Четвёртый уровень объединяет, как правило, персонажей, которые открывают мифологизированную историческую традицию. Ср. Видевута и Брутена у пруссов, родоначальников светской и духовной власти, Швинторога как основателя новой ритуальной традиции, и даже Гедимина как основателя Вильнюса, Криве и Лиздейку как основателей новой жреческой традиции. К тому же уровню могли относиться и некоторые более или менее индивидуализированные (нередко отрицательные) персонажи: противник громовержца (Велняс, Велнс) в сниженном варианте — «чёрт», латыш. Велумате (Velu mгte), «мать мёртвых», покровительница умерших, Лаума — ведьма, Юмис — дух зерна, «двойчатка», прус. Курке — злой дух, вредящий злакам, может быть, литов. Айтварас — домашний дух, Куршис (Kursis) — дух хлеба, воплощаемый соломенным чучелом, изготовленным при молотьбе, Ругинис — дух ржи, Ругю боба (Rugiu boba) — «ржаная баба», чучело из соломы и ветвей, и т. п.
Пятый уровень включает сказочных персонажей и духов — хозяев леса, воды, поля и других урочищ. Таковы литов. Лауксаргас (Lauksargis; ср. литов. laukas, «поле» и sбrgas, «сторож») — охранитель поля Медейна — охранительница леса, Габия — персонифицированный огонь, Вейопатис — господин ветра и др. Уже раннесредневековые источники сообщают о поклонении огню, воде, деревьям, камням, небесным светилам. Особенно почитался вечный огонь или святой огонь (прус. и ятвяжск. Schwents Paniks) как в персонифицированной так и в неперсонифицированной форме. До сих пор известны многочисленные молитвы, обращенные к огню.
К шестому уровню принадлежат неиндивидуализированные и часто неантропоморфизированные духи, образующие целые классы. Таковы прусские Барздуки — гномы. Маркополи — антропоморфные духи живущие в земле (и те, и другие связаны с Пушкайтсом), литов. Каукас, Кауки — добрые духи дома, благожелательные людям женские духи дейве и лауме, ведьмы — раганы, духи, вызывающие кошмары (литов. slogщtes), наваждения (латыш. мани — mгns, mгnis). Cp. мургов — воздушных духов и духов умерших (латыш. mъrgi — так же называли бред, фантастические видения у больных). К тому же уровню относятся оборотни — вилктаки, великаны (литов. milzinai) и многочисленные латышские духи — матери воды — Уденс мате (Udens mate), моря — Юрас мате (Juras mate), леса — Межас мате (Mezas mate, есть и отец леса — Межа тевс, Meza tevs), полей — Лауку мате (Lauku mate), ветра — Вейас мате (Vejas mate), скота — Лопу мате (Lopu mate) и др. Сюда же, видимо, следует относить таких духов, как латышский Маяс кунгс (Majaskungs, «господин дома»), дух — покровитель дома, умерший предок, живущий в очаге или под порогом, семейный дух Лулькис (Lulkis, ср. латыш. lulkis, «молочный телёнок», «материнская грудь»); литовский Димстипатис (dimstipatis — «хозяин дома» от dimstis, «двор», «усадьба» и pаts, «сам», «господин»), духи умерших неестественной смертью (lietuvens) и многообразную нечисть, а также мифологазированные образы медведя, волка, змей. Чускас — «домашние змеи» (от латыш. cuska, «змея»), которых, согласно Стендеру почитали латыши, кормили их на священных трапезах; подобные трапезы у литовцев устраивалисъ специальными жрецами — монининкс (monininks), от manэti, «думать», «полагать»: ср. жрецов жалтонес, от литов. zaltys, «уж», заклинателей змей). После пира исповедывались в грехах и бедах жрецу, и тот, держа в руках змей, производил заклятие или призывал к исполнению желаний.
Седьмой уровень включает человека в его мифологизированной ипостаси, прежде всего как носителя души, духа (литов. dvasiа, латыш, siela) и как участника ритуала. К тому же уровню относятся разные категории жрецов, хорошо известные у пруссов и литовцев: прус. вайделоты (зигноты), возглавляемые криве-кривайтисом; нерути (Nerutti, Neruttei), гадавшие о погоде и возможностях рыбной ловли, ныряя в воду [корень ner- связан как с обозначением жизненной силы плодородия и полноты чувств (прус. nertin, «гнев», литов. noreti, «желать», narsas, «храбрость», «ярость»), так и с символикой «низа» (земли, воды), ср. литов. nйrti, «нырять», nerуve, «русалка» и соответствующие индоевропейские параллели: др.-инд. нарака — подземное царство, др.-греч. Нерей, Нереиды и т. п.]. Ср. другие категории жрецов, гадающих по воде: вандлулути (Wandlulutti, литов. vanduх, «вода»), удбуртули (Udburtulli, ср. балт. vand-/ud-, «вода» и burt, «гадать»), Литов. малдининки (Maidininkas у Преториуса, ср. литов. maldiniсkas, «молитель») молились, пели и отправляли многочисленные ритуалы. Прус. тулисоны и лагашоны (Tullissones vel Ligaschones) упомянуты уже в договоре ордена с пруссами от 7 февраля 1249 как «лживейшие комедианты», принимающие участие в обрядах восхваления умершего (их упоминает и Преториус); по некоторым предположениям, название «лигашоны» связано с lъgati, «лгать»). Известны многочисленные категории жрецов-гадателей об урожае, погоде и т. п.: по поведению животных и птиц (по крови и внутренностям жертв и т. п.) — лекутонес (Lekkutones, ср. литов. lekti, «летать»), видуронес (Widdurones, ср. литов. viduriai, «внутренность»), жверутей (Szweruttei, ср. литов. zveris, «зверь») и др.; по дыму или пламени свечи — жваконес (Szwakones, ср. литов. zvгke, «свеча»), думонес (dumones, ср. прус, dumis, «дым»); по звёздам — жвейгджурунес (Szweigdzurunes, ср. литов. zvaigzde, «звезда», а также латыш. Ликста — мифологизированный образ небесных явлений, сулящих дурные последствия) и др. К тому же уровню относится все, что связано с ритуалом, аграрными и другими праздниками, как правило, соотнесёнными с христианскими, напр. день Иоанна Крестителя, литов. Joninйs, латыш. Лиго (Ligф, от ligфt, «качаться» — ср. представление о качании солнца 24 июня). Лиго — праздник летнего солнцеворота, связанный с почитанием солнца, просьбами о плодородии и охране полей и скота от злых духов, ведьм, время общего веселья (в старых источниках песенный припев «Лиго» был осмыслен как имя бога радости); дома украшались зеленью, люди прыгали через костры и т. п. (ср. слав. Купала). Тот же уровень включает различные ритуальные символы и предметы (священные камни и т. п.), обрядовые тексты, урочища и святилища, среди которых были крупные культовые центры, напр. святилище Нижнего Замка в Вильнюсе и особенно общепрусский культовый центр Ромове. По легенде, переданной Грунау, Ромове было основано родоначальником прусской жреческой традиции Брутеном, который воздвиг там «жилище» для богов Патолса, Потримпса и Перкунса, изображенных на священном дубе (дереве Перкунаса: ср. также Носолум, видимо, божество дуба у литовцев — Nosolum из Onzolius, литов. бzuolas, «дуб», и др. мифологизированные образы деревьев — Бирзулис, Birzulis, литовский бог берёзы у Ласицкого, Шермукшнис, «рябина», sermщksnis, и др.). Дуб был разделён на три части, в соответствии с тремя зонами космоса, которые маркирует мировое дерево в архаичных традициях (см. Древо мировое); соответственно и «старый» бог Патолс связан с преисподней, юный Потримпс — с землёй, плодородием, Перкунс — с небом (ср. также трёхчастные литовские кресты, изоморфные мировому дереву и сохранившие в своей конструкции древнюю модель мира, присущую Б. м.).
Данные о конкретных мифологических персонажах, их связях и соответствующих мифологических сюжетах позволяют реконструировать общее ядро восточнобалтийской мифологии, в частности на её высших уровнях: (см. схему)
Мощность мифологического пласта у балтийских народов, разрушенного с введением христианства далеко не полностью, объясняет огромное количество пережитков язычества в фольклоре, магии, быту и ту большую роль, которую сыграла Б. м. и её образы в становлении литовской и латышской культуры нового времени (литература, искусство).
Лит.: Теобальд, Литовско-языческие очерки, Вильна, 1890; Гуревич Ф. Д., Древние верования народов Прибалтики по данным «Хроники Ливонии» Генриха Латвийского, «Советская этнография». 1948, No 4; Перцев В. Н., Культура и религия древних пруссов, «Уч. зап. Белорусского государственного университета. Серия историческая», 1953, в. 16; Иванов В. В., Отражение индоевропейской терминологии близнечного культа в балтийских языках, в кн.: Балто-славянский сборник, М., 1972; Топоров В. Н., Заметки по балтийской мифологии, там же; Иванов В. В., Топоров В. Н., Балтийская мифология в свете сравнительно-исторических реконструкций индо-европейских древностей, «Zeitschrift fьr Slavistik», 1974, Bd 19, H. 2; Bender J., Zur altpreussischen Mythologie und Sittengeschichte, «Altpreussische Monatsschrift», 1865, Bd 2, 1867, Bd 4; Bielenstein A., Das Johannisfest der Letten, «Baltische Monatsschrift», 1874, Bd 23, H. 1-2; Mannhardt W., Letto-preussische Gцtterlehre. Riga, 1936; Brьckner A., Beitrдge zur litauischen Mythologie, «Archiv fьr slavische Philologie», 1886, Bd 9. H. 1, его же, Starozytna Litwa. Ludi i bogi, Warsz., 1904, Mierzуnski А., Zrodla do mytologii litewskiej. cz. 1-2, Warsz., 1892-96: Lautenbach J., Ьber die Religion der Letten, «Magazin der Lettisch-literдrischen Gesellschaft», 1901, Bd 120; Buga K., Medziaga lietuviu, latviu ir prusu mutologijai, sas. 1-2, Vilnius, 1908-09; Smits P., Latviesu mоtуlogija. 2 izd., Riga, 1926; eго же, Latviesu tautas ticёjumi, t. 1-4, Riga. 1940-41, Bertuleit H, Das Religionswesen der alten Preussen mit litauisch-lettischen Parallelen, «Sitzungsberichte der Altertumsgesellschaft Prussia», 1924, H. 25; Basanavicius J., Is senoves lietuviu mytologijos, «Lietuviu tauta», 1926, kn. 4. sas. 1; Krollmann С., Das Religionswossen der alten Preussen. «Altpreussische Forschungen». 1927, Jg. 4; Jonval M., Les chansons niythologiques lettonnes, P., [1929]; Pisani V., Il paganesimo baltslavo, [Torino, 1962] (Storia delle religioni, 5 ed., v. 2); его же, Le religioni dei celti e dei baltoslavi nell’Europa piecristiana, Mil., 1951: Thomas H..Die; slavische und baltische Religion vergleichend dargestellt, Bonn, 1934 (Diss); Adamovics L., Senlatviesu religija, в сб.: Vestures atzinas un telojumi, [Riga], 1937: его же, Zur Geschichte der altlettische, Religion, Riga, 1940 (Studia Theologica, kn. 2); Ivinskis Z., Medziu kultas lietuviu religijoje, «Soter», 1938-39; его же, Senoves lietuviu religijos bibliograf’ija, Kaunas, 1939; Straubergs K., Latviesu buramie vardi, t. l-2, Riga, 1939; его же, Lettisk folktro om de dцda, Stockh-, 1949; Meulen R. van der. De Godsdiensten der Slaven en Balten, в кн… Leeuw G. van der. De Godsdiensten der wereld, 3 ed., deel 2, Amst., 1956; btuims E., Alkbtatten m Litauen, Hamb., 1946; Alseikaite-Gimbutiene M., Die Bestattung in Litauen in der vorgeschichtlichen Zeit, Tьbingen. 1946; Slaviunas., Liaudies paprociai ir mitiniai ivaizdziai mazvydo rа154;tuоsе, в сб.: Senoji lietuviska knyga, [Kaunas, 1947]; Balys J., Lietuviu tautosakos skaitymai, Bd l-2, Tьbingen, 1948; его же, Lithuanian mythology, в кн.: Funk and Wagnalls standard dictionary of folklore, mythology and legend, N. Y., [1972] его же, Latvian folklore. Latvian mythology, там же; Jaskiewicz, W., A study in Lithuanian mythology, «Studi baitici», 1952, t. 9; Biezais H., Die himmlische Gцtterfamilie der alten Letten, Uppsala, 1972; егo же, Baltische Religion, в кн.: Strцm A. V., Biezais H., Germanische und baltische Religion, Stutt. [u. a.], 1975 (лит.); Gobis V., Senoves lietuviu tikejimas, в сб.: Religija, ateizmas, dabartis, Vilnius, 1966; Jurginis J., Kriksecionybe Lietuvoje, в сб.: Religijos ir ateizmo klausimai, Vilnius, 1963; его же, Lietuviu dievai Ir delvйs, «Mokslas ir gyvenimas», 1966, N 3; Dunduliene P., Namu zidinio kultas Lietuvoje, "Lietuvos TSR aukstum mokyklu mokslo darbai. Istoria?. 1964, kn. 6; ее же, Senoves lietuviu religijos klausimu, там же, 1969, kn. 10; Szafranski W., Ze studiуw nad wierzeniami Baуw, «Acta Baltico-Slavica», 1969, t. 6; Puhvel J., The baltic pantheon, в сб.: Baltic literature and linguistic, Columbus, 1973; Kosman M., Drogi zaniku poganstwa u Baltуw, Wroclaw [u. a.], 1976; Veilius N., Mitines hetuviu sakmiu butybes. Vilnius, 1977; его же, Laumiu dovanos. Lietuviu mitologines sakmes, Vilnius, 1978; Dunduliene P., Zaltys ir yoj simbliai lietuviu laiaudies mene ir zodlneie kuryboje, Vilnius, 1979.
Мифы народов мира. Энциклопедия: Балтийская мифология, С. 29