Отличительная особенность традиции ке-нозер заключается в том, что у колдунов может быть одновременно несколько помощников: не только черти, но духи природы - леший, водяной. Отметим, что прежде всего это относится к коновалам, охотникам, мельникам, пастухам и другим специалистам-неземледельцам, которые по роду своей деятельности связаны с природой, обладают специализированными профессиональными знаниями и слывут колдунами: «Разно говорят: кто как сдават, иные знают на воды, с водяным знаются, с лесовым знаются, которые в лесу ходят.»11. По представлениям кенозер, это самые сильные «знающие».

Одна из форм посвящения такого ритуального специалиста заключается в следующем: чтобы знать все - «лесово» и «водно» - человек должен поцеловать хтоническое животное - лягушку: «Целуют лягуху, если хочешь знать все, я голой не могла (поцеловать лягушку ), через платок»; «Если все знать, и лесово, и водно, надо в бане скокуху поцеловать, голу <...> а ежели скрозь платок, то половину - на земле, на воде»

В славянской традиции поцелуй рассматривается как форма кормления и ассоциируется с такими формами установления искусственного родства, как смешение крови или слюны. Он устойчиво встречается в тех обрядовых ситуациях, которые связаны с закреплением родственных отношений - во время бракосочетания, при кумлении и братании. Представляется, что в этот ряд можно добавить и описанный обряд посвящения «знающего», только здесь целуют животное, и благодаря этому неофит получает «тайные» знания, причем прямой контакт с мифологическим персонажем приводил к получению большего уровня знания по сравнению с опосредованными.

Так, у мельника Мыза, который считался сильным колдуном, были разные помощники. Главными из них были черти: «Мимо ехали, а он обиделся. Кони распряглись, он за двери вышел, плюнул»; «.Черти уж собрались его <.> пойдем подшутить, да вышел на воды, и кони распряглись, видно, под собой нечистая сила»15. Он также вступал в контакт с водяным: при строительстве мельницы «он так водяному сказал, что мельницу понесло»16. В качестве помощника, выполняющего его распоряжения, также выступает леший: «Лешому отводил веревку вить из песка и тянуть». В русской традиции этот мотив связан с чертями, которые постоянно требуют от колдуна работы. Некоторые обрядовые действия Мыза проводил без помощников. Знание магических приемов позволяло ему определить виновника болезни и наказать его: «Мыза был, в воды покажет, кто (изображение колдуна.). В воду ткни, и глаз выколешь».

Уровень «тайного» знания ритуального специалиста определяют его отношения с лешим: «Ежели она знающая, то он ей подчиняется». У сильного «знающего» леший находится в беспрекословном подчинении: «Дядюшка рассказывал, его отец коневалил, в Каргополь шли. Шли назад: “Андрюшка, показать тебе лешего?” Сперва побоялся, потом с отцом же: “Покажи”. Ветер поднялся. Леший выходит, горазно высокий, выше лесу. Дядюшка скомандовал: “Меньше” <. > Отец лешему сказал: “Мне не время”. Меня как ветром смахнуло». Отметим, что обычно леший целиком подвластен «знающему»-мужчине.

Следует отметить, что леший - грозный властитель леса, у кенозер существовали его табуированные названия: «“Подьте к огню”, нельзя лешего называть, так называется»20. В русской традиции магическая сила колдуна ассоциируется с огнем. Это универсальное представление встречается у многих народов мира.
Еще одна категория ритуальных специалистов, более слабых в сравнении с колдунами, -ворожеи - наделена способностью вступать в контакт с духами природы, выполняя, по сути, единственную функцию выведывания; они «специализируются на ворожбе как на гадании с целью узнать прошлое или будущее, открыть источник несчастий, порчи, потерь». Основными функциями кенозерских ворожей были поиски пропавшего человека или животного, узнавание будущего и др.

Способность ворожить приобреталась после передачи «тайного» знания - заговоров и магических приемов, благодаря которым можно было общаться с лешим. Один из способов передачи таких заговоров у кенозер заключался в следующем: неофит должен сидеть на коленях у передающего, причем следовало неукоснительно выполнять такое предписание -старый специалист должен быть достаточно здоровым: «Здоровому надо передавать <...> Не могу теперь сдать (ворожея была тяжело больна.). Мне надо сдавать, мне надо сижа сидеть, и чтоб он ногами стоял <...> чтоб он сидел у ее на коленях. И вот она <.. > будет ему слова говорить, она выучит <...> Надо с лешим знаться».

Этот обряд передачи слов напоминает родильный: в случае трудных родов роженица должна была сидеть на коленях у мужа. Как уже говорилось, исследователи связывали рождение и знание: «рождение и есть одна из форм знания». Представляется, что и в родильном обряде, и в обряде получения тайного знания телесный контакт означает воссоздание ситуации зачатия: мужчина передает женщине семя, а знающий неофиту - заговоры, чтобы вызвать рождение ребенка или передать знания слов. В обряде передачи знания слова «проходят» через тело неофита и становятся его частью.

Ворожка вступает в контакт с лешим, отправляясь в лес: «Она на росстани сходит, слова положит». К ней выходит леший, и ворожея вступает с ним в диалог: «Овца пропадает, леший закроет. Утром на заре или вечером она (ворожка. - Н. М.) его вызывает. Он грубым голосом: “Какой масти?”. Он скажет: “За мной есть, будет в таком-то месте”».

Еще раз вызовешь, сама жива не будешь”. Отношения «знающей» с домовым основаны на его приоритете. Отметим, что домовой-помощник - достаточно редкое поверье в русской традиции.

В конце жизни «знающие» должны передать заговоры, используемые с целью вступления в контакт с лешим и домовым: «Надо слова передать, а то мучает нечистая сила, с этима словами долго не умирают».

И хотя, казалось бы, ворожки делали «на добро», удовлетворяли потребности социума, вступая в контакт с духами природы, осуществляли поиск пропавшего человека или животного, отношение крестьян к ним настороженное, сходное с отношением к колдунам. Вероятно, под влиянием христианских представлений контакт с потусторонним миром делает людей «нечистыми».

Магическая сила знахаря заключается в силе слов (заговоров), которыми он владеет. Роль заговоров заключается в том, что они основаны на сакральном знании: заговор -это «слово-речь, несущее и хранящее то знание, которое признается священным, и в силу именно этого становится действенным. Этот процесс говорения-деяния и его результат слово-дело составляют самое основу заговора, его суть». Любое из состояний человека (здоровье, сила, благополучие и т. п.) может быть нарушено и повреждено. В этом случае прибегают к заговору, которому присуща «установка на положительный смысл мира и человека»: «Выстраивая упорядоченные

структуры элементов макро- и микрокосмоса, заговор как бы стремится эту накопленную “благую” инерцию передать и страждущему, чтобы помочь ему».

Слова в традиции кенозер, как и во всей русской традиции, воспринимаются как нечто материализованное. Если слова произносят у печи, то закрывают трубу, в противном случае «слова могут улететь» и не попасть в воду или пищу, а затем - в тело больного.

Попадая в тело больного через естественные отверстия, слова в крови вступают «в борьбу» с локализованными там болезнями. Если заговоры обладают достаточной магической силой, они «побеждают» болезнь и изгоняют ее из тела человека во внешний мир. Знахарка произносит заговорную формулу: «Откуль пришло - туда и пойди . ». Знахарь осуществляет контакт с миром природы, изгоняя болезнь в «иной мир», в частности, - к лешему, водяному, которые могли наслать болезнь на человека. Распространенная формула отсылки болезни в кенозерских лечебных заговорах следующая: «От лесового пришло - на лесового пойди, от водяного пришло - на водяного пойди».

Если за словами приходил не сам больной, а кто-либо из его близких, то, возвращаясь домой, он не должен нарушать определенные запреты. По дороге нельзя ни с кем разговаривать. Существует запрет переносить слова через реку - «их смоет вода», и лечение не будет эффективным: «Через речку переезжаешь, то не впрок. Невыполнение этих требований приводит к тому, что слова «теряются» и лечение больного оказывается неэффективным.


«Знающие» обладают заговорами, наделенными разной силой. У хороших знахарок «слова хорошие», «слова хорошо пристают», т. е. слова воспринимаются как нечто внешнее по отношению к человеку, приставать - означает прикрепляться, плотно прилегая, прилипнуть.

Определение эффективности лечения заговорами связано с представлениями, связанными с важнейшей субстанцией человеческого тела -кровью. Например, лечение заговорами будет успешным лишь в том случае, если у больного и знахаря одинаковая кровь (белая или черная). По народным представлениям, слова локализуются в крови - знахаря и пациента, при этом существует поверье о совместимости/несовме-
стимости знахарки и пациента по крови: у светловолосых людей с белой кожей - «белая кровь», у темноволосых со смуглой кожей - «черная». Лечить больного с белой кровью может знахарка с такой же кровью и наоборот, а больного с черной кровью не может вылечить знахарка с белой кровью - «не по крови». Так, знахарка не может вылечить ребенку, если «не по крови пришлось», в этом случае приглашали другого «знающего»: «Иногда бабку Шуру Кухтину позовут, так ребенок доревелся, почернел. Меня позвали, я поделала, вымыла. Пойди благословясь. Тетка Шура -не по крови пришлась. Надо было перемыть».

У кенозер зафиксировано множество предписаний и запретов, связанных с лечением заговорами. Так, передавать слова можно только человеку, младшему по возрасту. Еще один запрет, связанный с передачей заговоров, - «записывать нельзя, только запоминать» - основан на представлении о том, что заговоры должны стать принадлежностью человеческого тела, а не быть зафиксированы материально.

Лечить знахарка может до тех пор, пока у нее есть зубы; у знахарки, потерявшей зубы, «слова не пристают», т. е. оказывается неэффективным лечение заговорами. Это поверье основано на представлениях о связи магической силы и жизненной.

У кенозер существует представление о том, что сила, которой обладают заговоры, мешает знахарю умереть («тяжело умирать будет»), поэтому он обязательно перед смертью должен «сдать» заговоры. Представляется, что это поверье основано на том, что «знающий» является вместилищем магической силы: «Волшебная сила может сосредоточиваться в гортани, где размещается разум, и оттуда изливается через голос, главный орган человеческой души. Таким образом, магия не только является существенным достоянием человека, но и буквально находится внутри человека в любой момент его жизни, а также может передаваться только от человека к человеку по строгим правилам посвящения в таинство, наследования и инструкции».

Этнокультурная традиция кенозер на протяжении почти всего ХХ века носила архаический характер, ее отличает пантеизм, представления о неразрывной связи человека с природой. Особенно сильно связаны с ней «знающие». «Знающие» Кенозера отправляются в мир природы для того, чтобы вступать в контакт с мифологическими персонажами - лешими, водяными -так же, как шаман отправляется к духам на поиски искомой ценности. Ритуальные специалисты Кенозера благодаря обладанию магической силой и «тайным» знанием удовлетворяли потребность деревенского социума в периодических контактах с природой, необходимых для его нормального существования.

стимости знахарки и пациента по крови: у светловолосых людей с белой кожей - «белая кровь», у темноволосых со смуглой кожей - «черная». Лечить больного с белой кровью может знахарка с такой же кровью и наоборот, а больного с черной кровью не может вылечить знахарка с белой кровью - «не по крови». Так, знахарка не может вылечить ребенку, если «не по крови пришлось», в этом случае приглашали другого «знающего»: «Иногда бабку Шуру Кухтину позовут, так ребенок доревелся, почернел. Меня позвали, я поделала, вымыла. Пойди благословясь. Тетка Шура -не по крови пришлась. Надо было перемыть»34.

У кенозер зафиксировано множество предписаний и запретов, связанных с лечением заговорами. Так, передавать слова можно только человеку, младшему по возрасту. Еще один запрет, связанный с передачей заговоров, - «записывать нельзя, только запоминать» - основан на представлении о том, что заговоры должны стать принадлежностью человеческого тела, а не быть зафиксированы материально.

Лечить знахарка может до тех пор, пока у нее есть зубы; у знахарки, потерявшей зубы, «слова не пристают», т. е. оказывается неэффективным лечение заговорами. Это поверье основано на представлениях о связи магической силы и жизненной.

У кенозер существует представление о том, что сила, которой обладают заговоры, мешает

знахарю умереть («тяжело умирать будет»), поэтому он обязательно перед смертью должен «сдать» заговоры. Представляется, что это поверье основано на том, что «знающий» является вместилищем магической силы: «Волшебная сила может сосредоточиваться в гортани, где размещается разум, и оттуда изливается через голос, главный орган человеческой души. Таким образом, магия не только является существенным достоянием человека, но и буквально находится внутри человека в любой момент его жизни, а также может передаваться только от человека к человеку по строгим правилам посвящения в таинство, наследования и инструкции» [10, с. 27].

Этнокультурная традиция кенозер на протяжении почти всего ХХ века носила архаический характер, ее отличает пантеизм, представления о неразрывной связи человека с природой. Особенно сильно связаны с ней «знающие». «Знающие» Кенозера отправляются в мир природы для того, чтобы вступать в контакт с мифологическими персонажами - лешими, водяными -так же, как шаман отправляется к духам на поиски искомой ценности [11, с. 423]. Ритуальные специалисты Кенозера благодаря обладанию магической силой и «тайным» знанием удовлетворяли потребность деревенского социума в периодических контактах с природой, необходимых для его нормального существования.

Н. Мазалова

Функции колдуна определяются наличием у него помощников: «Пользуясь тайной помощью нечистой силы, колдуны могут навести мор на скот, вселить беса в человека или скотину, сделать несчастными молодых супругов, если их не угостят на свадебном пиру, поэтому крестьяне всегда усердно угощают этих опасных людей и дают им почетное место между гостями». Народная номинация колдунов - лиходей. Колдуны не только могут вызывать болезни, но и лечить их: «могут напустить что-нибудь на человека», равным образом могут легко и снять с человека всякий «сглаз», «тоску».

Одна из важнейших функций колдуна - наведение порчи с помощью вселения в человека беса: «Люди, в которых разгневанный колдун посылает беса, делаются кликушами». Явление кликушества было широко распространено в Пензенской губернии во второй половине XIX в. Священник

В. Тифлисов описывает, как молитва, которая произносится в момент выноса Святых Даров, - «Верую, Господи», была прервана «пронзительным, неистовым криком нескольких женских голосов, сопровождаемых конвульсиями всего тела». В его приходе из 1700 человек 50 оказалось кликушами. По мнению священника, только одна из 50 кликуш больна, остальные -мнимые больные. Он определяет социальные причины кликушества, например нежелание ходить на барщину, и личные, например месть за обиду.

Священник приводит рассказ прихожанки о том, как испортили ее невестку. На Пасху к ним пришел сосед Афанасий, который в селе считается колдуном: «за грехи и зрения он почти лишился». Сосед просит невестку «угостить на славу», она отказывается. Обладание магической силой, благодаря чему колдун мог осуществлять периодические контакты с потусторонним миром, в которых нуждался социум, позволяло ему требовать почета и уважения от окружающих. В том случае, если ему уважения не было оказано, он чувствовал себя обиженным и начинал мстить: «На евто он хоть бы словечушко ей какое сказал, а только потрепал ее за плечо, осклабясь, и ушел, проворчав за дверью: знай наших». Месть колдуна обычно

выражается в том, что он насылает болезнь на человека, нарушившего нормы поведения социума: колдун не успел выйти со двора, как в женщину вселяется его помощник: «а ее, мою голубушку, тут же и расшиб лукавый". Вселившийся в больную бес заставляет ее нарушать нормы поведения социума. Например, больная просит в пост мяса: «проклятый просит: «Режьте овцу, а не то замучу рабу Божью».

Рассказ свекрови кликуши соответствует традиционному сюжету бы-лички о насылании порчи колдуном, в котором мотивировкой насылания болезни служат обида и месть «знающего».

Способность к оборотничеству выделяется как главная особенность ведьм: «.ведьма или оборотень есть человек, который может при помощи нечистой силы на желаемое время оборотиться в корову, лошадь, свинью. Шатаясь обыкновенно по ночам, оборотни морят людей и скот, портят хлеб на полях, останавливают спорину» . Основным средством против ведьмы-оборотня считалось проведение магического обряда опахивания деревни, который осуществляли старухи и девушки, запряженные в плуг.

Иван ходит с железной палкой. С. В. Максимов приводит редкий в русской этнографической литературе пример о палке колдуна с крюком: «Днем колдуны спят, а по ночам выходят с длинными палками, у которых на конце железный крюк». Палка, возможно, является вместилищем его магической силы [12]. Одежда юродивого Ивана - рубище с заплатами и нашивками, также несет символическую нагрузку: пестрота - признак «иного» мира. Ночи он нередко проводит в лесу, откуда «нередко выводит сбившихся с тракта проезжающих».

Иван наделен даром провидения. Так, он предсказывает пожар, во время которого сгорело более 100 домов: в 1872 г. в с. Головицино указал на улицы, которые потом сгорели: «Силюбовник, межевой поставил грани, скоро здесь будет поле, коли мой, огонь, огонь». Он связан с хозяевами природы: межевой - хозяин поля.

Он наделен способностью предсказывать погоду, особенно - стихийные бедствия. Так, однажды он приходит к священнику и просит провести его молебен. В изложении священника его слова звучат так: «Батюшко! Господь Бог гневается и праведный гнев его готов излиться, но есть средство умиловистить его - собери прихожан в храм Божий для молитвы». По убеждению юродивого, молебен может спасти общину: «Батюшка, надо бы помолиться общим миром, а то Миколя, мой барин, обещал два воза гороху прислать. тогда плохо будет». Священник проводит крестный ход, во время молебна на одном из родников появляется огромная туча, люди собираются скрыться от дождя. В это время «юродивый показался стремглав бегущим из леса и, махая руками, кривляясь, кричал: «Не бойтесь, православные..! Миколя, мой хозяин, велел два воза гороха везти вон туда. Тогда туча будто действительно поворотила в ту сторону, которую указывал юродивый, а там разразилась ливнем с разрушительным градом, опустошившим немало полей, засеянных хлебом». Иван выступает посредником между людьми и святым Николаем - «скорым помощником», который сохраняет посевы от града.

Юродивый также наделяется способностью управлять погодой, т.е. выполняет функции облакопрогонника. Кроме того, Иван также, как святой Николай, - заступник обездоленных: он собирает милостыню, которую затем раздает нуждающимся, например погорельцам. Этот святой также выполняет роль покровителя волков.

Англичанин Дж. Горсей в XVI в. описал псковского юродивого по имени Никола Святой, которого местные жители считали пророком. Он зимой и летом ходил голый и босый. Англичанин называет его колдуном и обвиняет в связи с дьяволом. Царю юродивый угрожает Божьим гневом, который заключен в грозовой туче . В этом описании также прослеживается связь юродивого со святым Николаем и грозой.

Еще одна категория «знающих» - люди, побывавшие на том свете. Обычно это люди, испытавшие временную смерть, - обмиравшие. После

пребывания в потустороннем мире, который может рассматриваться как обряд посвящения, они наделяются особым знанием. Так, «блаженный» Кондрат из Нижнеломовского уезда, побывавший на том свете, рассказывает о том свете и «объясняет судьбу умерших». Например, одной из крестьянок он говорит, что ее умершие родственники «на хороших местах», «на полной воле живут и пищей райской питаются» [14, с. 8]. Другим описывает муки, которые терпят их родственники: «кому язык вытягивают, кого наместо клина в дерево вгоняют, кого на огненную кровать кладут.».

Кроме того, эти люди наделяются способностью предсказывать: «блаженный принимает на себя роль прозорливца, предсказывающего больным. исход их болезни, людям, потерпевшим от кражи, отыскание или неотыска-ние украденного, а жене, нелюбимой мужем, предсказывал время, когда муж будет любить ее и советовал, что для этого надобно сделать». Крестьяне верят ему, платят чаем, калачами, медом, яйцами. Священник разоблачает Кондрашу, объявляет его жуликом.

Наиболее распространенная категория «знающих» - знахари. В. Масловский выделяет два типа знахарей: первые лечат снадобьями, травами «с присоединением причитаний» (вероятно, заговоров). Вторые «ходят больных заговорами». По его мнению, очень немногие знахари, получившие знания по наследству, успешно лечат травами различные болезни. Магическая сила знахарей заключена в заговорах, кроме того, в магических практиках они используют силу стихий, прежде всего воды.

Священники приводят примеры из лечебных практик знахарей. Так, во время эпидемии горячки заболевает юноша - единственный кормилец в семье. Его мать обращается за помощью к знахарка - бабушке Е., которая проводит диагностику: «.дело трудное, надо Господа больше просить». Знахарка решает, как «прогнать» болезнь: «.у него бред и беспамятство, не умыть ли его тихой водой? Не откачнется ли от него чрез это лихая болесть?». «Тихая вода» - это вода, зачерпнутая в полночь на пруду за деревней, т.е. обряд воссоздает ситуацию первотворения.

Знахарка шепчет заговор на принесенную воду, затем поливает ею две косы и опрыскивает наговорной водой больного, затем «начинает усердно звякать косами» - «чтобы лихая немочь, испугавшись этого звона, откачнулась от него». Больному лечение не помогает, он умирает. Священник усовещевает знахарку: «Не грех ли тебе, бабушка, попугала ты его лихой водицей?». Сама знахарка определяет свои действия как посредничество между людьми и Богом: «Я, батюшка, не думала его пугать, а пользовала его молитвами и прошением к Господу о помощи, поэтому, думаю, за это греха мне не будет».

В нескольких статьях описан обряд лечения «собачьей старости» (рахита) у сына священника, который по просьбе жены священника тайно от него провела местная знахарка. По народным представлениям такой ребенок «не допекся в утробе матерней», и знахарка должна «перепечь» его в печи, посадив на хлебную лопату. Священники отмечают опасность, которой подвергается ребенок во время проведения обряда: сын священника был плохо привязан к лопате, упал на горячие уголья и скончался от ожогов.

Знахарка убеждена, что делает на добро в соответствии с заветами Христа: «Какой грех. Кабы я обирала кого или читала непригодные слова,

ну, тогда я виновата была бы. Я-то читаю по-божески. Я вот рада, что и таким-то молитвам (заговорам) научилась, да добро делаю». Знахари были наделены высоким статусом в социуме; они «пользуются здесь некоторым почетом». У сильных ритуальных специалистов справляются перед тем, как обратиться за помощью к врачу: «Такие знахари заслуживают почетное наименование «старцев-прозорливцев».

В русских деревнях была еще одна категория людей, которые рассматривались как посредники между потусторонним миром и миром людей - богомолки, начетчицы, чернички. Старых дев - богомолок, келейниц, монашек, черничек, которые не вышли замуж, а изучают религиозную литературу, «приглашают читать псалтырь над покойником, им нередко заказывают «сорокоуст» - чтение псалтыри за упокой 40 дней». Крестьяне любят их: «нам некогда молиться, они за нас помолятся». Односельчане обращались к ним за помощью и советом, приходили послушать проповеди.