Близок статьям о травах помещенный после них текст о царе муравье, обладание камнем которого сообщает его владельцу невидимость.
Сходный текст о камне царя муравья был обнаружен нами в севернорусском лечебнике второй четверти XVII в. Приведем его целиком:
«Наиди моравьище давное и смотри, куды в нево идет дира. И ты навяжи на нить пульку свинцовую, и в диру спущаи, и розкопываи, и наиди у маравьев царика, и он седит на камени. И тот камень зделаи в перстень и носи ево на руке. И как тобе надобе, и ты ево зажми печатью (?) и каменем в горсть, ино тебя них-то тобя не видит, куды ни поидешь. А царик маравьев велик»
Оба текста имеют схожую структуру и в них описывается почти одинаковая последовательность дей-ствий (найти муравейник / найти в нем дыру / привязать к нитке грузик и спустить в дыру / найти царя муравев на камне / использовать камень, чтобы стать невидимым и неслышимым), но в них имеются различия.
Рыбниковский текст значительно более пространный и сложный. Здесь добавлена цель («Аще хощеши сия предрагия вещи»), уточняется, какой именно муравейник нужен («окол котораго есть дванадесять дорог»), описывается обливание муравейника и царя муравья кипящей водой, указана глубина, на кото-рую копать яму, дано описание волшебного камня и ритуальных действий при его выкапывании (обхватить камень тафтяным платком, молчать в ответ на вопрос).
Кроме того, в этих текстах различаются описания грузика (медная или оловянная пуговица в рыбниковской рукописи и свинцовая пулька в лечебнике) и способа использования камня (держать камень во рту и утираться платком — в рыбников-ском тексте; вставить камень в перстень и при необходимости поворачивать его камнем к ладони и зажимать в руке — в лечебнике).
Эти различия могут объясняться тем, что тексты связаны между собой не посредством рукописной традиции, но, возможно, являются независимыми записями вариантов одного фольклорного поверья. Образ царя муравья, царя мураша, муравьиного царя встречается в севернорусских рукописных пастушеских заговорах, например, в водлозерском пастушеском отпуске конца XVIII в.:
«…и как собираются муравевые дети со все четыре стороны ко всякой ноче к царю своему Муравью, служат ему и слушают его всегда». Кроме того, около муравейника в севернорусской традиции нередко предписывалось совершать различные магические действия. Так, согласно Олонецкому сборнику заговоров второй четверти XVII в. заговор от зубной боли и заговор от порчи нужно было читать, найдя рябину, растущую на муравейнике; а заговор на власть над человеком — стоя у муравейника лицом к западу, закопав в муравейник яйцо для умерших и убиенных, а в сучья дерева над ним поместив тридевять колобков; по прочтении специального приговора на муравьев нужно было трижды плюнуть в муравейник.
Значимым локусом в обонежской традиции считался муравейник на распутье. Так, например, согласно водлозерскому отпуску при обходе стада пастуху необходимо было иметь при себе «с муравелника земли, к которому четыре дороги».
В травнике, переписанном в 1910 г. заонежским крестьянином Г.П. Корниловым, говорится о волшебной траве, растущей в реке недалеко от муравейника на берегу, от которого идет дорожка к реке. При этом, как и в рыбниковской рукописи, для «взятия» травы рекомендовалось пользоваться тафтяным платком:
«Трава ростет в реке, где есть о реку о берег муравейник, от того муравейника к реки дорожка, а против той дорожки и та трава ростет против воды, а концем оная невеличка, аки медлика. И взять она с корнем и не голою рукой, а черным товтянным платком, и держати она в ящике в яром воску: концы в траве воску, а серетка проста.
А тою травою приложи к замку и говори: «Снидет в преиспод-нею страны земли» — все до конца трижды, замок отойдет. Аминь».
Хотя все приведенные нами примеры о «муравьиной» магии взяты из рукописных источников, есть основания полагать, что они имеют под собой местную фольклорную почву. Так, например, представления о муравьях и муравейниках являются важным элементом в скотоводческой обрядности финнов.
В частности, значимым локусом в финской традиции считался муравейник у перекрестка: при выгоне скотины использовалась особая «муравьиная» соль, которую предварительно держали три четверга, три или девять ночей в муравейнике, расположенном на перекрестке девяти дорог; в случае пропажи коровы искали большой муравейник на перекрестке прогонных троп.
Так, например, А.А. Блок, пересказывая текст о царе муравье в статьях «Девушка розовой калитки и муравьиный царь» (1907) и «Поэзия заговоров и заклинаний» (1908), пишет, что муравейник разрывают, чтобы найти корешок: «Корявый и хитренький мужичонка копается в муравейнике, ищет корешка, которым, верно, будет лечить коровье вымя или свою больную бабу»; «Еще таинственней рецепты с указаниями, как рыть клады <…> или оты-скивать какой-то «святой корень» «на добрые дела», — чтобы стать невидимкой»
