Домашним животным обрезали хвосты и клали отрезанную шерсть в хлеву под матицу , по другим вариантам, шерсть скатывали и помещали на наличник во дворе дома, чтобы животное возвращалось домой, не отбивалось от стада («с другими коровами корова щтёбы ходила») . При первом выгоне животных на пастбище в Егорьев день (6 мая) отстриженную с хвостов шерсть клали в ухо ведущей корове, чтобы та приходила домой («шерстку потеребим, когда выпускаем первый раз, котора корова постар-ше, ведущая, ей в ухо пихали [эту шерстку], чтобы корова домой ходила. Это когда корову выпускаем первый раз») .
Зафиксированы ритуальные диалоги, которые произносились хозяевами в Великий четверг и были направлены на то, чтобы домашние животные возвращались с пастбища домой, знали «свой хлев». Диалог состоял из вопросов о наличии дома того или иного животно-го и утвердительных ответов на каждый вопрос и продолжался до тех пор, пока все животные, имеющиеся в хозяйстве, не были упомянуты. Так, в одном из таких диалогов сначала перечисляются все члены семьи, затем животные: «Перво-то еще поухай:
– Ой, дома ли Миша-то? – Дома, – там как будто кто-то отвечает. – Дома ли Зина-то? – Дома. – Дома ли кто семья есть? – Все дома. – Дома ли Пеструха-то? – Дома. – Дома ли Беляха-то? – Дома. – Дома ли Красейко? – Дома. – Дома ли овечки-те?
Всех-от надо перекликать до солнышка, чтобы домой скот-от ходил...» . Чтобы животные были здоровы, в этот день Страстной недели их ненадолго выпускали из хлева с приговором «На Великий четверг отвожу все неприятности, все невзгоды, чтоб коровушки не гибли, не дохли, не сохли, чтоб были здоровы и плодливы».
Ряд магических практик Великого четверга был направлен на очищение, создание «границ» между своим и чужим пространством, защиту хозяйства и домочадцев. Так, информанты отмечают, что к Великому четвергу обязательно мыли и чистили весь дом, рано утром брали воду с трех ручьев и обрызгивали ей дом и хозяйственные постройки , до восхода солнца обходили дом с молитвой «Во имя отца, и сына, и святого Духа. Аминь» и «крестили» его (чертили кресты на окнах и дверях), освященной водой обрызгивали дом и все углы «от сглазу и от уродства» . Сидя на помеле (вар. ухват, кочерга), трижды обходили дом, затем поднимались на взвоз, где хранился корм, трижды перекрещивали ворота, при этом три раза произносили заговор «Круг дому, круг дому, круг нашего двора будь каменна стена, железный тын», чтобы не зашли воры, и в хозяйстве все было благополучно .
В Лойме бытует также в качестве окказионального заговора от воров: «Чур, моя крепость, чур, мой дом. Вкруг моего двора каменна гора, аминем обнесена»
Брали воду из своего или трех колодцев, которые не видны друг другу, и обрызгивали этой водой дом; вода считалась святой: «...Говорят, на Крещение вода везде без батюшка... [освященная], крестится сама по себе...»
В перечне оградительных действий встречаются также обход жилых и хозяйственных построек с чтением молитвы (вар.: посыпанием четверговой солью, обрызгиванием взятой с трех ручьев водой), закрывание всех дверей и окон и проч.
Чтобы ветер не сорвал крышу дома или любого другого строения, на нее кидали полено, щепку или камешек с приговором «Кладу гнет на целый год»: «...Надо на сарай какую-то палочку бросить, бросай и приговаривай “Гнет бросаю на целый год”, чтобы не сворачивало дом, чтобы не ломало». Следует отметить веру в действенную силу соли, положенной в этот день к иконам (в народной терминологии: «великодённая», «четверИжная») и хранившейся до следующего Великого четверга. Считалось, что эта соль приобретает лечебные функции: «Она [соль. ] никак-никак не портится, никак ее не могут никто испортить, эту соль. А еще на Великой четверг-от соль ставят на божницу, боженьке, эту соль-то, и прибирают ее, и вот эту соль используют. И хлебушко приготовь, посоли этот хлебок, в Великой четверг пойдешь, вот этот хлебок всему скоту и дай в Великой четверг. Сольцой этой посыпай и всем по кусочку дай».
«Четверижной» солью лечили нарывы и воспаление в горле (жабу), мыли осквернившуюся (в которую попали мыши, тараканы) посуду . Считалось, что четверговая соль является надежным апотропейным средством: хранящуюся три года соль бросали вслед («в запятки») человеку, способному испортить , для предотвращения порчи соль бросали к порогу дома и др.
В скотоводческой обрядности «четверижную» соль давали больным животным, использовали при отеле, натирали животных с целью предотвращения сглаза и порчи: «На Ве-ликой четверг соль под божницу поставишь, тут она заночует, под иконой. “Как соль не портится, так чтоб скот не портился”, – это вот скажешь. Солью-то посыплешь потом на их. Я тебе скажу: корова отелится, берешь соли вот так немного, горсть, посыплешь на корову, посыплешь на теленочка. Она лижет, чтобы не портился [теленочек]. Бывает, люди-то всякие, глаза-то. Четверговая соль, она весь год должная быть. Ее приберешь. Потом мало ли че со скотиной, вот так на кусочек возьмешь этой соли и дашь» .
Важная характеристика соли – ее способность не портиться, оставаться пригодной, актуализируется в многочисленных лаконичных заговорно-заклинательных текстах (с конструкцией «как соль не портится, также <что-либо / кто-либо> не портись»). Например, чтобы животное не испортили, его посыпали солью с головы до хвоста со словами «Как эта соль дому держалася, не портилася, так чтобы у меня скотинушка не портилась, держалась бы дому. Будьте мои слова крепки, лепки навеки. Аминь», утром в Великий четверг небольшой кусок хлеба подсаливали и ели со словами «Как эта соль стояла, не урочилась, хлебок не урочился, так чтобы раба Божия я, NN, не урочилася. Будьте мои слова крепки, лепки», с приговором «Как соль не портится, так же мой дом не портись» посыпали солью вокруг хлева или дома и др.
