Связь заговора с ритуаломЗаговоры интересны еще и тем, что сохраняют следы ритуала. Например, те из них, которые строятся как описание путешествия. Человек описывает, как он идет к синему морю и там встречает каких-то мифологических персонажей, например «семь ветров, вихрей». Он их просит, чтобы они пошли к рабе Божией такой-то и определенным образом на нее подействовали. В принципе, можно предположить, что это сокращенная запись ритуала: когда-то в древности человек действительно выходил в поле, обращался к ветру, к солнцу или к каким-то еще природным силам. Потом это вошло в словесную ткань ритуала, и уже не надо было никуда идти, достаточно было описать, как ты идешь в некоем символическом пространстве.
Еще один пример — текст былины про Добрыню и Маринку, в который вставлен любовный заговор. Там Маринка решает приворожить Добрыню. Для этого она находит его след (отпечаток ноги на земле), кладет его в печь, и он горит вместе с дровами, а она при этом произносит такую формулу: «Как горят эти дрова со следом, так чтобы горел по мне раб Божий Добрыня, чтобы так горело его тело».
Больше всего любовные заговоры напоминают наведение порчи — и, видимо, по происхождению связаны именно с этими ритуалами. Например, есть такие ритуалы наведения порчи на вора: надо найти что-то оставшееся от вора или от того, что он украл, скажем, волосок от украденной шубы, и вмазать в печь. Когда печь будет гореть, волосок скукожится — и как он скукожится, так и вор будет скукоживаться. Воры настолько боялись этих ритуалов, что, когда им угрожали вмазать их в печь, в некоторых случаях просто возвращали украденное. Вообще, любовная тема часто пересекается с темой воровства — и измена жене, кстати, тоже называлась воровством. А образ плавящегося воска отсылает к ритуалу принесения клятвы. Человек плавил воск и говорил: «Если я изменю клятве, то пусть со мной произойдет то же, что с этим воском».
Миниатюра из трактата «Aurora consurgens». Швейцарский список, XV век
Как носители традиции описывают воздействие любовных заговоровСуществует довольно много описаний того, как человеком овладевает неподконтрольное чувство — и он объясняет это магическим воздействием. Например, солдат проходил по деревне, попросил у девушки воды напиться, потом ушел, а девушка сходит по нему с ума, думать ни о чем не может… Ей говорят: «Ну, порчу на тебя навел». Тогда она идет к знающему человеку, знахарю, и тот помогает ей снять порчу.
Сам я узнал обо всем об этом совершенно случайно, в экспедиции в 1979 году. В студенческие годы и позже я принимал участие в знаменитой Полесской экспедиции Академии наук , которой руководил Никита Ильич Толстой. У нас была одна информантка, полуслепая и очень старая. Однажды ей привезли дрова и вывалили их во дворе; она попросила меня помочь ей сложить эти дрова в поленницу. После она пригласила меня попить чаю, у нас завязался откровенный разговор, и она мне рассказала историю своей жизни.
Драма жизненная у нее была такая. Когда ей было лет 17, ее приворожил сосед. Соседу этому было лет 40–45. Его дочка вышла замуж за молодого человека, который гулял на стороне, и сосед хотел приворожить этого молодого человека к дочери, но сначала решил «потренироваться» на соседке. И приворожил к себе рассказчицу.
Она описывала эту историю с таким деталями, что было очевидно, что она ничего не выдумала. По ее словам, она знала всю их семейную историю и понимала, что ее приворожили, но все равно не могла без него жить. Она описывала сцены совершенно в духе декаданса начала XX века: вот она косит на поляне, а на соседней поляне косит этот мужик. И она бросает свою косу, зовет его, начинает бить и кричит: «Зачем ты сделал так, что я тебя люблю?!» Она говорит: «Я бы убила его!» Но он хватает ее за руки, хохочет ей в лицо, и она говорит: «Но я ведь жить-то без него не могу…» Ну и потом они целуются и занимаются на этом поле любовью.
Потом она нашла знающего человека, который стал ее чем-то поить — и таким образом отворожил. Но длилось это все довольно долго. И в конце своего повествования она сказала: «И вот так всегда — и ты плюешь на него, и он для тебя одно солнце в мире».
Тогда у меня с собой не было диктофона, и я побежал в школу, где мы жили, схватил диктофон, вернулся и говорю: «Ну, рассказывайте, рассказывайте!» А она говорит: «А что рассказывать-то? Рассказывать-то нечего…» Не захотела под диктофон все это повторить.
Меня тогда потрясла полная раздвоенность ее сознания и то, что она так четко все это описывает. Представляете состояние человека, который знает, что над ним так зло подшутили, и в то же время полностью этому чувству подчиняется и ничего поделать с собой не может?
Исследования любовных заговоров
С появления фольклористики и до революции 1917 года тексты заговоров собирали и даже печатали, но эти разыскания не очень приветствовались, потому что церковь, конечно, относилась к такого рода творчеству очень негативно. Особенное возмущение вызывало то, что в этих заговорах часто действуют Христос и Богородица — а это человеком христианской культуры воспринимается резко негативно.
При советской власти целые сферы народной культуры оказались под запретом, по крайней мере негласным. В первую очередь это касалось как раз фольклорной магии и фольклорной эротики: с XVIII века возникает огромный корпус текстов обсценных частушек, всяких крайне игривых песенок, эротичных загадок, пословиц, заветных сказок… В результате лет шестьдесят все это не публиковалось, не изучалось и не исследовалось, хотя археографические экспедиции то и дело находили новые рукописи, которые просто убирали в архивы. В результате с 1991 года, когда цензуру отменили, из архивов было извлечено и опубликовано огромное количество текстов, в первую очередь магических и эротических, которые совершенно меняют восприятие русского фольклора — в последние 25 лет в этих сферах произошел настоящий взрыв.
Миниатюра из трактата «Aurora consurgens». Швейцарский список, XV век
Любовные заговоры в других традицияхНесмотря на то что в разных культурах есть свои магические традиции, любовные заговоры встречаются далеко не у каждого народа. Практически нет английских, немецких, скандинавских любовных заговоров. Они есть в Южной Европе — в Италии, Испании, на Балканском полуострове. Но в большинстве традиций, в отличие от русской, эти заговоры очень простые и короткие. На Украине, например, существовали формы вроде «Как горит огонь в печи, так пусть горит раба имярек». Универсальный характер для всех заговоров имеет образ огня — и это укоренено в самых разных языках, где встречаются выражения вроде «мои чувства разгорелись», «я весь пылаю».
Такие большие, разработанные тексты, как в России, мне известны еще только в двух традициях. Существуют десятки, если не сотни очень похожих текстов греческих заговоров, записанных в египетских папирусах примерно во II–IV веках нашей эры, и есть коллекции румынских любовных заговоров. Им свойственен практически весь тот же набор характеристик, что и русским: это тоже мужские заговоры, в них любовь предстает как болезнь, вызывающая тоску, бессонницу, некоммуникабельность, описывается в терминах, связанных с огнем, и так далее. Понять, почему так много параллелей между русскими, греческими и румынскими любовными заговорами, очень сложно.
Любовная магия в постфольклореВ XVII и XVIII веках традиция заговоров была характерна и для города, и для деревни. В XIX веке она постепенно вытесняется из города и остается исключительно в деревнях и в маленьких поселениях. А в наше время происходит своего рода возврат к архаической традиции: интернет набит бесконечными текстами колдунов, обещающих кого-то приворожить или вернуть мужа в семью, то есть традиция опять возвращается в города и парадоксальным образом оттуда снова идет в деревню, поскольку интернет постепенно проникает и туда. Кроме того, существует много бумажных популярных изданий, которые привозят из городов или выписывают по почте.
С точки зрения полевой фольклористики это, конечно, трагично, потому что местные традиции засоряются — мы уже не можем отличить, что возникло в данной деревне, а что несколько лет назад попало сюда с какой-нибудь популярной книжкой или периодическим изданием. Это смешение самых разных традиционных текстов и текстов, привнесенных современной массовой культурой, называется «постфольклор». В принципе культура постфольклора в значительной степени интернациональна.
Сегодня в магии на порчу и в любовной магии активно используются фотографии. Например, парень ушел от девушки, и она рвет его фотографию и сжигает. Это новая реалия, но сам по себе способ привораживания вполне традиционный. Можно, как и прежде, накормить молодого человека особым пряником или взять какую-нибудь нитку из его одежды и прикрепить ее, например, к батарее, чтобы он так же горел и скукожился, как эта нитка.
В то же время многие традиционные практики в современном городском социуме трансформируются, в частности переходят к младшей возрастной группе: то, что в деревне делали девушки на выданье, сегодня в городе делают скорее девочки 9–12 лет. Например, девичьи гадания о женихе перешли в такую форму детской игры, когда девочки (да и мальчики) смотрят в зеркало и вызывают гномика или Пиковую даму.
