Новости: Группа нашего форума ВКонтакте: Гадание • Магия • Руны | VK

  • 19 Марта 2024, 06:17:42


Автор Тема: Парадигмы имен Лихорадок-Трясовиц  (Прочитано 658 раз)

Яга Баба

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 1196
  • Репутация: 474
  • Яга Баба Яга Баба
ЛИХОРАДКИ-ТРЯСОВИЦЫ

Лихорадки обычно именуются в заговорах диалектным словом трясавицы (трясовицы). Согласно народным воззрениям, их существует 12 (7, 9, 77). Это то ли различные "варианты" этого заболевания (различные номенклатурные типы болезни, выделявшиеся народом), то ли персонифицированные симптомы.

Обобщенно их всех представляли как простоволосых безобразных дев-сестер, одетых в неподпоясанные лохмотья или нагих (на лубочных картинках разноцветных), чахлых, голодных, иногда слепых или безруких, появляющихся обычно из моря (озера). Одна из них (последняя по порядку) - старшая и повелевает другими. Для человека она смертельна.

Местом постоянного обитания трясавиц считалось подземелье ада, откуда они изгоняются зимой, после чего ищут пристанища в человеческом жилье, нападая на людей (см: Афанасьев 1869, т. 3, 81).

По данным источника XVIII в. (Чулков 1786, 230), крылаты, содержатся под землей на цепях, а будучи спущены, голодные бродят по земле, нападая на людей. Сводки сведений о них и заговорах от их воздействия см.: Демич 1894, 3-16; Зеленин 1991, 285; Попов 1903, 16-17; Осокин 1856, 3; Торэн 1935, 107-109; Юдин 1994.

Для защиты от трясавиц и излечения лихорадки применялись бытовавшие в списках заговоры и апокрифические молитвы. В большинстве известных их восточнославянских текстов воспроизводятся вариации общего сюжета: в сакрализованном месте, обычно связанном с событиями Писания, часто на берегу водоема один или несколько святых (по преимуществу и в наиболее архаичных текстах - св. Сисиний) встречаются с трясавицами, спрашивают их об именах и цели пути, а затем самостоятельно или призывая на помощь небесные силы, заклинают и изгоняют дев, избивая их при этом железными прутьями или жезлами-палками.

Эти тексты в течение более чем тысячи лет были широко распространены во всем христианском мире. И западная, и восточная Церковь не разрешала их, но терпела (ср. относительно ситуации на Западе: Гуревич 1990, 300). Молитвы от лихорадки издавна входили в списки (индексы) т. н. отреченных книг. Так, в списке "О книгахъ истинныхъ и ложныхъ, и о суеверияхъ" сказано: "вопросы Iеремiа къ Богородици о недузѣ естественѣмъ, и еже именуютъ трасавици, басни суть Iеремiа попа Болгарьскаго..." (Калайдович 1824, 210), или, как сказано в другом списке того же текста, "кануновъ много лживыхъ, и молитвы составлены лживые отъ трясавицы, Еремея попа болгарского басни" (Громыко 1975, 94). Оправдываясь против звучавших, видимо, в его адрес обвинений в авторстве апокрифических молитв от трясавиц с упоминанием св. Сисиния и сваливая все грехи на некоего попа Иеремию, "великiй же Сисениiй, Патриархъ Костянтина града, во своих ему словесѣхъ, сице глаголаше: немните мя оного Сисенiа лживаго, егоже написа Iеремiа попъ неразумный на соблазн людемъ, и о нежитѣхъ, сирѣчь изъ пустыня исходятъ, и о древѣ крестнѣмъ (здесь исключено несколько слов), то все попъ Iеремiа изглаголалъ" (Калайдович 1824, 210). Цареградский патриарх Сисиний жил между 969 и 999 гг. (см.: Соколов 1888, 113). Заметим, что многовековые обвинения в богомильском характере этих молитв едва ли верны (см.: Ляцкий 1893, 121-122). Цитированные же тексты можно воспринять как свидетельство широкого распространения интересующих нас молитв-заговоров в православных землях уже в X-XI веках, когда они, вероятно, и начали вместе с христианской книжностью проникать на Русь.

Генезис трясавичных молитв достаточно изучен еще в XIX в. И. Д. Мансветов (1881), А. Н. Веселовский (1883а, 40-53; 1883б, 87-90 и мн. др.), М. И. Соколов (1888 [тут же, с. 23, библиография прочих работ А. Н. Веселовского по данному вопросу], 1889, 1894; Ляцкий 1893; Миллер 1896) и др. обнаружили источники этого цикла: византийские легенды о Гилло (488), похитительнице детей, побежденной братьями Сисинием и Сисинодором (обычно называются 12 с половиной имен Гилло), и известный апокриф "Завещание Соломона" ("Testamentum Salomonis"), содержащий заклинания многочисленных названных по именам астральных духов. Текст его, по В. Ф. Миллеру (1896), восходит к традиции магии и астрологии древнего Междуречья, сохраненной магами-"халдеями" античных времен. Из новых работ см.: Черепанова 1977, 1983а; Топоров 1993, 91-92.

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЛИХОРАДКАХ

Лихорадки в заговорах обычно наделены тайными именами, которые спрашивает у них святой, затем избивающий и изгоняющий демонов. Иногда эти имена достаточно темны и только позволяют предполагать свое греческое или иное (южнославянское, латинское) происхождение. Эти формы будут рассмотрены ниже. Но значительно чаще они вполне прозрачны, а семантика их апеллятивов может многое сказать о том, как видели персонифицированную лихорадку белорусские, русские и украинские крестьяне.

Своеобразные комментарии, которыми нередко сопровождаются имена лихорадок в заговорных текстах ("та утробу и жилы ручныя и ножныя у человека сводит и скорчит"; "не может человек согретися в печи, и тоже падаю, роняю, припадки разные навожу" и т. п.), в принципе только подтверждают картину, получаемую на основании анализа семантики апеллятивов. Попытаемся на основании этого анализа составить своего рода обобщенный портрет персонифицированной лихорадки, какой она предстает в восточнославянских заговорах. Для этого необходимо расположить имена по рубрикам, соответствующим различным аспектам понятия о лихорадке. К таковым мы относим: внешний вид (в частности, цвет), другие признаки, действия, приписываемые лихорадкам, их отношение к человеку и отношение человека к ним, происхождение (причина появления), время (сезон) их действия на человека, место пребывания в человеке.

1. Внешний вид

Лихорадки представляются в виде простоволосых дев разных цветов (что, кстати, отразилось в их лубочной иконографии - см., напр., картинку, приведенную в: ИРЛ, 40-41).

Черная (чорна): Иван., 739; Соколов 1894, 31; Тих. Лет. 4, 79-80.

Белая: Забыл., 355-360; белея: Череп., 49.

Бледная: Тих. Пам., 353; бледуха: Даль т. 2, 258.

Зеленая (зелена): Гром., 95; Забыл., 269; Корол., 278; Череп., 50-52.

Простовласна: Гром., 95.

Синяя (синя, синея, синая): Гром., 95; Даль т. 2, 258; Корол., 278; Селив., 89; Соколов 1894, 31; Череп., 50-52; Щуров, 167.

Темна: Черепан., 81.


2. Признаки

Лихорадки имеют вкус (горький, кислый), вес (легкий), определенные "нравственные" качества (жадность, похотливость), они "рыкают" (очевидно, "аки лев", ср. название лихорадки акилед), появляются тайно, одна из них старшинствует надо всеми остальными. Они ассоциируются с библейской Иродиадой, именуемой в апокрифе плясавицей.

Горькуша (гарькуша): Иван., 739; Тих. Лет. 4, 79-80.

Жадная: Богаев., 103.

Кисленя: Майл., 464-465; кисленея: Череп., 50-52.

Легкая (легка): Гром., 95; Даль т. 2, 258; Селив., 89; легчае: Еф., 11.

Надовсея: Череп., 49.

Плясея: Череп., 49.

Похотлюща: Новомб. 07, 223-224.

Рыкающая: Череп., 50-52.

Тайная: Забыл., 355-360.


3. Отношение человека

Человек к лихорадке относится откровенно плохо.

Дрянища: Даль т. 2, 258.

Поганка: Череп., 48-49.


4. Отношение к человеку

Лихорадка является врагом человека, не любит его, причиняет ему зло, стремится убить.

Ворогуша ( врагуша, ворогуха), ворожея: Череп., 48-49.

Добруха: Череп., 48-49.

Кума, кумоха (кумуха): Даль т. 2, 258; Череп., 48-49.

Лихачка, лиходейка : Майк., 467.

Матуха: Майк., 467.

Нелюбия: Гер., 175.

Тетка: Череп., 48-49.

Убийца (убиица, убеица): Ефим., 206; Новомб. 07, 223-224.


5. Действие на человека

Лихорадка: давит, гложет, гнетет, грызет, как зубами, жмет, изъедает, корчит, кусает, печет огнем, ломит, особенно кости, раздувает, расслабляет, томит, трясет, тянет, холодит, растлевает, от нее кричат, наступают безумие, бессонница, глупость, глухота, голод, дремота, дрожь, дряхлость, кашель, немота, озноб, опухоль, отек, пожелтение, припадок, скорбь, смерть, сонливость, сухота, хрипы, хромота.

Безумная (безумный): Забыл., 346, 355-360.

Гладея (голодея) (демон голода): Ефим., 206, 209; Савушк., 202; Череп., 50-52.

Глядея (гледея, глядъя) (демон бессонницы, от которого глядят по ночам): А. С., 117; Афан. т. 3, 85-88; Гром., 93; Майк., 461-464; Череп., 50-52; S., XXXVI.

Глупея: Черепан., 77.

Глухея (глухия, глухая, глушея): А. С., 117; Афан. т. 3, 85-88; Балов, 425; Богаев., 103; Вохин, 491; Гер., 164; Гром., 93; Ефим., 209; Майк., 461-464; Череп., 50-52; оглухища: Ефим., 206; глохня: S., XXXVI; глыхота: Еф., 11.

Гнетея: Афан. т. 3, 85-88; Балов, 425; Вохин, 491; Ефим., 209; Гер., 164; Гром., 93; Майк., 461-464; Соколов 1894, 33-34; Тих. Пам., 351-352; Череп., 50-52; гнетница: Афан. т. 3, 85-88; Тих. Лет. 4, 79-80; гнитыця: Иван., 739; гнетуха: Даль т. 2, 258; Забыл., 269; Чуб., 119; гнетиха: Щуров, 167; гнятеница: Забыл., 331, 332; гнетуница: Череп., 48; гнетучка: Афан. т. 3, 85-88; Тих. Пам., 353; гнетучый: Майк., 501-502.

Горячия: Попов, 238; горея: Черепан., 75.

Давлея: Остр., 138; давотной: Забыл., 346.

Дремлея: Иван., 739; Тих. Лет. 4, 79-80.

Дрожжалка; студеная скорбь: Череп., 48-49; дрожуха: Черепан., 77.

Дряхлея: Иван., 739.

Дутая (дутиха): Афан. т. 3, 85-88; Забыл., 269; Череп., 50-52.

Желтея (желтая, жовтая): А. С., 117; Афан. т. 3, 85-88; Балов, 425; Вохин, 491; Гер., 164, 174; Гром., 93; Еф., 11; Ефим., 206, 209; Забыл., 269; Иван., 739; Майк., 461-464; Остр., 138; Савушк., 202; Соколов 1894, 31, 33-34; Тих. Лет. 4, 79-80; Тих. Пам., 351-352; Череп., 50-52; S., XXXVI; желтуха: Даль т. 2, 258; Попов, 239; Череп., 50-52; желтучый: Майк., 501-502; желтыня: Череп., 50-52; желтица (жолотица): Ефим., 205; Черепан., 75; желтуница: Гром., 95; Селиван., 89; желтодия (желтудия): ИРЛ, 40-41; Вин., 6-8; Попов, 239; жола: Соколов 1894, 31; желея: Корол., 278; желтая болезнь, желтя/е/ница, желтянка, жолуница, желница, жолница: Даль т. 1, 531.

Жомучый: Майк., 501-502.

Знобея (знобая): Богаев., 103; Еф., 11; Иван., 739; Соколов 1894, 34; Тих. Лет. 4, 79-80; Тих. Пам., 351-352; Череп., 50-52; знобуха: Майк., 467; Попов, 239; знобиха: Забыл., 331, 332; Щуров, 167; знобица: Майк., 464-465; Череп., 50-52; озноба: Тих. Пам., 353; знобилка: Даль т. 2, 258; знобительная: Забыл., 269; зябуха: Иван., 739; Тих. Лет. 4, 79-80.

Зублея: Остр., 138.

Изгложущая: Новомб. 07, 223-224; изъедущая: Ефим., 206.

Кашлея: Ефим., 205; Остр., 138; кашлюнья: Гер., 161.

Корчея (скорчея): Ефим., 209; Савушк., 202; Тих. Пам., 351-352; Череп., 50-52; S., XXXVI.

Костоломка (костоломная): Афан. т. 3, 85-88; Забыл., 269; Тих. Пам., 353.

Крикуша: Тих. Лет. 4, 79-80.

Ледея: Афан. т. 3, 85-88; Балов, 425; Вохин, 491; Гер., 174; Гром., 93; Майк., 461-464; Соколов 1894, 34; Тих. Пам., 351-352; ледиха: Афан. т. 3, 85-88; S., XXXVI; леденая: Гер., 164; ледзянка: Карский, 76; акилед: Гром., 95; Селив., 89; ledawaja: Were(ko, 167; оледия (оледья): Ефим., 205; Черепан., 75.

Ломея (сломея, ломлея, ломеня): Афан. т. 3, 85-88; Балов, 425; Вохин, 491; Гер., 174; Ефим., 206, 209; Майк., 461-464; Соколов 1894, 33-34; Череп., 50-52; S., XXXVI; ломотная (ломотный): Еф., 11; Забыл., 346; Соколов 1894, 33-34; ломовая: Даль т. 2, 258; ломуха: Гер., 175; Попов, 239; ломония: Попов, 238; ломиха: Забыл., 331, 332.

Немея: А. С., 117.

Неядея: Ефим., 209.

Огнея (огния): А. С., 117; Афан. т. 3, 85-88; Балов, 425; Гер., 174; Ефим., 206; Майк., 461-464; Соколов 1894, 34; Тих. Пам., 351-352; Череп., 50-52; S., XXXVI; огненная (огненая): Афан. т. 3, 85-88; Еф., 11; Забыл., 269; Корол., 278; Селив., 89; Соколов 1894, 33-34; Череп., 50-52; огневица (огневиця): Забыл., 331, 332; Иван., 739; Савушк., 202; Тих. Лет. 4, 79-80; огнеястра: Афан. т. 3, 85-88; S., XXXVI; огненный: Забыл., 346; ahniewaja: Wereńko, 167.

Отекная: Афан. т. 3, 85-88; Тих. Пам., 353.

Печея: Черепан., 77, 81.

Припадочный: Череп., 49.

Пухлея: А. С., 117; Афан. т. 3, 85-88; Череп., 50-52; Балов, 425; Гер., 174; Попов, 239; Ефим., 205, 209; Cокол., 34; Тих. Пам., 351-352; пухнея: Афан. т. 3, 85-88; пухлия: Вин., 6-8; ИРЛ, 40-41; Череп., 50-52; пухея: Гром., 93; Ефим., 206; пухлая: Афан. т. 3, 85-88; Еф., 11; Забыл., 355-360; Черепан., 81; пухия: Вохин, 491; пухища: Савушк., 202; опухлая: Соколов 1894, 34; пухотной: Забыл., 346; пухота: Забыл., 331, 332.

Разслабея (разслабленный): Забыл., 346, 355-360.

Растлѣя: Короленко, 278.

Рвота: Богаев., 103.

Скорбная: Забыл., 355-360.

Смертная (смертный): Забыл., 346, 355-360; (miarotnaja: Wereńko, 167; смертнозримая: Череп., 49.

Сонная: Тих. Пам., 353.

Студеная (студена): Забыл., 269; Череп., 50-52.

Сухота: Череп., 50-52; Соколов 1894, 34; Тих. Пам., 351-352; сухея (сухая): Гром., 93; сухой и потаенный, сухотной: Забыл., 346.

Трясея (тресея, трясье): А. С., 117; Афан. т. 3, 85-88; Балов, 425; Вохин, 491; Гер., 164; Гром., 93; Ефим., 206, 209; Майк., 461-464; Cокол., 34; Тих. Пам., 351-352; Череп., 50-52; трясовица (трясавица, тресовица, трасовица, трясавища, трясовиця, трясуница): Вин., 6-8; Гер., 164; Гром., 95; Забыл., 331, 332, 355-360; Иван., 739; ИРЛ, 40-41; Майк., 464-465; Попов, 238, 239; Селиван., 89; Тих. Лет. 4, 79-80; Череп., 50-52; Щуров, 167; трясун: Забыл., 346; трясуха: Гер., 175; Даль т. 2, 258; Попов, 238; Чуб., 119; трясье, трясунья, трясь, тресся, трясся: Даль т. 4, 439; трясучка (тресучка): Даль т. 2, 258; Тих. Пам., 353; потресуха, трясца: Афан. т. 3, 85-88.

Томея: Ефим., 206; томилия: Попов, 238; истома: Савушк, 202.

Тяглея, стяглея: Остр., 138; потягота (потегота): Богаев., 103; Соколов 1894, 34; Тих. Пам., 353.

Укуша: Остр., 138.

Хладея (холодия): Попов, 238; Череп., 49.

Хрипуша (хрыпуша): Майк., 461-464; Соколов 1894, 33-34; Череп., 50-52; хрипучая (хрипущея): Гер., 164; Ефим., 209; хрипея: Балов, 425; хрипуха: Соколов 1894, 34; хрипота: Забыл., 331, 332; хрипувита: Савушк., 202; храпуша: А. С., 117.

Хромуша: Черепан., 77.




Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/o-likhoradkakh-tryasavitsakh/194/paradigmy-imen-likhoradok-tryasovits/5289/
Баба Яга не так уж и плоха, но всё решает контекст. Вот, посудите сами: вы отселились от социума, дружите с животными, едите грибы и ягоды, вокруг лес, кайф. Баба-Егерь просто...И тут припирается какой-то немытый Иван и давай хамить!!!

Яга Баба

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 1196
  • Репутация: 474
  • Яга Баба Яга Баба
Re: Парадигмы имен Лихорадок-Тряса(о)виц
« Ответ #1 : 25 Июня 2021, 17:03:08 »
6. Происхождение (причина)

Лихорадка может происходить от воды, гороха, осины, тына (плетня), из леса, тени, она летает и переносится ветром.

Ветрея: Черепан., 75.

Водяная (водяна, водянка): Забыл., 269; Череп., 50-52; Чуб., 119.

Лешавица: Череп., 48-49.

Летучка: Майк., 467.

Тенная: Тих. Лет. 4, 79-80.

Тынна: Иван., 739.

Asinawaja, harochawaja: Wereńko, 167.


7. Время действия

Лихорадки связаны с определенными временами года, преимущественно весной и осенью (о весенних и осенних лихорадках см.: [Ляцкий 1892, 30]), а также с дневным временем суток.

Веснянка (везняна): Карский, 76; Попов, 239; вешница: Гер., 161; listaadziewatnaja (т. е. 'господствующая весной, когда распускаются листья'): Wereńko, 167.

Дневная: Еф., 11; Забыл., 355-360.

Листопадная (listapadnaja): Даль т. 2, 258; Остр., 138; Селив., 89; Wereńko, 167; листопадница: Карский, 76.

Осеннуха: Гер., 161; осенняя (jesienna): Гром., 95; Остр., 138.


8. Место пребывания в человеке

Лихорадка обычно локализуется в каком-то внутреннем органе человека, преимущественно в груди, которую давит, костях, которые ломит.

Внутренняя: Забыл., 269; нутряная: Череп., 50-52; unutretnaja: Wereńko, 167.

Грудея: Афан. т. 3, 85-88; S., XXXVI; грудица: Афан. т. 3, 85-88; Вохин., 491; грудища: Вохин., 491; грудница: Гром., 93; грудиния: Попов, 238.

Костея: Савушк., 202; Череп., 49; костиния: Попов, 238; косцяница: Карский, 76; kaciawaja: Wereńko, 167.

Утробница: Гер., 164.


ПАРАДИГМЫ ИМЕН ЛИХОРАДОК

Рассмотрим теперь основные ряды (поля, парадигмы) близких имен лихорадок, являющие собой совокупности вариантов и форм, способных выступать в той или иной определенной позиции конкретной синтагмы-перечня, связанных отношениями сходства - фонетического облика, внутренней формы и/или происхождения - и чаще всего (но не обязательно) не сталкивающихся друг с другом в пределах одного списка-перечня (такое дополнительное распределение является одним из критериев, позволяющих установить генетическое родство даже весьма разошедшихся форм). Но сперва заметим, что вариативность имен лихорадок зависит не только и не столько от фонетических законов. Чрезвычайно велико влияние многовекового письменного бытования. Переписчики могли неверно расслышать имя при записи под диктовку, не разобрать чужого почерка, да и просто были они зачастую не очень грамотными людьми: нередко встречаются, как видно из текстов, описки и ошибки, особенно в словах незнакомых и непривычно звучащих. К тому же отношение к спискам заговоров, несмотря на их магическое значение, было, во всяком случае, в некоторых местных традициях, весьма вольным: имена менялись местами, переосмысливались и заново комментировались в связи с очередным перетолкованием.

Порядок рассмотрения парадигм (полей) сходных имен будет определяться "удельным весом" каждой парадигмы, проще говоря - числом ее элементов, обнаруженных нами в источниках (конечно, приблизительным, поскольку границы полей часто расплывчаты; точные цифры едва ли могут иметь значение еще и потому, что неизвестна и, очевидно, неустановима репрезентативность имеющейся в нашем распоряжении подборки текстов относительно всей народной традиции, степень отражения ею действительно имевшего место положения дел).

Чаще всего в рассмотренных нами перечнях встречаются имена из парадигмы, в которую входит и самое распространенное общее название лихорадки - трясо/авица. Вот эти имена: трясея: Афан. т. 3, 85-88, № 1; Череп., 50-52, № 1; Влад. г., Череп., 50-52, № 1; Олон. г., Череп., 50-52, № 1; Балов, 425, № 1; А. С., 117, № 1; Арх. г., Ефим., 209, № 1; Сибирь, Гром., 93, № 1; Новг. г., Гер., 164, № 1; Соколов, 34, № 2; трясся: Майк., 461-464, № 1; тресея: Арх. г., Ефим., 206, № 1; Псков, Вохин, 491, № 1; Тих. Пам., 351-352, № 2 (8); тресѣя: Арх. г., Ефим., 206, № 1; трясая сатана: Череп., 48-49; трясье: Даль 1989, т.2, 258; тресния: Черепан.,77; гресея (вероятно, следствие описки): Черепан.,77; трясовица: Орл. г., Попов, 238, № 1; ИРЛ, 40-41, № 1; Яросл. г., Майк., 464-465, № 12; Щуров, 167, № 11; Арх. г., Забыл., 331, № 11; Арх. г., Забыл., 332, № 12; Ворон. г., Селиванов, 89, № 8; Забыл., 355-360, № 1; Новг. г., Попов, 239, № 3; трясавица: Яросл. г., Череп., 50-52, № 12; тресовица: Новг. г., Гер., 164, № 12; трасовица: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 1; трясавища: Тих. Лет. 4, 79-80, № 1; ср. также трясовиця: укр., Иван., 739, № 1. Далее: трясаница: Череп., 48-49; трясуница: Сибирь, Гром., 95, № 8; Ворон. г., Селиванов, 89, № 4; трясун: Забыл., 346, № 1; трясуха: Даль т. 2, 258, № 3; Новг. г., Попов, 239, № 1; Новг. г., Гер., 175, № 2; также укр. Чуб., 119, без номера; трясучка: Даль т. 2, 258, № 3; тресучка: Тих. Пам., 353, № 7; потресуха, трясца: Афан. т. 3, 85-88, № 1. Обычные комментарии: "яко пещь распаляет дровами, тако я распаляю у человека все члены и кости" (ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 1); "не может человек согретися в печи, и тоже падаю, роняю, припадки разные навожу" (Забыл., 346, № 1). "В старинных поучительных словах XV-XVI стол. упоминается про "немощнаго бѣса, глаголемаго т р я с ц ю"" (Афанасьев 1869, т. 3, 86). Близкий круг названий у Даля: трясучая болесть, трясучка, трясавица, трясуха, трясца, трясеница, трясье, трясунья, трясь, тресся, трясся (Даль 1991, т. 4, 439). Ср. украинское проклятие "А щоб тебе трясця взяла!", а также в старославянском глаголическом списке XI в.: "трясущая виѣлицею в тѣлеси" и "трясущая всѣми удами" (Череп., 50-52, № 3, 5). К этому же кругу следует причислить по общности внутренней формы однажды зафиксированное название дрожжалка: Череп, 48-49. В результате искажения возникло, видимо, и имя трепуха: Даль т. 2, 258, № 12; переосмысленное уже через трепать.

Обратившись ко второй по объему парадигме, мы вступим в более общий круг "цветовых" названий. По словам А.Ветухова, "дочери Ирода, трясавицы (12 лихорадок), в качестве темной силы вошли в русскую иконографию: в XVII в. были иконы - победа ангела-хранителя над 12 трясавицами по молитве св. Сисиния; это - 12 обнаженных разных цветов, сообразно народным представлениям, женщин" (Ветухов 1902, 82). Эта парадигма связана с желтым цветом: желтея: Афан. т. 3, 85-88, № 9; Череп., 50-52, № 9; Балов, 425, № 9; Майк., 461-464, № 9; А. С., 117, № 7; Псков, Вохин, 491, № 8; Арх. г., Ефим., 209, № 8; Сибирь, Гром., 93, № 9; Тих. Пам., 351-352, № 3; Савушк., 202, № 9; Новг. г., Гер., 174, № 8; Пермск. г., Остр., 138, № 10; желтѣя: Балов, 425, № 9; Арх. г., Ефим., 206, № 9; Тих. Лет. 4, 79-80, № 9; укр., Иван., 739, № 9; желтая: Олон. г., Череп., 50-52, № 9; Новг. г., Гер., 164, № 5; Пермск. г., S., XXXVI, № 3; Соколов, 33-34, № 9; Забыл., 269, № 2; Череп., 50-52, № 1; жовтая якъ квѣтъ: южнорус., Соколов, 31, № 7; жовтая: укр., Еф., 11, № 6; желтуха: Даль т. 2, 258, № 7; Новг. г., Попов, 239, № 8; Карелия, Череп., 50-52, № 10; желтыня: Череп., 50-52, № 8; желтица: Арх. г., Ефим., 205, № 11; жолотица: Волог. г., Черепан., 75, № 10; желтуница: Сибирь, Гром., 95, № 7; Ворон. г., Селиванов, 89, № 5; желтодия: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 6; ИРЛ, 40-41, № 6; желтудия: Новг. г., Попов, 239, № 8; жетучка: Майк, 467; желуница: Черепан., 77; желтучый: Майк., 501-502; жола: южнорус., Соколов, 31, № 4; желѣя: Кубань, Короленко, 278, № 5. Обычные комментарии: "сотворю человека, аки цвет дубравный, и напущу желчь" (Балов, 425, № 9); "та человека желтит, аки цвет будет" (Псков, Вохин, 491, № 8); "тогда человек бывает желт, как в курином яйце желток" (Ляцкий, 128); "яко в поле цвет цветет и желтеет, тако и у того человека тело тает и увядает" (ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 6) и т. п. У Даля: желтая болезнь, желтуха, желтя(е)ница, желтуница, желтянка, жолуница, желница, жолница со значением болезни Боткина (Даль 1989, т. 1, 531); желтуница в том же значении упомянута в СРСГО, ч. 2, 233.

Прочие "цветовые" парадигмы имеют значительно меньший объем, но мы приведем их здесь же, чтобы исчерпать тему. Черный цвет: черная якъ лѣсъ: южнорус., Соколов, 31, № 4; чорна: укр., Иван., 739, № 6; чорная: Тих. Лет. 4, 79-80, № 6; ср. испорченное имя из списка XVII в. чръни...: Веселовский 1883, 50. Белый: бѣлая: Забыл., 355-360, № 9; белея: Череп., 49; ср. блѣдная (Тих. Пам., 353, № 11). Зеленый: зеленая: Забыл., 269, № 1; Череп., 50-52, № 2; зелена: Сибирь, Гром., 95, № 2; ср.: яко трава зеленая: Кубань, Короленко, 278, № 2. Синим цветом мотивирована лишь часть более широкой парадигмы: синяя якъ облакъ: южнорус., Соколов, 31, № 5; синя: Сибирь, Гром., 95, № 1; Ворон. г., Селиванов, 89, № 2; синея: Яросл. г., Череп., 50-52, № 5; синая: Щуров, 167, № 5; синяя яко море возмущенное: Кубань, Короленко, 278, № 3. В почти идентичном перечню (Яросл. г., Череп., 50-52) списке (Яросл. г., Майк., 464-465) на том же пятом месте стоит снея - явный пропуск буквы. Но переосмысление этой или аналогичной ошибки могло породить имя сонная: Тих. Пам., 353, № 10. К этому же полю вполне, на наш взгляд, могут принадлежать названия осенняя: Сибирь, Гром., 95, № 10; Ворон. г., Селиванов, 89, № 11; и asinawaja: бел. Wereńko, 167, № 9; а весь круг вполне может восходить - непосредственно или опосредованно - к одному источнику с именем из сербского списка асина: Kovaevi, 283, поддержаному на славянской почве кругом представлений, связанных с балто-славянским мифологическим персонажем *aus-in- (ср. а/овсень, (и др., см.: Топоров 1988, 287; Вольтер 1890; Елизаренкова, Топоров 1964). Ср. также сведения об использовании на Волыни осиновой коры в качестве средства от лихорадки (Беньковский 1898, 8) - логика, очевидно, такова: больной человек дрожит так же, как, согласно народным поверьям, постоянно дрожит осина, потому подобное лечится подобным. Известны гуцульские поверья, связанные с лесным демоническим существом Осинавец (и Осина(чиха), подменивающим детей и проч. - видимо, эвфемистическое наименование черта (Онищук 1909, 83-89). Кстати, имена типа белая, бледная связаны, возможно, с греческих списков (Соколов 1889, 344, № 4; ср. Соколов 1889, 344, № 6), от 'блистающий, сверкающий', что "дает несколько представлений: о белом, о бледном, о холодном и неумолимом" (Ляцкий 1893, 129). Антитезой осенней появляется везняна: Новг. г., Попов, 239, № 12 (впрочем, везiяна другого списка - Новг. г., Гер., 174, № 12 - выдает переосмысленную описку из невiяны: Новг. г., Гер., 175, № 12); веснянка: бел., Карский 1916, 76, № 1 (= 'лихорадка' - СРНГ, т. 4, 187, 227). О весенних и осенних лихорадках см.: Ляцкий 1892, 30. Двигателем творчества новых имен, как можно заметить, является не только переосмысление темных или искаженных форм, но и чисто интеллектуальные механизмы, типа аналогии или метафоры. По последнему принципу осенняя могла породить листопадную: Ворон. г., Селиванов, 89, № 12, Карелия, Череп., 50-52, № 5; также листопадница: бел., Карский 1916, 76, № 4; в белорусской же записи известна своего рода оппозиция: listaadziewatnaja - "господствующая весной": от "лист" и "одевать", Wereńko, 167, № 6; и listapadnaja или jesienna: там же, № 7. Известна также листопуха: Арх. г., Забыл., 331, № 1; Арх. г., Забыл., 332, № 1; которая включает в рассматриваемое поле несколько сходных темных имен типа лопуха: Арх. г., Забыл., 331, № 3; Арх. г., Забыл., 332, № 2; лопия: Новг. г., Попов, 239, № 5; лоспея: Новг. г., Попов, 239, № 6; лостения: Новг. г., Попов, 239, № 7; Новг. г., Гер., 175, № 6 (ср. южнорус., укр. луснуть, лус/шпина в связи с понятием шелушения); повторяющиеся звуковые комплексы указывают на генетическое родство всех этих имен, но установить первичность в данном случае едва ли возможно. Впрочем, лопия вполне может оказаться искаженной ломеей-ломией, о которой речь ниже. И дело здесь не в установлении какого-то истинного происхождения, подлинной этимологии - они, видимо, уже в принципе неустановимы - а в отсутствии четких границ между парадигмами, в равной континуальности и дискретности онимического пространства трясавичных заговоров.
Баба Яга не так уж и плоха, но всё решает контекст. Вот, посудите сами: вы отселились от социума, дружите с животными, едите грибы и ягоды, вокруг лес, кайф. Баба-Егерь просто...И тут припирается какой-то немытый Иван и давай хамить!!!

Яга Баба

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 1196
  • Репутация: 474
  • Яга Баба Яга Баба
Re: Парадигмы имен Лихорадок-Тряса(о)виц
« Ответ #2 : 25 Июня 2021, 17:03:46 »
Вернемся к рассмотрению наиболее значительных парадигм имен лихорадок. Следующим по объему после "желтого" оказывается поле слов, связанных, по мнению О.А. Черепановой, с корнем *kъrk- 'корчить' (1977, 53). Ср. также славянские производные корня *kark- и его предположительную связь с так наз. "основным мифом" (см.: Иванов, Топоров 1976, 123-124). Возможно сравнение и с литовск. krnkas - 'дракон, чудовище'. В данное поле входят: коркуша: Афан. т. 3, 85-88, № 10; Череп., 50-52, № 10; Майк., 461-464, № 10; Сибирь, Гром., 93, № 10; ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 4; ИРЛ, 40-41, № 4; Арх. г., Забыл., 332, № 5; каркуша: А. С., 117, № 12; Арх. г., Забыл., 331, № 4; корхуша: Новг. г., Попов, 239, № 6; Новг. г., Попов, 239, № 10; коршуха: Соколов, 33-34, № 10; Арх. г., Забыл., 332, № 4; корчуша: Савушк., 202, № 10; корноша: Псков, Вохин, 491, № 11; окоркуша (окоркуща): Арх. г., Ефим., 206, № 10; коркота: Олон. г., Череп., 50-52, № 10; Балов, 425, № 10; Соколов, 34, № 10; корхотия: Новг. г., Попов, 239, № 5; Новг. г., Гер., 175, № 7; коркодiя: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 5; ИРЛ, 40-41, № 5; корикорта: Балов, 425, № 10; коркорта: Черепан.,77; коркотея: Балов, 425, № 10; корчея: Арх. г., Ефим., 209, № 10; Пермск. г., S., XXXVI, № 7; скорчея: Влад. г., Череп., 50-52, № 9; Тих. Пам., 351-352, № 9. Заговоры с участием коркуши (из *kurk-, по В. Н. Топорову) и ей подобных сопоставляются также с заговорами, связанными с персонажем балтийской мифологии Kurke - вероятно, злым духом, вредящим злакам и собственно зерну (см.: Топоров 1972, 306-307).

К этому вполне очевидному ядру примыкает группа имен периферии, постепенно удаляющихся от ядерного, "прототипического" фонетического скелета и - что важнее - меняющих мотивацию. Это прежде всего горькуша: Тих. Лет. 4, 79-80, № 5 (укр. гарькуша:, Иван., 739, № 5); крикуша: Тих. Лет. 4, 79-80, № 6; укр., Иван., 739, № 6; затем рабънуша и стаскуша: Соколов, 33-34, № 10; принадлежность их к этому кругу доказывается пояснением: "та утробу и жилы ручныя и ножныя у человека сводит и скорчит". Обычный комментарий к названию выглядит так: "коего человека поймаю, тот человек корчится вместо руками и ногами, не пиет, ни яст" (Пермск. г., S., XXXVI, № 7). Здесь же укуша: Пермск. г., Остр., 138, № 11 (переосмыслена через "укусить"); и загадочная авваркуша: А. С., 117, № 4; которую можно сопоставить с редким новогреческим словом 'голод' 1933, 4), ср. голодея; близко находится и имя из сербского списка аверiа: Соколов 1889, 345, № z; которое, в свою очередь, сопоставимо с целым рядом русских: авея: А. С., 117, № 8; (ср. невея); арiя: Арх. г., Ефим., 206, № 8; ерiя: южнорус., Соколов, 31, № 5; из последнего вполне могло образоваться имя егия: Орл. г., Попов, 238, № 12; от которого уже недалеко до ногия: Орл. г., Попов, 238, № 6; которое, в свою очередь, при неразборчивом почерке вполне может быть прочитано и как нешия: Ворон. г., Селиванов, 89, № 6 (ср. нешуя: южнорус., Соколов, 31, № 3); откуда вновь недалеко до невия (невея). Едва ли можно утверждать, что реальные трансформации шли именно так - да этого уже и не установить точно, но диффузное взаимопроникновение полей-парадигм совершенно очевидно. Ср. также непирия: Новомб. 07, 223-224, № 8; Новомб. 07, 223-224, № 7; и напирия: Новомб. 07, 223-224, № 8.

С другой стороны, к каркуше примыкает рактуша: Черепан.,77; которая, возможно, была переосмыслена как рыкающая: Череп., 50-52, № 6; ср. сербское львь: Соколов 1889, 345 (ср. ниже акилед, восходящее, видимо, к "аки лев рыкающий"); облик последней напоминает грынушу: Афан. т. 3, 85-88, № 5; Череп., 50-52, № 5; Влад. г., Череп., 50-52, № 5; которая "ложится у человека в грудях, плечи гноит и выходит харканьем", чем чрезвычайно напоминает, в свою очередь, хрыпушу-хрипею (ниже).

В СРНГ представлены: вып. 6 - гаркуша = 'крикун, крикунья', гарько = 'ярко' (гореть; вып. 7 - горькуша = 'полынь' и др. растения, некоторые рыбы, 'несчастный, горький человек'; грыня = 'гридница, изба' (ср. грынуша - 'избяная'); вып. 8 - егать = 'сильно пылать, злиться, сердиться' (ср. егия); вып. 13 - каркота, коркота = 'старая, хилая женщина' (возможно, метафорич. от названия лихорадки); каркуша = 'ворона, кукушка', 'женщина, любящая поговорить'; коркота = 'кашель' (ср. кашлея). Все эти слова, как и глагол корчить, вполне могли мотивировать переосмысления лихорадочных имен (речь, подчеркиваем, идет не о научной этимологии, а о народноэтимологической синхронной мотивации). У Даля: корчи - болезнь, судороги, спазмы, корча, встарь коркота. Корчея - упорная перемежная лихорадка (1989, т. 2, 171). В. Мансикка сопоставлял корчушу, скорчею с crampfo в аналогичной латинской формуле заклинания от Nescia (ср. невея - и лат. ne-scio = 'не знать, не быть знакомым', а также нешия) (Мансикка 1909, 18), славянского Нежита.

Вернемся к хрыпуше: Олон. г., Череп., 50-52, № 5; к которой мы пришли через грынушу (на существование этой связи указывал еще Е. А. Ляцкий - 1893, 127). С ней связана отдельная группа имен с комментариями типа: "стоя кашлять не дает, у сердца стоит, душу занимает, исходит из человека с хрипом" (Майк., 461-464, № 5), "ложится у грудей человеку, изъумножит мокроту гноем, хрипоту чинит" (Соколов, 33-34, № 5) и т.п.: хрипуша: Майк., 461-464, № 5; Соколов, 33-34, № 5; хрипущея: Арх. г., Ефим., 209, № 11; хрипучая: Новг. г., Гер., 164, № 9; хрипея: Балов, 425, № 5; хрипуха: Соколов, 34, № 8; хрипота: Арх. г., Забыл., 331, № 6; Арх. г., Забыл., 332, № 7; хрипувита: Савушк., 202, № 5; храпуша: А. С., 117, № 5. Комментарии позволяют перекинуть отсюда "мостик" к двум небольшим обособленным группам имен. Имя беса Давотной: Забыл., 346, № 5; снабжено пояснением: "к горлу приступает, хрипит, кашлять не дает, у сердца стоит, душу зажимает, есть не дает" (Забыл., 346, № 5). Аналогичны давлея: Пермск. г., Остр., 138, № 8; дауница: Черепан., 81; близкое пояснение - "ложится у человека в грудях, у сердца и находит хрепотой" (так!) - сопутствует странному имени усма гулбилца: Арх. г., Ефим., 206, № 5; в другом источнике (Ляцкий 1893, 127) оно воспроизведено в более понятной, но, видимо, преднамеренно отредактированной форме усмагубиица. В любом случае вторая половина этого названия весьма напоминает группу имен: убiица: Новомб. 07, 223-224, № 4; Новомб. 07, 223-224, № 4; убийца: Арх. г., Ефим., 206, № 3; оубѣица: Новомб. 07, 223-224, № 5; которые находят многочисленные соответствия в сербских текстах: убица: Соколов, 27-28, № 6; Соколов, 29, № 18. Первую же часть можно сопоставить с древнерусским словом усма = 'выделанная кожа' (Даль 1991, т.4, 512), ср. в Лаврентьевской летописи о силаче-кожемяке: (ПСРЛ, т. 1, 124), а также Яна усмошвеца из Никоновской летописи (ПСРЛ, т. 9, 68).

Следующее по величине после связанного с корнем корк- поле группируется вокруг имен, осмысленных через огонь. В него входят: огнея: Афан. т. 3, 85-88, № 2; Череп., 50-52, № 2; Влад. г., Череп., 50-52, № 2; Балов, 425, № 2; Майк., 461-464, № 2; А.С., 117, № 2; Соколов, 34, № 5; Новг. г., Гер., 174, № 1; огнiя: Арх. г., Ефим., 206, № 2; Пермск. г., S., XXXVI, № 2; огненная: Афан. т. 3, 85-88, № 2; Олон. г., Череп., 50-52, № 2; Соколов, 33-34, № 1; Забыл., 269, № 7; Череп., 50-52, № 7; Ворон. г., Селиванов, 89, № 7; огненая: укр., Еф., 11, № 1 (2); огневица: Тих. Лет. 4, 79-80, № 2; Савушк., 202, № 2; Арх. г., Забыл., 331, № 10; Арх. г., Забыл., 332, № 11; огневиця: укр., Иван., 739, № 2; огнеястра: Афан. т. 3, 85-88, № 12; Пермск. г., S., XXXVI, № 12 (из огнея + сестра: имя зафиксировано только на последней, двенадцатой позиции, то есть именно на той, где имена трясавиц обычно снабжаются постоянным комментарием, начинающимся словом "сестра" - старейшая, проклятейшая и т. п.; видимо, в результате искажений и описок первое слово комментария слилось с самим названием лихорадки); огненный: Забыл., 346, № 2; ahniewaja: бел. Wereńko, 167, № 11; огнева: Череп., 49; якъ огонь: южнорус., Соколов, 31, № 3; огня страшнаго: Сибирь, Гром., 95, № 12. Семантически с этим полем связаны, очевидно, печея и зардея: Черепан., 77. Обычные комментарии: "коего человека поймаю, тот разгорится аки пламень в печи" (Афан. т. 3, 85-88, № 2); "как разгорятся дрова смоленые в печи, так ражигает (так!) во всяком человеке сердце" (Майк., 461-464, № 2), "зжет и палит человека велики тяшко" (Соколов, 33-34, № 1). В СРНГ, в. 22: огневица - 'горячка, лихорадка', то же и огневушка, огненная, огнея, огни.

Корневое сочетание ГН роднит предыдущее поле с другим, почти столь же значительным, имена которого осмыслены через гнет и т. п.: гнетея: Афан. т. 3, 85-88, № 4; Череп., 50-52, № 4; Влад. г., Череп., 50-52, № 4; Олон. г., Череп., 50-52, № 4; Балов, 425, № 4; Майк., 461-464, № 4; Псков, Вохин, 491, № 2; Арх. г., Ефим., 209, № 2; Сибирь, Гром., 93, № 2; Новг. г., Гер., 164, № 3; Тих. Пам., 351-352, № 1; Соколов, 34, № 1; Соколов, 33-34, № 4; гнетница: Афан. т. 3, 85-88, № 4; гнѣтница: Тих. Лет. 4, 79-80, № 2; гнитыця: укр., Иван., 739, № 2; гнутная: укр., Еф., 11, № 4; гнетуха: Даль т. 2, 258, № 4; укр. Чуб., 119, без номера; гнетиха: Щуров, 167, № 12; гнятеница: Арх. г., Забыл., 331, № 9; Арх. г., Забыл., 332, № 10; гнетуница: Череп.,48; гнѣтуха спящая: Забыл., 269, № 11; гнетучка: Афан. т. 3, 85-88, № 4; Тих. Пам., 353, № 6; гнетучий: Майк.,501-502. Пояснения: "ложится у человека на ребра, гнетет его утробу, лишает аппетита и производит рвоту" (Афан. т. 3, 85-88, № 4), "ложится у человека по у ребре, аки камень, здыхает, здохнуть не дает, с души сметывает" (Майк., 461-464, № 4), "входит и ложится под ребра человеку, гнет кости и утробу режет, и мучит ествою желудком пълует" (Соколов, 33-34, № 4) и т.п. К этой же парадигме принадлежат, очевидно, происходящие из разных версий одного перечня гтея: Яросл. г., Майк., 464-465, № 8; и гатея: Яросл. г., Череп., 50-52, № 8; а также переосмысленная iудея: (Савушк., 202, № 3), снабженная пояснением "ложусь у человека под ребро, как камень, вздохнуть не может". Впрочем, в варианте юдея: Пермск. г., S., XXXVI, № 6; она проявляет связи с гладеей (ниже), поскольку откомментирована так: "коего человека поймаю, тот человек не может насытиться многим брашном". В СРНГ, вып. 6, представлены названия разновидностей лихорадок: гнетея, гнетница, гнетуница, гнетуха, гнетучая, гнетучка.

От гнетеи в принципе не так трудно перейти к гнедее: Псков, Вохин, 491, № 4; которой сопутствует пояснение " человеку не дает спать, приступает и умом метут", что доказывает ее родство с гледеей-глядеей, обычно комментируемой следующим образом: "в нощи спать не дает, многия беси к тому человеку приступаются и с ума его сбрасывают, и спать не дают: на месте не сидит" (Майк., 461-464, № 11). В источниках имеются следующие имена этого круга: глядея: А. С., 117, № 3; Сибирь, Гром., 93, № 4; Пермск. г., S., XXXVI, № 11; глядѣя: Афан. т. 3, 85-88, № 11; глядъя: Череп., 50-52, № 11; гледея: Майк., 461-464, № 11. Последняя форма вполне сравнима с ледеей, о которой речь будет ниже. В этом же поле имен имеется еще одна группировка: гладея: Арх. г., Ефим., 206, № 11; Арх. г., Ефим., 209, № 4; и гладѣя: Арх. г., Ефим., 206, № 11; Савушк., 202, № 11; эти формы были переосмыслены через глад-голод, что породило, возможно, голодею: Олон. г., Череп., 50-52, № 11; Балов, 425, № 11 (одиннадцатые позиции практически всех имен данного круга подтверждают их гомогенность и родство), которая была снабжена новым пояснением: "у кого буду и тот человек не может до сыта наестись, аки из ума выступит" (Балов, 425, № 11).

Из этого же круга может происходить неядея: Арх. г., Ефим., 209, № 9; с которой сходны нелюдiя: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 11 (через нелюдь, но комментируется как глядея: "ночью сна не даю, но к себе никого не допущаю, и с ума человека свожу"); полюбия: Новг. г., Попов, 239, № 10; нелюбия: Новг. г., Попов, 239, № 9 (через не любить); немодiя: ИРЛ, 40-41, № 11 (видимо, 'делающая немым'); а с неядеей сравнима яда: Савушк., 202, № 12; выводимая, впрочем, Е. А. Ляцким из Иродияды-плясовицы, что подтверждается 12-й позицией, которую занимает обычно и соотносимая с последней Невея. С гледеей может быть связана также глецея: Сибирь, Гром., 93, № 11. Мотив бессонницы и бесовских наваждений присутствует также в комментарии к именам бесов Пьяного и Распутного: Забыл., 346, № 11 - "человека в запой и пьянство, распутство и на блуд понуждаю, в тоску и грусть, задумчивость привожу, в нощи спать не даю, беси приступают, в страх визжат и на месте не уснет".

Как было уже замечено, гледея вполне естественно переходит в ледею - семантическую противоположность огнеи. Известны формы: ледея: Афан. т. 3, 85-88, № 3; Балов, 425, № 3; Майк., 461-464, № 3; Псков, Вохин, 491, № 3; Сибирь, Гром., 93, № 3; Тих. Пам., 351-352, № 6; Новг. г., Гер., 174, № 2; ледеа: Соколов, 34, № 6 (7); ледиха: Афан. т. 3, 85-88, № 3; Пермск. г., S., XXXVI, № 2; леденая: Новг. г., Гер., 164, № 2; ледзянка: бел., Карский 1916, 76, № 2; аки лед: Сибирь, Гром., 95, № 3; акилед: Ворон. г., Селиванов, 89, № 8; ledawaja: бел., Were(ko, 167, № 12; оледия: Волог. г., Черепан., 75, № 7; оледья: Арх. г., Ефим., 205, № 5; сочетание ЛЕД роднит с этим полем имена бледная: Тих. Пам., 353, № 11; блѣдуха: Даль т. 2, 258, № 8. Ср. также зублея: Пермск. г., Остр., 138, № 6 (от холода, озноба стучат зубы; впрочем, может иметься в виду и зубная боль). Обычные пояснения: "аки лед знобит род человеческий, и кого она мучит, тот не может в печи согреться" (Афан. т. 3, 85-88, № 3); на основании глагола знобить появляется следующее семейство имен: знобея: Влад. г., Череп., 50-52, № 10; Тих. Пам., 351-352, № 10; Соколов, 34, № 9; знобѣя: Тих. Лет. 4, 79-80, № 3; укр., Иван., 739, № 3; знобая: укр., Еф., 11, № 9; знобуха: Даль т. 2, 258, № 11; Новг. г., Попов, 239, № 2; знобиха: Арх. г., Забыл., 331, № 8; Арх. г., Забыл., 332, № 9; Щуров, 167, № 10; знобица: Яросл. г., Майк., 464-465, № 11; Яросл. г., Череп., 50-52, № 11; озноба: Тих. Пам., 353, № 1; знобительная: Забыл., 269, № 8; зябуха: Тих. Лет. 4, 79-80, № 1; укр., Иван., 739, № 1; знобилка: Даль 1989, т. 2, 258. Ср. два описания из старославянского списка: мразящая плъть (Череп., 50-52, № 4) и творящая клъчет зубы (Череп., 50-52, № 6), а также древний балтийский этноним голядь). Ср. также голендук, колендук: Новомб. 07, 223-224, № 11; Новомб. 07, 223-224, № 11; Новомб. 07, 223-224, № 11 (возможно, связано с голендай, голендуха - собират. 'голь, голынь, голяк, голыш' в значении бедняка, нищего, бедности, нищеты - Даль 1989, т. 1, 372; ср. послужившие, вероятно, источником календарные христианские имена: Голиндуха-Мария, муч. персидская - 12 июля; Голиндуха, мученица - 3 июля); а также лядвия: Костр. г., Черепан., 81, № 4 (ср. лядвея - 'бедро, ляжка', также в СРНГ, вып. 17: ляда - 'заразная болезнь, лядать - 'болеть', лядва - 'лентяй, лентяйка, лежебока', отсюда же укр. ледащий).

Еще одно значительное по численности элементов поле связано с глаголом пухнуть. Это: пухнея: Афан. т. 3, 85-88, № 8; Череп., 50-52, № 8; Влад. г., Череп., 50-52, № 8; пухлея: Афан. т. 3, 85-88, № 8; Балов, 425, № 8; А. С., 117, № 6; Арх. г., Ефим., 209, № 7; Тих. Пам., 351-352, № 4; Соколов, 34, № 4; Соколов, 33-34, № 1; Новг. г., Гер., 174, № 9; Новг. г., Попов, 239, № 7; Арх. г., Ефим., 205, № 9; пухлия: Олон. г., Череп., 50-52, № 8; пухлiя: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 9; ИРЛ, 40-41, № 9; пухлѣя: Тих. Лет. 4, 79-80, № 8; укр., Иван., 739, № 8; пухлая: Афан. т. 3, 85-88, № 8; Костр. г., Черепан., 81, № 2; Забыл., 355-360, № 7; укр., Еф., 11, № 11; пухея: Арх. г., Ефим., 206, № 8; Сибирь, Гром., 93, № 8; пухiя: Псков, Вохин, 491, № 6; пухища: Савушк., 202, № 6; опухлая: Соколов, 33-34, № 8; пухотной: Забыл., 346, № 6; пухота: Арх. г., Забыл., 331, № 5; Арх. г., Забыл., 332, № 6; к этому же ряду относятся тухия: Ворон. г., Селиванов, 89, № 5; духея: Новг. г., Попов, 239, № 4; комментарии: "роздувает человека опухолью" (Соколов, 33-34, № 8), "пущает по всему телу отек" (Афан. т. 3, 85-88, № 8), "надымаю у человека брюхо, аки пузырь говяжий, душу занимаю, проговорить не даю, тяжкость делаю" (Забыл., 346, № 6) и т. п. Сюда же дутая: Забыл., 269, № 4; Череп., 50-52, № 4; дутиха, отекная: Афан. т. 3, 85-88, № 8; Тих. Пам., 353, № 12; ср. листопуха (выше).

Следующая парадигма осмыслена через глагол "ломить": ломея: Афан. т. 3, 85-88, № 7; Череп., 50-52, № 7; Влад. г., Череп., 50-52, № 7; Олон. г., Череп., 50-52, № 7; Майк., 461-464, № 7; Псков, Вохин, 491, № 10; Арх. г., Ефим., 209, № 6; ломѣя: Арх. г., Ефим., 206, № 4; сломея: Соколов, 33-34, № 10; ломлея: Новг. г., Гер., 174, № 7; Балов, 425, № 7; ломеня: Пермск. г., S., XXXVI, № 10; ломотная: Соколов, 33-34, № 7; укр., Еф., 11, № 5; ломотный: Забыл., 346, № 7; ломовая: Даль т. 2, 258, № 9; ломуха: Новг. г., Попов, 239, № 3; Новг. г., Гер., 175, № 3; ломония: Орл. г., Попов, 238, № 8; ломиха: Арх. г., Забыл., 331, № 7; Арх. г., Забыл., 332, № 8; ломота: Богаев.,103. Пояснения: "аки сильная буря древо ломит, такоже и она ломает кости и спину" (Афан. т. 3, 85-88, № 7), "ломлю и стрелою у человека кости, главу, руки, ноги, поясницу и спину, грудь и везде, аки древо сырое ломит" (Забыл., 346, № 7). В этой же парадигме люмiя: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 7; ИРЛ, 40-41, № 7; которая "ломит бо у того человека все кости". Ср. также вердоломѣя: южнорус., Соколов, 31, № 7 (от вред/веред ?); и трупноломия: Новг. г., Попов, 239, № 2; Новг. г., Гер., 174, № 4; в комментариях не нуждается. Ломею сопоставляли с ламиями классических народов (см.: Афанасьев 1868, т. 2, 354; 1869, т. 3, 585; Шестаков 1923, 114), а также с балтийскими лаймами, рус. смоленск. лаума (см.: Судник, Цивьян 1980, 253-262). В. Мансикка сравнивал ее и костею с gigihte латинского заклинания от Nescia (1909, 18). С ломеей сходна томея: Арх. г., Ефим., 206, № 7; с которой, в свою очередь, связаны томилия: Орл. г., Попов, 238, № 9; и истома: Савушк., 202, № 7; в пояснениях к последней также присутствует мотив старого дерева. Здесь же костоломка: Афан. т. 3, 85-88, № 7; Тих. Пам., 353, № 8; и костоломная: Забыл., 269, № 10; они же породили костею: Савушк., 202, № 8; костинию: Орл. г., Попов, 238, № 7; ср. также два белорусских имени: косцяница: Карский 1916, 76, № 7; и kasciawaja - ktorej towarzyszy lamanie w kosciach: Were(ko, 167, № 4. С томеей может быть связана темна: Костр. г., Черепан., 81, № 1.

Значительно поле имен, центром которого служит невея: Балов, 425, № 12; Арх. г., Ефим., 206, № 12; Майк., 461-464, № 12; Псков, Вохин, 491, № 12; Тих. Пам., 351-352, № 12; Сибирь, Гром., 95, № 12; невѣя: Афан. т. 3, 85-88, № 12; Череп., 50-52, № 12; Влад. г., Череп., 50-52, № 12; Олон. г., Череп., 50-52, № 12; Арх. г., Ефим., 206, № 12; южнорус., Соколов, 31, № 2; Ворон. г., Селиванов, 89, № 1; Ворон. г., Селиванов, 89, № 4; Кубань, Короленко, 278, № 7; невiя: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 12; ИРЛ, 40-41, № 12; невианна: Новг. г., Попов, 239, № 12; невiяна: Новг. г., Гер., 175, № 12; близки к ним нѣмея: А. С., 117, № 10; нелѣя: южнорус., Соколов, 31, № 1; навiя: Щуров, 164, № 2 (ср. древнерусские представления о бесах-навиях); невунiя: Щуров, 164, № 7; и дневная: Забыл., 355-360, № 2; укр., Еф., 11, № 12 - результаты различных переосмыслений темного исходного слова. Обычно последняя в списках, старейшая и смертельная (ср. смертная: Забыл., 355-360, № 12; смертный: Забыл., 346, № 12; смертнозримая: Череп., 49; smiarotnaja: бел. Wereńko, 167, № 10), связанная с библейской Иродиадой, что явствует из обычных комментариев: "сестра старейшая трясовича и угодница Ирода царя, наболящим человеком страшна; та усекнула главу Иоанна Предтечи и принесла пред царя на блюде" (Майк., 461-464, № 12), "сестра старшая плесовица, усекнула главу Иоанну Предтечу; котораго человека изоимет, тот человек не может жив быть" (Псков, Вохин, 491, № 12). Содержание апокрифа об Иродиаде, погубившей Иоанна Крестителя и обреченной на вечные скитания в сонме ведьм и дьяволов см.: Веселовский 1889, 314-316. Она же - плясея, "сестра их старейшая": Арх. г., Ефим., 209, № 12. Ср. в литературной обработке апокрифа об Иродиаде, сделанной А. Ремизовым ("О безумии Иродиадином"), она носится, "навек обращенная в вихорь - буйный вихорь - плясавица проклятая..." (Ремизов б. г., 34).
Баба Яга не так уж и плоха, но всё решает контекст. Вот, посудите сами: вы отселились от социума, дружите с животными, едите грибы и ягоды, вокруг лес, кайф. Баба-Егерь просто...И тут припирается какой-то немытый Иван и давай хамить!!!

Яга Баба

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 1196
  • Репутация: 474
  • Яга Баба Яга Баба
Re: Парадигмы имен Лихорадок-Тряса(о)виц
« Ответ #3 : 25 Июня 2021, 17:04:26 »
А. Н. Афанасьев выводил название из нава - 'смерть' или навье - 'мертвец' (1869, т. 3, 88). Бесы-навьи упоминаются в древнерусских источниках. Возможно также истолкование названия через не веять или не ведать; первое принадлежит О. А. Черепановой, второе принимал В. И. Мансикка, сопоставлявший, как уже было сказано, невея с Nescia латинских заклинаний, словом, обозначающим "общее неопределенное недомогание", неизвестную болезнь (Мансикка 1909, 18); ср. безыменная: Ворон. г., Селиванов, 89, № 10; а также рус. диал. невенный - 'худой', т. е., возможно, невея = *худея.

Еще три значительные парадигмы. Первая мотивирована словом глухой: глухея: Афан. т. 3, 85-88, № 6; Череп., 50-52, № 6; Влад. г., Череп., 50-52, № 6; Олон. г., Череп., 50-52, № 6; Балов, 425, № 6; А. С., 117, № 11; Сибирь, Гром., 93, № 6; глухiя: Псков, Вохин, 491, № 5; глухая: Майк., 461-464, № 6; Новг. г., Гер., 164, № 6; глушѣя: Арх. г., Ефим., 209, № 5; оглухища: Арх. г., Ефим., 206, № 6; глохня: Пермск. г., S., XXXVI, № 4; глыхота: укр., Еф., 11, № 12. Обычное пояснение: "ложусь у человека в голову: и уши заложит, и голову, и тот человек глух бывает" (Балов, 425, № 6), "уши затыкает и голову ломит, ежели проминует год, то человек навечно будет глух" (Арх. г., Ефим., 206, № 6).

Вторая мотивируется через сухой: сухота: Влад. г., Череп., 50-52, № 11, Тих. Пам., 351-352, № 11; Соколов, 34, № 11; сухея: Сибирь, Гром., 93, № 7; сухая: укр., Еф., 11, № 8; сухой и потаенный: Забыл., 346, № 8; сухотной: Забыл., 346, № 3. Комментарий: "в человеке кости и всего сушу, сам таюсь и креплюсь, и тот человек аки древо засыхает и погибает" (Забыл., 346, № 8).

Третья парадигма, связанная, возможно, с гнетеей или грынушей, осмыслена через грудь: грудица: Афан. т. 3, 85-88, № 5; Псков, Вохин, 491, № 7; грудища: Псков, Вохин, 491, № 7; грудница: Сибирь, Гром., 93, № 5; грудея: Афан. т. 3, 85-88, № 5; Пермск. г., S., XXXVI, № 8; грудиния: Орл. г., Попов, 238, № 4. Ср. также зардея. Согласно пояснениям, сродни хрипуше: "ложится на груди, у сердца, и причиняет хрипоту и харканье" (Афан. т. 3, 85-88, № 5), "котораго человека поймаю, лежу в грудях и выхожу храпом внутрь" (Пермск. г., S., XXXVI, № 8).

Далее опишем в алфавитном порядке небольшие группы сходных имен (по 4, 3 и 2 фиксации, часто - в близких списках).

Имена, упомянутые в источниках четырежды

Взыщiя: Новомб. 07, 223-224, № 9; взыдущiя: Новомб. 07, 223-224, № 9; взыдущая: Новомб. 07, 223-224, № 9; изъедущая: Арх. г., Ефим., 206, № 9; формы находятся в одной и той же позиции в очень близких списках, что доказывает их родство.

Елина: Новомб. 07, 223-224, № 7; Новомб. 07, 223-224, № 6; Новомб. 07, 223-224, № 6; Арх. г., Ефим., 206, № 5; др.-рус. еллинъ означало грек-язычник, вообще язычник, так называли древних греков в противоположность ромеям-византийцам).

Изгложущая: Новомб. 07, 223-224, № 10; Новомб. 07, 223-224, № 10; изложища: Новомб. 07, 223-224, № 10; негризущая: Арх. г., Ефим., 206, № 10; несмотря на несходство с прочими последнего имени, положение его и характер списка доказывают общее происхождение.

Легкая: Ворон. г., Селиванов, 89, № 3; Даль 1989, т. 2, 258; легка: Сибирь, Гром., 95, № 4; легча: укр., Еф., 11, № 3. Возможно, родственны именам типа ледея, гледея.

Мартуна: Новомб. 07, 223-224, № 2; Новомб. 07, 223-224, № 7; мартуша: Яросл. г., Майк., 464-465, № 6; имарто: Арх. г., Ефим., 206, № 7; в главянском переводе Хроники Георгия Амартола толкуется как грѣхъ (Истрин 1930, 228). Переосмысление через март по аналогии с веснянкой, осенней, видимо, позднее.

Образующа: Новомб. 07, 223-224, № 4; образующе: Новомб. 07, 223-224, № 3; образующая: Новомб. 07, 223-224, № 3; преображница: Арх. г., Ефим., 206, № 3; имеется много сербских параллелей: "братница: Соколов 1889, 345, № В; прѣобразница: Соколов 1889, 345; первострашница: Соколов, 29, № 22; Соколов, 29, № 20; преблизаница: Майк., 461-464, № 3; вѣщица, iаже в человѣка вьображаеться: Ляцкий 1893, 130 (ср. в северной русской демонологии вещица - 'зооморфный лесной персонаж, имеющий облик белки или сороки' [перм., уфим., тобол. - СРНГ, в. 4, 229] - видимо, переосмысление иноязычного слова со значениями 'ведьма, колдунья, демонологический персонаж' под влиянием диал. векша - 'белка').

Потягота: Соколов, 34, № 3; потегота: Тих. Пам., 353, № 5; тяглея: Пермск. г., Остр., 138, № 7; стяглея: Пермск. г., Остр., 138, № 12; осмыслено через тянуть.

Похотлюща: Новомб. 07, 223-224, № 6; Новомб. 07, 223-224, № 5; Новомб. 07, 223-224, № 5; полобляюща: Арх. г., Ефим., 206, № 6; первую форму народная этимология осмыслила, очевидно, через похоть, второе, возможно, искаженное *полюбляюща; близость перечней и позиций заставляет сближать эти не очень сходные имена.

Серпужа и серпугла: Новг. г., Попов, 239, № 11; Новг. г., Гер., 175, № 11; Новг. г., Попов, 239, № 11; серпуглея: Новг. г., Гер., 174, № 11 (вероятно, осмыслено через серп).

Теперь рассмотрим группу имен, которые исследователи (Зеленин 1930; Токарев 1957, 192; Черепанова 1977) справедливо считают табуистическими. Принципом номинации здесь является использование терминов родства или других позитивно окрашенных слов в целях умилостивления злого духа или просто неупоминания вслух его подлинного имени. Большая часть этих имен группируется вокруг ядерной, прототипической формы кума: Даль 1989, т. 2, 258. Это: кумоха: Даль т. 2, 258, № 5; комуха: Арх. г., Забыл., 331, № 2; Арх. г., Забыл., 332, № 3; кумуха: Череп., 48-49; калимуха или камуха: Забыл., 269, № 12; сумоха: Череп., 48-49; кумошедша: Даль 1989, т. 2, 258 (ср. безумная). В СРНГ, вып. 13, есть слово камуха -'беспорядок, что-либо непонятное, чушь'; вып. 16 - кума и кумоха в значении 'лихорадка'. Подробный очерк бытования, фонетических и семантических изменений слова кумоха в русских говорах см.: Чистов 1986, 126-128. Еще Д.К. Зеленин, выделявший 5 типов эвфемистических слов, обозначающих болезни, первым из них и наиболее распространенным считал "использование терминов родства, свойства, кумовства <...> в "ласково-почтительной" и даже "нежной" форме" (Чистов 1986, 126). По словам Зеленина, "лихорадку русские называют "матерью": матуха, матушка, лихорадушка, матка ..., "теткой": укр. тiтка, бел. цяцюха, великорусск. тетушка, сестрица, подруга, кума, кумушка, кумоха, добруха, пеструха (т. е. няня, гостья)" (Зеленин 1930, 76). По этому же принципу названы тетка: Череп., 48-49; может быть, китюха: Даль т. 2, 258, № 6 (от *тетюха?); матуха: Майк., 467; матухна: Даль 1989, т. 2, 258; а также дедюха, дедюхна, добруха, гостья, гостьюшка: Череп., 48-49; ср. в сербском списке добра~": Соколов 1889, 345, № вi.

Необходимо упомянуть еще одну группу весьма архаических имен, более характерных для южнославянских текстов, но представленных и в некоторых русских (собственно, в четырех близких списках одного перечня): вѣщица: Новомб. 07, 223-224, № 2; вещица: Новомб. 07, 223-224, № 3; Новомб. 07, 223-224, № 2; вящица: Арх. г., Ефим., 206, № 1; этимологически слово связано с вещий, кое-что о нем было сказано выше. См. перечни Веселовский 1883, 50, № 2; Соколов, 29, № 1: обычно на первой позиции имя представлено в каждом из них. Не менее архаично и часто встречающееся в старинных рукописях имя бѣсица: Новомб. 07, 223-224, № 1; Новомб. 07, 223-224, № 1; Арх. г., Ефим., 206, № 1.

Имена, упомянутые в источниках трижды

Внутренняя: Забыл., 269, № 3; нутряная: Череп., 50-52, № 3; unutretnaja: бел. Were(ko, 167, № 2; снабжена пояснением "kala serca nudzi".

Водяная: Забыл., 269, № 5; водянка: Карелия, Череп., 50-52, № 1; водяна: укр. Чуб., 119, без ном.

Злыднѣя: Ворон. г., Селиванов, 89, № 7; злокоманка (ср. лихоманка) и злыдарка: Череп., 48-49 (ср. злыдарь в значении 'колдун, знахарь' - Даль 1989, т. 1, 686).

Кашлея: Пермск. г., Остр., 138, № 1; Арх. г., Ефим., 205, № 7; также кашея: Арх. г., Ефим., 205, № 1 (ср. кашлять и кащей); к ним близки кулея: Волог. г., Черепан., 75, № 2; кузлея: Волог. г., Черепан., 75, № 8 (в тексте аналогичны пухлее); кисленя: Яросл. г., Майк., 464-465, № 10; и кисленея: Яросл. г., Череп., 50-52, № 10.

Ликияни: Новомб. 07, 223-224, № 12; ликiя: Новомб. 07, 223-224, № 12; налукiя: Арх. г., Ефим., 206, № 12; ср. лилия: Щуров, 164, № 1; лилѣя: Кубань, Короленко, 278, № 6. С ними немного схожи дофелея: Яросл. г., Майк., 464-465, № 4; дофелiя: Щуров, 167, № 4; дофея: Яросл. г., Череп., 50-52, № 4; ср. рофея: Щуров, 167, № 1.

Тѣнная: Тих. Лет. 4, 79-80, № 7; тынна: укр., Иван., 739, № 7; тайная: Забыл., 355-360, № 8 (все три осмыслены через разные апеллятивы).

Хампоя: Яросл. г., Майк., 464-465, № 9; хампея: Яросл. г., Череп., 50-52, № 9; хамея: А. С., 117, № 9; ср. приводимые в "Славянском именослове" М. Морошкина (1867, 199) имена из средневековых богемских и моравских реестров: Хампонос, Champonosius, Camponosius, Camponoys, Scamponoys, а также холмея: Тих. Пам., 351-352, № 7; харлея: Пермск. г., Остр., 138, № 9. О. А. Черепанова выводит хампою-хампею-хамею из греч. 'змея, дракон, ползающий по земле' (1983а, 94).

Интересна группа имен, осмысленных через оппозицию "горячее-холодное": холодия: Орл. г., Попов, 238, № 11; хладея: Череп., 49 (ср. гладея); студеная: Забыл., 269, № 6; Череп., 50-52, № 5; студена: южнорус., Соколов, 31, № 1 (ср. ледея); и горячия: Орл. г., Попов, 238, № 10; горея: Волог. г., Черепан., 75, № 9; Черепан., 77; ср. горе, огнея, ражога, горлея: Арх. г., Ефим., 205, № 8.

Имена, упомянутые в источниках дважды

Безумная: Забыл., 355-360, № 3; и безумный: Забыл., 346, № 4.

Вефоя, февоя: Яросл. г., Майк., 464-465, № 1; Яросл. г., Череп., 50-52, № 1 (О. А. Черепанова - 1977, 53 - сравнивает, без особых, на наш взгляд, оснований, их с греч. 2,L - восклицание при выражении боли: ох, ах, увы).

Ветрея и вертея: Волог. г., Черепан., 75, № 12, Арх. г., Ефим., 205, № 10 ср. в СРНГ, вып. 4 - ветреница = 'ветряная оспа' или 'кожная сыпь'.

Гормица и горница: Волог. г., Черепан., 75, № 11; Арх. г., Ефим., 205, № 12.

Дважды повторена пара дида и ладо: Тих. Лет. 4, 79-80, № 8, 9; укр., Иван., 739, № 8, 9; известная по припевам обрядовых песен; не касаясь спорного происхождения этих имен (точка зрения, возводящая их к именам персонажей славянского пантеона, едва ли верна, поскольку самих таких персонажей, скорее всего, не существовало), укажем только, что достаточно рано они были осмыслены в среде книжников как имена языческих демонов.

Дрехлея и дряхлѣя: Тих. Лет. 4, 79-80, № 10; укр., Иван., 739, № 10.

Дремлѣя: Тих. Лет. 4, 79-80, № 11; укр., Иван., 739, № 11.

Животиния и животная: Орл. г., Попов, 238, № 5; Забыл., 269, № 9.

Ивуя: Яросл. г., Майк., 464-465, № 2; Яросл. г., Череп., 50-52, № 2.

Каса и киза: Арх. г., Ефим., 205, № 3; Волог. г., Черепан., 75, № 3.

Мѣсора и месора: Тих. Лет. 4, 79-80, № 4; укр., Иван., 739, № 4; ср. в южнославянских списках - мѣсечница: Kova(evi(, 283, № 1; мечна: Соколов, 29, № 9.

Надуманная и подумана: Карелия, Череп., 50-52, № 4; укр. Чуб., 119, без ном.

Овена и свена: Арх. г., Ефим., 205, № 2; Волог. г., Черепан., 75, № 2.

Омуга: Тих. Лет. 4, 79-80, № 10; укр., Иван., 739, № 10.

Орыхта и орыста (ориста): Арх. г., Ефим., 205, № 4; Волог. г., Черепан., 75, № 5; И. Д. Мансветов (1881) выводил это имя из греч. 'определяю' или 'судьба' и сравнивал со славянскими оризницами - девами-решительницами судьбы.

Пералея и паралѣя: Тих. Лет. 4, 79-80, № 4; укр., Иван., 739, № 4.

Переанда и персанда: Тих. Лет. 4, 79-80, № 12; укр., Иван., 739, № 12.

Переходная и приходная: Забыл., 355-360, № 4; Карелия, Череп., 50-52, № 7.

Разслабѣя и разслабленный: Забыл., 355-360, № 6; Забыл., 346, № 10.

Руньша и руниша: Яросл. г., Майк., 464-465, № 3; Яросл. г., Череп., 50-52, № 3. Учитывая южнославянское происхождение трясавичных текстов, эти формы можно сравнить со словенскими диалектными runje (ср. р., мн. ч.) - 'оспа' и runja (ж. р.) - 'сыпь на лице', которые, в свою очередь, сопоставляются с с.-хорв. runiti 'бить, разбивать', 'дергать, рвать' (см.: Куркина 1976, 144).

Секудiя: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 8; ИРЛ, 40-41, № 8; пояснение "секу жилы в одно место".

Утѣха и утmха: Тих. Лет. 4, 79-80, № 11, укр., Иван., 739, № 11.

Чадлея: Яросл. г., Майк., 464-465, № 7; Яросл. г., Череп., 50-52, № 7; может быть, от чадо, ср. чедоморiа: Соколов 1889, 345, № 1.

Чемiя: ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 10; ИРЛ, 40-41, № 10; комментарий "я ножные жилы свожу", ср. щемить.

Черькѣтъ и черькетъ: Тих. Лет. 4, 79-80, № 7; укр., Иван., 739, № 7.

Шашая: Тих. Лет. 4, 79-80, № 5; укр., Иван., 739, № 5; возможно от *шатая, ср. пояснение к пухлее (Балов, 425, № 8) "шатаю род человеческий".

Ярустошо и гарустошо (вокатив): ркп. из Костромы, Вин. 2, 6-8, № 3; ИРЛ, 40-41, № 3.

Имена, упомянутые в источниках однажды

Здесь приводятся те однажды встреченные имена, для которых мы можем предложить какие-нибудь сопоставления.

Долмота: Костр. г., Черепан., 81, № 6; в СРНГ, вып. 8, есть: долмат = 'глупец, дурень', долматить = 'говорить беспрестанно одно и то же, трещать, болтать' и долнота = 'пустые, надоедливые разговоры и человек, ими занимающийся'.

Искрянна: Сибирь, Гром., 95, № 5; по О. А. Черепановой, вероятно, "довольно редкое образование от слав. искрь-, которое среди прочих имело значение 'внутри'. Следовательно, лихорадка искренняя - 'внутренняя' (ср. нутренняя)" (Черепанова 1977, 53).

Клюша: Костр. г., Черепан., 81, № 5. В СРНГ, вып. 13: клюша - 'посох, клюка', 'кочерга', 'дерево с изогнутым корнем', 'палка с крючком для полоскания белья'; вероятно, имелась в виду сгорбленность, изогнутость старухи-лихорадки.

Простовласна: Сибирь, Гром., 95, № 11. Имеется в виду простоволосость лихорадок, отраженная на лубочных картинках. Этот же атрибут присущ русалкам и другим женским демоническим персонажам.

Скорпия: укр., Еф., 11, № 7; ср. имена змей, а также змий: Соколов 1889, 345, № г; и скорбная: Забыл., 355-360, № 5.

Усовная: Карелия, Череп., 50-52, № 12; от болезни усовь (воспаление внутренних органов, колотье, в том числе в ушах; ср. также злое мифологическое существо усов в сербских заговорах: Раденкович, 1982, 396).

* * *
В пределах перечней имен явственна тенденция к словообразовательной унификации всех - даже разнородных - имен перечня, что, кроме прочего, служило дополнительным ритмообразующим фактором при произнесении заговора (ритм играл важнейшую роль при мобилизации магических = психоэнергетических способностей знахаря). В пределах же рассмотренных полей-парадигм можно наблюдать постепенную замену (при сохранении корня) формантов, характерных для субстантивированных прилагательных и причастий, сперва формантами существительных (-ка, -ица, -ота, -иха), а затем и формантами, имитирующими финали распространенных антропонимов (-ия, -ея, -анна, даже -ыня), что знаменует вехи, этапы закрепления результатов процесса субстантивизации и онимизации адъективных и глагольных форм. Те же форманты (-ея, -ия, -ая, -оха, -аха, -яха) характерны для имен змей и им подобных персонажей, и включают трясавиц в общий круг демонических и хтонических персонажей-противников.
Баба Яга не так уж и плоха, но всё решает контекст. Вот, посудите сами: вы отселились от социума, дружите с животными, едите грибы и ягоды, вокруг лес, кайф. Баба-Егерь просто...И тут припирается какой-то немытый Иван и давай хамить!!!