леченіе человѣческаго организма въ цѣломъ, а избираютъ какую либо спеціальность и занимаются только ею одной, напр., одни – леченіемъ полости рта и зѣва, другіе – ранъ и остановкой кровотеченій, третьи – водобоязни, нервныхъ и душевныхъ болѣзней, четвертые – леченіемъ глазъ и проч., направляя больныхъ одинъ къ другому по роду болѣзни и спеціальности знахаря.

Знахари въ большинствѣ случаевъ при леченіи употребляютъ въ качествѣ медикаментовъ – сахаръ, корку хлѣба, соль, уголь, медъ, воскъ, молоко, коровій пометъ, порохъ, мѣлъ, смолу, сметану и проч., маскируя, якобы цѣлебное значеніе ихъ, нашептываніемъ. Въ другихъ случаяхъ, они употребляютъ то или другое средство изъ народной медицины, сопровождая его заговоромъ. Наконецъ, при нѣкоторыхъ болѣзняхъ они пользуютъ больныхъ исключительно заговоромъ.

Иначе говоря, знахари подраздѣляются на три группы: шарлатановъ, которые въ сущности ничего не знаютъ, но устраиваютъ свое матеріальное благополучіе на невѣжественномъ довѣріи паціентовъ: во-вторыхъ, –лицъ, которыя лечатъ больныхъ какимъ-либо средствомъ изъ народной медицины, одновременно усиливая его дѣйствіе внушеніемъ; и въ-третьихъ, – лицъ, которыя воздѣйствуютъ на больныхъ исключительно внушеніемъ. При послѣднихъ двухъ способахъ леченія возможны случаи выздоровленія.

Формъ и текстовъ заговоровъ у знахарей – безчисленное множество, но всѣ они съ сильнымъ, грубо искаженнымъ религіознымъ оттѣнкомъ. Приведемъ наиболѣе характерные и часто употребляемые знахарями тексты и одновременно укажемъ на нѣкоторые способы леченія отдѣльныхъ болѣзней.
При нервныхъ, и въ частности зубныхъ болѣзняхъ, берутъ воскъ, сахаръ, соль, корку хлѣба и на нихъ читаютъ про себя, знакомымъ 3, а незнакомымъ 1-2 раза:

«Стану благословясь, пойду перекрестясь, изъ избы дверьми, изъ двора воротами подъ восточну сторону. Подъ восточной стороной стоитъ часовня. Въ эвтой часовнѣ стоитъ Антипа – зубной богъ. Помолюсь Антипѣ, зубному богу: Антипа, зубной богъ, сходи на буево и спроси, на буевѣ лежитъ мертвый мертвецъ, спроси у эвтаго мертваго мертвеца, не болятъ-ли у него нервны жилы, зубы, и не тоскнутъ-ли у него скулы! Отвѣтилъ мертвый мертвецъ Антипѣ, зубному богу: не болятъ мои нервны жилы, зубы, не тоскнутъ мои скулы. Такъ бы у больного раба (имя) не болѣли-бы нервны жилы, зубы, не тоскнули бы скулы. Аминь» (трижды).

Воскъ кладется на зубы, щепотка соли, растворенная въ водѣ, выпивается, корка хлѣба и сахаръ съѣдаются рано утромъ, натощакъ.

При костоѣдѣ, «волосѣ», язвахъ всякаго рода, въ началѣ болѣзни, къ больному члену прикладывается коровій пометъ, разведенный до консистенціи сметаны, часто смѣняемый въ теченіе трехъ дней; въ иныхъ мѣстахъ прикладывается свинцовая бумага, листья капусты, свеклы, но чаще всего больное мѣсто смазывается пекомъ. Практикуется еще и такой способъ: больную конечность, покрытую платкомъ, держатъ надъ паромъ горшка или кадки, куда предварительно кладутъ 2-3 горсти золы, 3 небольшихъ камня и серебряныя кольцо или серьги больного.

По прекращеніи пара, конечность опускаютъ въ воду, гдѣ и держатъ ее, пока она не охладится. Когда опускаютъ въ воду камни и кольцо, произносятъ тихо, чтобы никто не слышалъ, слѣдующія слова:

«Благослови Христосъ, отъ божьей рабы (имя) говорю и заговариваю, отъ дѣвки черной – простоволоски, отъ бабы черной, опускаю камень въ воду отъ народа на волосъ, а другой камень – отъ злого народа, а третій камень – отъ призора. Аминь.»
Эти слова повторяются трижды передъ каждымъ опусканіемъ камня.

При рожѣ больное мѣсто и здоровая кожа на вершокъ отъ него обильно посыпаются мельчайшимъ порошкомъ мѣла; сверху накладывается пластъ кудели изъ льна и синяя сахарная бумага, которая сравнительно туго перевязывается краснымъ шнуромъ.

Для предупрежденія развитія водобоязни, знахари прижигаютъ мѣсто, укушенное бѣшенымъ животнымъ, раскаленнымъ желѣзомъ одинъ или три раза, смотря потому, просачивается кровь изъ раны или нѣтъ. Кромѣ того, водобоязнь лечатъ исключительно заговоромъ; для этого берутъ корку хлѣба такихъ размѣровъ, чтобы можно было вписать слова заговора. По серединѣ корки ставится черниломъ крестъ, а по сторонамъ его – «Iс. Хр. Ни. Ка». Когда слова заговора написаны на коркѣ, знахарь–заговорщикъ, поставивъ зажженную предъ иконами свѣчку, становится, какъ и человѣкъ, обратившійся къ нему за помощью, на колѣни предъ образами и прочитываетъ слѣдующія слова:

«Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Аминь. Аронъ, Ааронъ, линоръ етъ линоръ, каклиноръ, какаклиноръ делфинъ, деделфиноръ, деа деусъ лиціонъ, визіонъ, віонъ, квіонъ, реквіонъ, калькаро, роксъ, прексъ, проксъ, вераксъ, тазасъ, салюсъ, деусъ, менсъ. Аменъ».

«Боже, въ помощь мою вонми» (остальныя слова псалма и заговоръ знахарь прочитываетъ передъ образами, вставъ съ колѣнъ). «Св. безсребренницы и чудотворцы Косме и Даміане, Кире , Iоанне , Пантелеймоне, Ермолае, Діомиде, Мокіе, Фалалее, Трифоне, Макаріе, Димитріе, Митрофане Тихоне и всѣхъ святыхъ молитвами спаси, Господи. Аминь».

На коркѣ прописывается также и день святого. Она съѣдается больнымъ натощакъ въ теченіе трехъ дней.
Заговоръ этотъ заслуживаетъ особаго вниманія потому, что онъ хранится исключительно въ рукахъ привиллегированнаго класса и преимущественно духовнаго. Причемъ эти лица строго запрещаютъ, обращающимся къ нимъ за помощью, благодарить даже словесно и берутся помочь отъ болѣзни, пока больной человѣкъ и животное могутъ употреблять пищу; во время-же развитія болѣзни они отказываютъ въ помощи.

Въ одномъ отдаленномъ уголкѣ Шенкурскаго уѣзда, гдѣ почти все населеніе заражено сифилисомъ, знахарь лечитъ сифилитиковъ окуриваніемъ ртути и дачей внутрь сулемы. Одинъ крестьянинъ съ сифилисомъ въ третичной формѣ лечился у знахаря по рецепту: растворъ 2-3 золотниковъ сулемы на бутылку воды. Доза принятія такого раствора опредѣляется по комплекціи больного, но не больше 2-3 рюмокъ въ день.

Окуриваніе производится такъ: больной усаживается въ маленькой комнатѣ на лавкѣ; передъ нимъ на сковородѣ знахарь ставитъ горшокъ съ горячими углями и, посыпавъ сверху ихъ порошокъ киновари, моментально закрываетъ его одѣяломъ, подъ которымъ больной и дышитъ полной грудью до тѣхъ поръ, пока не появится сильная испарина. Такой курсъ леченія продолжается двѣ недѣли.

Особенно любимымъ средствомъ леченія среди крестьянскаго населенія Архангельской губерніи считается кровопусканіе. Боленъ ли крестьянинъ какой-либо внутренней болѣзнью, хроническимъ ли, суставнымъ-ли ревматизмомъ, или общимъ недомоганіемъ и слабостью, вслѣдствіе хроническаго недоѣданія, онъ терпѣливо ждетъ прихода мезенскихъ коневаловъ, которые аккуратно весной и осенью посѣщаютъ самые отдаленнѣйшіе углы губерніи и, кромѣ прямыхъ своихъ обязанностей, охотно выпускаютъ кровь у людей. Для этой спеціальной цѣли они имѣютъ при себѣ маленькіе топорики съ стальными острыми клинками, длиной около вершка; ручка ихъ отъ 4 до 5 вершковъ.

Этими топориками коневалы дѣлаютъ насѣчки на разныхъ частяхъ тѣла и за одинъ пріемъ выпускаютъ по нѣсколько фунтовъ крови. По словамъ одного крестьянина Смотроковской вол., Шенкурскаго уѣзда, 46 лѣтъ отъ роду, страдающаго капиллярнымъ бронхитомъ, коневалъ выпустилъ у него 8 стакановъ крови. Все тѣло этого крестьянина, не исключая рукъ и ногъ, покрыто рубцами. Послѣ такихъ кровопусканій паціенты нерѣдко впадаютъ въ обморокъ, испытываютъ въ теченіе 2-3 недѣль сильную слабость и въ концѣ-концовъ начинаютъ страдать малокровіемъ; питаніе ихъ рѣзко упадаетъ. Кромѣ кровопусканій, коневалы даютъ крестьянамъ совѣты по леченію разными травами внутреннихъ и кожныхъ болѣзней. Такъ, напр., въ большомъ почетѣ – настойка изъ ягодъ и стеблей брусники, которой пользуютъ больныхъ суставнымъ ревматизмомъ.

Цейтлин Г. Знахарства и поверья в Поморье. (Очерк из быта поморов) // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1912. № 1.

Прежде чѣмъ приступимъ къ ознакомленiю читателя со знахарствомъ и его формами, а также и повѣрьями (безусловно находящимися въ самой тѣсной связи со знахарствомъ) поморскаго населенiя, я позволю себѣ сказать нѣсколько словъ о знахарствѣ вообще.

Передо мной лежитъ объемистый трудъ А. Ветухова: „Заговоры, заклинанья, обереги и др. виды народнаго врачеванiя“ (Варшава, 1907 г.), который представляетъ изъ себя попытку воедино собрать и объяснить научно всякаго рода чародѣйскiя формулы. Какъ извѣстно, народное врачеванiе, или, иначе говоря, знахарство, давно уже на себя обратило самое серьезное вниманiе видныхъ представителей медицины. Съ одной стороны, послѣднiе ведутъ отчаянную борьбу со знахарствомъ, а съ другой – стараются изучить его.
Современная медицина , представители которой не такъ давно начали вести отчаянную борьбу со знахарствомъ , начинаетъ все болѣе и болѣе примѣнять разнаго рода цѣлебные травы, корни и камни, которыми давно уже пользуются знахари. И, наконецъ, теорiя лѣченiя гипнозомъ, посредствомъ котораго за послѣднее время врачамъ удается прекратить цѣлый рядъ болѣзней, какъ наприм., головную боль, запоръ, поносъ, рвоту и т. д., а также и вызвать таковыя вплоть до заставленiя сочиться кровь на заранѣе опредѣленныхъ местахъ, это развѣ не равносильно секрету лѣченiя заговорами и заклинанiями знахарей и знахарокъ, не есть „слово“ и „словесное внушенiе“.

Такъ что же такое знахарство – эта чародѣйская сила, такъ широко распространенная среди народовъ всего земного шара и за послѣднее время разростающаяся въ цѣлую науку? Откуда беретъ оно свое начало и чѣмъ питается?

Нѣтъ такого событiя или явленiя въ жизни народа, надъ объясненiемъ котораго не работала бы его творческая фантазiя. Раскаты грома, плескъ волнъ, шумъ лѣса, страшные ураганы и т. д. – все это явленiя, мимо которыхъ первобытный человѣкъ не могъ пройти, не стараясь ихъ чѣмъ либо уяснить. А такъ какъ первобытный человѣкъ не обладалъ благодатнымъ ключемъ – наукой, – посредствомъ котораго современный человѣкъ можетъ объяснить почти всякое явленiе въ природѣ, то, весьма понятно, онъ долженъ былъ объяснить каждое явленiе дѣйствiемъ какой-то невѣдомой, таинственной и вмѣстѣ съ тѣмъ всевластной силы – духа.

Если явленiе природы шло въ пользу человѣку – онъ объяснялъ это тѣмъ, что невѣдомая сила – духъ – его покровитель; если же наоборотъ – то эта сила – его врагъ. Впослѣдствiи это понятiе о духахъ раздѣляло ихъ на двѣ категорiи: добрыхъ и злыхъ. Отсбда лоигческiй выводъ – чтобы предотвратить отъ себя гнѣвъ злого духа или вызвать на помощь добраго, необходимо ихъ умилостивить. А чѣмъ могъ это сдѣлать первобытный человѣкъ, если не словами, молитвой и жертвоприношенiями?
Сохранившiеся до нашихъ дней заговоры являются ни чѣмъ инымъ, какъ обломками древне-языческихъ

Знахарствомъ въ Поморьѣ занимаются почти исключительно лишь женщины, и только въ исключительныхъ лишь случаяхъ можно встрѣтить знахаря или колдуна мужчину. Такой знахарь обыкновенно считается главаремъ, самымъ сильнымъ въ смыслѣ подчиненiя имъ всякихъ духовъ.
Въ глубокой древности существовала вѣра въ силу дурного глаза, отъ котораго происходятъ всякiя болѣзни и несчастiя. Эта вѣра сохранилась и въ наши дни не только у насъ на Руси, но и у культурныхъ народовъ Запада.

Поморское населенiе силѣ влiянiя „дурного глаза“ отдаетъ чуть-ли не самое печатное мѣсто. Человѣку не по себѣ, „неможетъ“, у него дурное настроенiе, онъ сталъ плохо ѣсть, спать, работать, пересталъ ладить съ женой, съ родными, не любить своихъ дѣтей и т. д., ему совѣтуютъ обратиться къ знахаркѣ. Придетъ знахарка, посмотритъ и поставитъ вполнѣ точный дiагнозъ: больного „сглазилъ“ злой человѣкъ, „ворогъ“. При этомъ слѣдуетъ отмѣтить, что въ деревняхъ обыкновенно знаютъ, кто изъ мѣстныхъ женщинъ или мужчинъ обладаетъ „дурнымъ глазомъ“.

Этихъ людей, конечно, берегутся, но относятся къ нимъ далеко не враждебно, что объясняется, очевидно, тѣмъ обстоятельствомъ, что въ представленiи помора этотъ человѣкъ самъ наказанъ злымъ духомъ, который вдохнулъ въ него злую волю, чтобы окружающiе его люди бѣгали и сторонились его. Такому человѣку уже не разскажутъ о чемъ нибудь хорошемъ, не покажутъ что либо хорошее, а всегда будутъ жаловаться на неудачу въ дѣлахъ, на плохую жизнь, нелады въ семьѣ и т. п.
До чего доходитъ боязнь „дурного глаза“ можно увидѣть хотя бы изъ того факта, что на поморскихъ свадьбахъ главное мѣсто возлѣ жениха и невѣсты занимаетъ колдунъ, участiе котораго считается необходимымъ для „отпусканiя“ свадьбы. „Отпускается“ свадьба колдуномъ съ цѣлью помѣшать „дурному“ глазу „спортить“ молодыхъ.

Какъ извѣстно, лошадь боится медвѣжьяго мяса и, почуявъ его запахъ, становится на дыбы и дальше везти не хочетъ. И вотъ, въ ожиданiи проѣзда свадебнаго поѣзда кто либо положитъ по пути слѣдованiя этого поѣзда куски медвѣжьяго мяса. Что происходитъ со свадебнымъ поѣздомъ, когда лошади почуютъ запахъ этого мяса, представить себѣ не трудно. Это также называется „спортить“ молодыхъ. Въ старину, когда этотъ фокусъ былъ извѣстенъ нѣкоторымъ лишь лицамъ, поморское населенiе придавало этому факту большое значенiе и въ такихъ случаяхъ всѣ „поѣзжане“ (свадебные гости) терялись и вся свадьба шли на смарку. Теперь же всѣ уже знаютъ о возможности такой продѣлки и на каждой свадьбѣ ждутъ ея, такъ что она силою вещей уже теряетъ свое прежнее значенiе.

Вѣра въ необходимость „отпусканiя“ свадьбы отъ влiянiя „дурного глаза“ здѣсь, однако, такъ еще сильна, что каждый поморъ не можетъ обойтись въ этомъ отношенiи безъ помощи колдуна. Неудивительно поэтому, что колдуну отводится почетное мѣсто стража молодыхъ на всѣхъ свадьбахъ. Отъ этого повѣрья еще не отдѣлались даже и интеллигентные поморы. Характерно, между прочимъ, то обстоятельство, что „отпускать“ свадьбу можетъ не всякiй колдунъ. Для этой цѣли въ каждомъ селенiи имѣется всѣмъ извѣстный колдунъ. Сами поморы объясняютъ это монополизацiей заговора для „отпусканiя“.

Очевидно, что это объясненiе ближе къ истинѣ, такъ какъ должность „отпускателя“ свадебъ довольно часто даже передается по наслѣдству или уступается за извѣстное вознагражденiе.
Лѣчатъ отъ болѣзни, происходящей отъ „дурного глаза“, какъ и отъ всѣхъ болѣзней вообще, самыми примитивными средствами. Да и зачѣмъ эти средства, когда весь курсъ лѣченiя основанъ на глубокой вѣрѣ въ магическую и таинственную силу слова, которымъ можно и „заговорить“, и „заколдовать“, однимъ словомъ, сдѣлать, что угодно. Отъ „дурного глаза“ лѣчатъ слѣдующимъ способомъ: берутъ кусочекъ матерiи, украденной у „сглазившаго“, или же нѣсколько волосъ изъ его головы, если это удастся достать, смѣшиваютъ съ мусоромъ, взятымъ у порога квартиры больного, и съ ладономъ, кладутъ эту смѣсь въ кадильницу и зажигаютъ.

Лѣчатъ эту болѣзнь слѣдующимъ образомъ: больной растягивается на полу, а надъ животомъ его садится кто либо и растираетъ грудь и животъ руками, потомъ больной переворачивается, ложится на животъ, и опять его тѣло трутъ. Однимъ словомъ больного массируютъ.

По этимъ прiемамъ лѣченiя болѣзни, а также по ея происхожденiю можно думать, что „паденiемъ пупа“ называются желудочныя заболгванiя, грыжа и т. п.
Солитеръ наблюдается здѣсь также очень часто какъ среди дѣтей, такъ и взрослыхъ.
Поморы говорятъ, что солитеръ въ большомъ количествѣ встрѣчается въ сельдяхъ, которыхъ здѣсь ѣдятъ сырыми. Изгоняютъ солитера свѣжимъ квасомъ, смѣшаннымъ съ солью и постнымъ масломъ. Прiемъ не больше одного наперстка.

Такъ какъ въ каждомъ селѣ знахарокъ довольно много, онѣ представляютъ здѣсь значительную силу, а въ иныхъ случаяхъ создаютъ даже нѣчто въ родѣ „общественнаго мнѣнiя“, съ которымъ приходится считаться какъ интеллигентному обывателю, такъ и представителямъ мѣстной медицины.
Часто можно наблюдать здѣсь случаи, когда супруги мѣстныхъ интеллигентовъ обращаются къ помощи знахарокъ. Кругомъ только и рѣчи, что о чудесномъ лѣченiи знахарокъ, а врача не достанешь ни за какiя деньги.

Безпокойныя дѣти въ трудовой крестьянской семьѣ – это очень большое несчастье. Мужчины, какъ извѣстно, не любятъ „баловать дѣтей“, т. е. возиться съ ними. Они заняты своимъ дѣломъ добыванiя хлѣба. Все, слѣдовательно, достается женщинѣ матери. И вотъ, представьте себѣ „долюшку женскую“, когда она не знаетъ за что раньше взяться: успокоить-ли надрывающагося отъ плача ребенка, стряпять-ли, доить-ли корову, убирать-ли домъ и т. д.

Немало безсонныхъ ночей проводитъ такая женщина, убаюкивая плачущаго ребенка, цѣлуя и лаская его и въ то же время проклиная свою несчастную жизнь, „женско житье подначальное“, а также и ребенка, часто являющагося главной причиной этой безпокойной, несчастной жизни.
Въ народѣ существуетъ повѣрье, что безпокойство ребенка происходитъ либо отъ „дурного глаза“, либо отъ злого духа. И неудивительно поэтому, что творческая фантазiя народа не оставила безъ вниманiя и это несчастье. Приводимые ниже заговоры противъ безпокойныхъ сновъ дѣтей даютъ возможность не только получить представленiе объ отношенiи поморской женщины къ самому факту, но и о той нѣжной и сильной любви, съ которой она относится къ своимъ дѣтямъ. Въ этихъ заговорахъ поморская женщина какъ бы воплотила всю нѣжность материнской любви простой женщины, любви, которая, судя по этимъ заговорамъ, не лишена даже нѣкоторой поэзiи.

Привожу четыре такихъ заговора.

„Мышка-игрушка, ты подшутила надъ рабомъ божьимъ, младенцемъ (имя). Я раба божья (имя) отшучу надъ тобой. На-ко топорокъ, да ножичекъ да палочку и работай во всю ночь. Не спи, и дай рабу божьему младенцу спать. И будьте мои словеса крѣпки и емки. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь“.
При этомъ дѣлается изъ дерева маленькiй топорикъ, ножикъ и палочка, которые кладутся на ночь подъ подушку ребенка.
_______
„Горожу огороду кругомъ этого раба божьяго младенца (имя) отъ земли и до неба, обкладну, булатну, желѣзну каменну, чтобы не брали прицы, призоры, людскiе оговоры, люди посторонны и отцовы-материны худыя думы. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь“.
При этомъ безушей иголкой обводятъ вокругъ подушки, на которой спитъ ребенокъ 3 раза и оставляютъ ее гдѣ-нибудь въ подушкѣ.
_______
„Зоря-зореница, красна дѣвица, возьми у младенца, раба божьяго (имя) ночной вопъ и дай ему ночной сонъ. Во имя отца и Сына и Святаго Духа. Аминь“.

„Выйду раба божья (имя) въ сѣни, потомъ на чисто поле и помолюсь Пресвятой Богородицѣ и погляжу во всѣ четыре чтороны и помолюсь самому Господу: Господи, Господи и Мать Пресвята Богородица.
И попрошу: потяните, вѣтры буйные, и разнесите мою тоску кручину со бѣлаго тѣла, со ретиваго сердца и ясныхъ очей. Нанесите мою тоску-кручину на раба божьяго (имя) во ясныя очи, черныя брови и на бѣлое лицо, на ретивое сердце. Чтобы на денную печаль и на ночную тоску и чтобы не могъ не ѣсть, не спать и все думалъ бы о рабѣ божьей и чтобы все ходилъ и клыкталъ, какъ бѣлый лебедь, и думалъ о рабѣ божьей. Будьте мои словеса и т. д.“
_______
„Два раза проклятъ, проклятъ врагъ супостатъ, послужи мнѣ на вечерней зарѣ, въ злые часы, минуты и секунды, чтобы рабъ божiй (имя) не могъ ни ѣсть, ни пить, ни спать, ни гулять безъ рабы божьей (имя).
Звѣри полевые, ходите и гуляйте по чистому полю. По черной книжкѣ, по седьмой строкѣ я даю тебѣ жертву, раба божья (имя) изъ трехъ морей изъ трехъ океановъ.
По восьмой строкѣ по черной книжкѣ даю тебѣ заповѣдь по двадцать пятой строкѣ храни и береги. Если потеряешь – сойдешь съ ума и попадешь прямо за тридевять морей въ тридесятое царство, которому я служу и вѣрую, когда снимаю крестъ и поясъ. Прошу васъ, помогайте моей младшей сестрѣ (имя) насчетъ засухи и присухи, чтобы рабъ божiй (имя) тосковалъ и бѣдовалъ по ней. Будьте мои словеса крѣпки и емки. Во имя и т. д.“

Не забылъ поморъ и рыбный промыселъ въ своихъ заговорахъ. Чтобы удачно ловилась рыба передъ тѣмъ какъ опускаютъ сѣти въ воду, три раза произносится слѣдующаго рода заговоръ:

„Святые апостолы, Петръ и Павелъ, Андрей Первозванный. Верховые апостолы, первые рыболовы, помолитесь со всѣми святыми угодниками Пресвятой Госпожѣ Богородицѣ. Есть на святомъ престолѣ золотые ключи: возьмите эти ключи и отомкните ключи темный пргребъ рабу божьему (имя), пригоните мелкой и крупной рыбы рабу божьему (имя). Сѣти мои шелковыя, яруса мои медовые, я здѣсь, рыба тутъ есть. Море святое, дно золотое, ловитесь и попадайте и меня не забывайте. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь“.

Знахарства и повѣрья въ Поморьѣ. (Очеркъ изъ быта поморовъ).
(Окончанiе. См. № 2-й «Извѣстiй» за 1912 г.).

Посмотримъ, какъ представляются фантазiи помора земные духи, съ которыми ему приходится жить повседневно.
Самыми сильными изъ земныхъ духовъ въ представленiи помора являются, несомнѣнно, „Лѣшiй“ и „Воденой“. „Лѣшiй“ живетъ въ лѣсу и часто показывается помору въ видѣ знакомаго мужика, странника и солдата въ полной аммуницiи. Такъ, одинъ знакомый поморъ разсказалъ мнѣ, что разъ по дорогѣ изъ с. Лапина въ д. Ендогубу встрѣтилъ своего однодеревенца ендогубскаго мужика, направлявшагося въ Сумскiй посадъ. Посидѣли они оба, отдохнули, выпили и каждый ушелъ своей дорогой. Придя въ Ендогубу разсказчикъ встрѣтилъ того же самаго мужика и сразу же догадался, что его „опуталъ“ лѣшiй. Другой старикъ поморъ разсказалъ мнѣ, какъ однажды въ лѣсу явился къ нимъ солдатъ и сказалъ, что скоро будемъ воевать съ французомъ и тотчасъ же исчезъ.

У лѣшаго есть жена – „Лѣшевиця“ – некрасива и „необрядна“. Поэтому некрасивыхъ женщинъ въ Поморьѣ ругаютъ:– У-у ты, лѣшевиця!
Весьма понятно, что разъ у лѣшаго жена некрасива, то онъ гонится за красивыми женщинами, часто вводя ихъ въ искушенiе. Особенно велико это искушенiе лѣтомъ, когда все мужское населенiе находится на Мурманѣ.
Разъ во время сѣнокоса мнѣ пришлось увидѣть такую картину. Молодая, здоровая женщина, вдругъ отбросивъ въ сторону косу, порывистоподняла сарафанъ и начала быть ладонью по голому тѣлу, прикрикивая:
– Нна, лѣшiй, нна, лѣшiй. Ницце не полуцишь!

Эта картина была настолько неожиданна и такъ поразила меня, что я растерялся и не спросилъ, что это означаетъ. Только по приходѣ домой моя хозяйка объяснила мнѣ, что это женщина ругала лѣшаго за то, что тотъ ее искушаетъ.
– Онъ все молодыхъ бабъ лѣтомъ смущаетъ, – прибавила моя хозяйка.
Итакъ, лѣшiй женатъ и измѣняетъ своей женѣ . Смѣются иногда поморки надъ лѣшевицей, которой мужъ измѣняетъ и надъ лѣшимъ, у котораго жена „необрядна“ и онъ долженъ бѣгать за чужими „жонками“. У лѣшаго есть также и дѣти, называемыя „лѣшевиками“ и даже собачка. Собачку эту можно часто встрѣтить одну, безъ хозяина. Она „мохната, черненька, маленька, курцева“. Въ Поморьѣ существуетъ, между прочимъ, ругательское слово: „лѣшаго собака“.