется подобное существо (бисюра), приносящее в дом сокровища. Он имеет человеческий облик и по поручению своего хозяина исполняет всевозможные работы. Однако не в состоянии плести веревку из песка, а также принести в сите воды. Именно это поручают ему хозяева, чтобы избавиться от него, так как его тоже постоянно надо занимать.

УЛĂП В северночувашском - олăп. Великан.
Они были огромными по росту людьми, но все уже вымерли, ни одного не осталось. Даже двадцать человек из нынешних людей не справились бы ни с одним из них. Каждый их шаг был верстовый, самый высокий лес доходил им лишь до колена. Лес шуршал и трещал, когда они проходили по нему. Пашущего крестьянина, вместе с шестью лошадьми и плугом (акапуç) поднял и принес домой своей матери: - Смотри, мать. Принес муравьев, такие землю пашут! Когда он шел, то вытряхивал из лаптей попавшую туда землю и пыль, от чего образовались большие холмы (курганы).

На северных и южных языковых территориях чуваши во многих местах показывают подобные холмы, которым народное поверье приписывает именно такое происхождение. Такой холм называют "землей великана" (улăп тăпри). Про выходившие при раскопках на поверхность земли кости древнейших животных народное поверье гласит, что они когда-то были костьми великанов. Их называют улăп шăмми (кость великана). Казанские татары великана называют алып, и их поверье, связанное с ним, очень похоже на чувашское.

ÇУНАТЛĂ ÇЫН "Крылатый человек".
Среди южных чувашей слыхал я в Улхаш, что, по поверьям, в старые времена были люди, имеющие крылья. Однако крылья никому не показывали, так как если кто-нибудь увидит их, то в сию минуту же крылатые люди умирали. В Симбирской губернии в 20 верстах от Улхаш в деревне Виçпỹрт" жил, по преданию, такой человек. Он имел уже девятую жену, но ни с одной не ходил в баню, чтобы не показать своих крыльев. Однако его девятая жена, сгорая от любопытства: почему же муж все время один ходит в баню, проделала отверстие в стене бани и, когда муж вошел туда, заглянула. Как только муж разделся, она увидела его крылья, а он в ту же секунду скончался. Иначе, Бог знает, сколько он еще прожил бы.

ПĂРАХНĂ АЧА Ребенок-выкидыш.
Если мать, эадушив новорожденного, где-то закопает в землю, то, по поверью, по ночам на том месте, где зарыт ребенок, часто слышится плач и стон таких убитых детей. Они стонут так же, как и при удушении. Такое место чуваш считает нечистым, говоря, что там живет злой дух, шойтан. Как уже повыше упоминали об этом, по поверьям считают, что из подобных задушенных детей появлялись ар-çорри, пугающие в лесу людей. (Чантăр).

ПУГАЛА ДЕТЕЙ Чувашская мать, чтобы успокоить плачущего ребенка, пугает его волком (кашк=р, токмак), совой (т=мана), собакой (мoмo - на детском языке "собака". Пошк=рт), мишер татарином (мишер) и русским (выр=с). Так говорит ему: "не плачь, а то придет волк"... Раньше очень боялись ходящих по деревням медвежатников и русских торговцев, и маленькие дети куда только не прятались от них. Однажды в Таяпе один старик при мне ругал нынешних детей: - Насколько обнаглели эти сегодняшние дети, они совсем не боятся. В моем детстве, увидев русского в деревне, мы прятались в подполье под домом и под хворост, еле нас выманивали оттуда... Чуваш воспринимает страх как достойное похвалы свойство.

Бывает, с настоящим красноречием рассказывает о том, как он боялся тогда-то и тогда-то, как билось его сердце и как дрожали колени... В таких случаях чуваш - настоящий образец пугливости. Кроме вышеупомянутых страшилок есть еще и другое пугало, которым обычно грозили детям: мука или северночувашское мокка (мука килет, мокка килет - придет мука, мокка). Значение этого слова уже стерлось, и мало что знают о нем. Кажется, по своей форме оно связано с венгерским Moka. Казанские татары тоже знают это пугало детей под названием мокай.