Молитвы  собственнаго  произведенія  читаются  но преимуществу  ворожеями, когда обращаются къ нимъ страждущіе   разными   недугами.  Такъ,  напримѣръ, есть  молитва  „отъ  крика".  Если  младенецъ  кричитъ вслѣдствіе   какой  либо  болѣзни,  его  приносятъ  къ ворожеѣ  и  непремѣнно  на  зарѣ.  Та  беретъ   ребенка въ  руки,  дѣлаетъ  три  раза  крестное  знаменіе  и,  об­ратившись  на зорю, говоритъ (три раза):

„заря Дарья, заря  Марья,  заря  Маркіана,  заря  утренняя,  возьми крикъ  съ  младенца  (такого-то)—денной  полуденной, часовой,  полчасовой,  унеси  ты  его   за  темпы  лѣса, за  круты  горы,  гдѣ  собаки  не  брешатъ  и  кочеты не поютъ". 

Если  боль  у  ребенка  не проходитъ, то такую операцію  совершаютъ  съ  нимъ  12  зорь;  если  и  по­слѣ  12  зорь   младенцу   не  сдѣлается  лучше  и  онъ помретъ,  ворожея  все—таки  не  теряетъ  своего  авто­ритета.  „Твоего  ребенка  Богъ  полюбилъ",  успокоиваетъ ворожея  плачущую мать. 

А  вотъ  оригинальная молитва  отт,  „притки".  Ворожея  подведетъ паціен­та  къ  воротнему  столбу,  пагибаетъ  его голову предъ столбомъ  и,  трижды  перекрестившись,  читаетъ:

„свя­тыя  небеса  и  мать сыра  земля, лѣса и рѣчки и лузья, и  болота  и  добрые  люди,  скотъ  и  птица  и  пятной столбъ  прости  (такого-то)". 

Есть  ворожеи,  которыя заговариваютъ боль   отъ  обжога   такою  молитвою:

„семь  пятницевъ,  семь  суббѳтовъ,  Казанская  Божія Матерь,  уйми  ц ар я- огонь  батюшку"  (отч.  свящ.  С. Любимова),  Подобныхъ  молитвъ  у крестьянъ  весьма много,   по  также  много   разныхъ   нелѣпыхъ   обы­чаевъ  и  обрядовъ,   совершаемыхъ  крестьянами  въ случаяхъ,  болѣе  или  менѣе  выходящихъ  изъ  ряда обыкновенныхъ.  Извѣстный  обрядъ  опахиванія села для  отгнанія  нечистой  силы   во  время  холеры  со­блюдается  по  мѣстамъ  и  въ настоящее время.  Въ нѣ­которыхъ   селеніяхъ  этотъ  обрядъ  совершается  не только  во  время  холеры,  но вообще  каждою весною, чтобы  прогнать  всякую  нечистую  силу,  вредно дѣй­ствующую  на  человѣка  и  его  хозяйство.  Въ  Каймарѣ вмѣсто  опахиванія,  объѣзжаетъ  село старая  дѣвка  на  кочергѣ,   въ  сопрововожденіи  дру­гихъ  старыхъ  дѣвокъ  и  женщинъ  съ восковыми свѣ­чами  въ  рукахъ   и  при  пѣніи  разныхъ  духовныхъ стиховъ,—при  чемъ   одна  подгоняетъ  сидящую  на кочергѣ   костылемъ.  Процессія   совершается   глу­бокою  ночью.

„Приткою"  народъ  называетъ  всякую  болѣзнь,  причи­на  которой  ему  неизвѣстна.

Все  это  объясняется,  ко­нечно,  тѣмъ,  что  народъ,   лишенный  просвѣщенія, неимѣющій  здравыхъ  и истинныхъ  свѣдѣній' о предметахъ  міра  видимаго  и  невидимаго,  легко  прини­маетъ  на  вѣру  всякія  нелѣпыя  убѣжденія, унаслѣдо­ванныя  имъ  отъ  такихъ же суевѣрныхъ предковъ .

Что  же  пастыри?  Заботятся  ли объ искорененіи въ своихъ   прихожанахъ   суевѣріи   и  предразсудковъ? Заботятся  со  всѣмъ   усердіемъ,   разъясняютъ  нелѣ­пость  суевѣрныхъ  мнѣній  и  обычаевъ,  какъ  во  внѣ­церковныхъ  собесѣдованіяхъ  съ  народомъ,  такъ  и въ церковной  проповѣди.   Предметомъ  внѣцерковпыхъ собесѣдованій  и  бываетъ,  по преимуществу, разобла­ченіе  ложности  разнаго  рода  суевѣрій  и предразсуд­ковъ  народа.  Что  же  касается  церковной  проповѣди, то  изъ  отчета  о  проповѣдничествѣ пастырей  Пензен­ской  епархіи   за  1880  годъ видно,  что  въ  этомъ году  священники  говорили  поученія  противъ почти всѣхъ  извѣстныхъ  въ  народѣ  суевѣрій и предразсуд­ковъ   По  показанію  цензорскихъ  отчетовъ, проповѣд­ники  и  въ  прошломъ   (1881-мъ)  году  весьма  частообращались  къ  сказанному  недостатку  своихъ пасо-мыхъ.  По  по  смотря  на  всѣ  старанія  пастырей, eye вѣрія д предразсудки   въ  народѣ   держатся  очень твердо   Причинъ  этому  много;  .  Суевѣріямъ  и  продразсудкамъ  подвержены,  по преимуществу,  женщины;  но женщины, отвлекаемыя домашнимъ  хозяйствомъ,   вообще  рѣдко  посѣщаютъ храмъ  Божій   и  еще  рѣже  бываютъ  на  внѣцерковныхъ  пастырскихъ  собесѣдованіяхъ. Суевѣрныя  убѣжденія и обычаи хранятся, обык­новенно,  въ  секретѣ  отъ не, своего  человѣка  и съ  осо­бенною  тщательностію   скрываютъ   ихъ  отъ  людей образованныхъ,   чтобы   послѣдніе   не  осудили,  не осмѣяли  ихъ.  Мы  видѣли,  что  о  способѣ вылѣчивать „собачью  хиль"  старуха  сообщила женѣ священника въ  отсутствіе  послѣдняго,  при  чемъ она убѣдительно просила  „матушку"  не  передавать „батюшкѣ, а то онъ смѣяться  будетъ".  Вслѣдствіе  этого  многія  суевѣрія и  предразсудки  народа   неизвѣстны  священникамъ. Изъ  безконечнаго  ряда суевѣрій пастырямъ слѣ­довало  бы  искоренить,  прежде  всего, суевѣрія  рели­гіознаго  характера,  уничтожить,  напримѣръ,  загово­ры,  представляющіе  молитвенную   пародію.  Къ  со­жалѣнію, народъ  смотритъ  на  эти  заговоры,  какъ на богоугодныя  молитвы   и  священнику  очень  трудно убѣдить  прихожанъ,  что  читать такія молитвы  грѣш­но.  „Какой  тутъ  грѣхъ"?—сказала  но  этому   поводу одна  женщина   своему  пастырю.   „Кабы  я  обирала кого,  иль  читала   непригодныя  слова,   ну  тогда  я виновата  была  бы   А  то  я  читаю  по-божьи. Э—эхъ, батюшка,  мы  люди  темные.  Я  вотъ  рада,  что  и  та­кимъ-то молитвамъ (заговорнымъ) научилась,  да  добро дѣлаю".

Н. Смирновъ

Пензенские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. - 1882. - № 24. -С. 4-10.

Послѣдніе  имѣютъ  первенствующее  значеніе  въ  народномъ знахарствѣ.  Заговорами  лѣчатся  прежде   всего   болѣзни, приписываемыя  „сглазу".   Знахари  у   маленькихъ   дѣтей „сглазъ"  слизываютъ  съ  лица  по  три  раза  и  затѣмъ  спле­вываютъ,  подкуриваютъ  ихъ  волоса  или  заставляютъ  на­дѣть  на  нихъ  бѣлье  наизнанку.  У  взрослыхъ  „сглазъ" уни­чтожаютъ  тѣмъ,   что  нашептываютъ  на  воду,  которую  и заставляютъ  ихъ  пить. 

При  „сглазѣ",  какъ  при   легкихъ заболѣваніяхъ,  существуютъ  только  нашептыванія  обыкно­венно  какой-нибудь  молитвы,  искаженной  подчасъ   знаха­ремъ  до  неузнаваемости.  Настоящіе  же  заговоры   произ­носятся  знахарями  при  болѣе  тяжелыхъ  болѣзняхъ  и  по­врежденіяхъ  организма  и  въ  особенности  при  „порчахъ".

Мы  приведемъ  заговоры  въ  нѣкоторыхъ болѣзняхъ. Нужно замѣтить,  что  отъ  одной  и  той  же  болѣзни  существуетъ нѣсколько  заговоровъ.  Возьмемъ,  напр.,  зубную  боль.  Под­ведя  больнаго  къ  печи  и  сдѣлавъ  безъимяннымъ  пальцемъ кругъ  около  головы,  но  солнцу,  приговариваютъ:

„ахъ, ты, мати,  бѣлая  нечь!  не  знаешь  ты  себѣ  ни  скорби,  ни  бо­лѣзни,  ни  щипоты,  ни  ломоты,  такъ  бы  рабъ  Божій (имя) не  зналъ  бы  ни  хитки,  ни  притки,  ни  уроковъ,  ни  призоровъ,  ни  щипоты,  ни  ломоты.  При  утренней  зарѣ  Маріѣ, при  вечерней  Маремьяиѣ,  при  полуночной Аграфенѣ. Нынѣ и   присно   во   вѣки   вѣковъ.   Аминь"

Въ  донской области   въ   одной   изъ   станицъ   проживаетъ   казакъ Прохоръ,   который   не   только   въ   своей  станицѣ,  но и  далеко  въ  окружности  пользуется  славою   знаменитаго знахаря.  Болѣлъ-ли  кто, страдалъ-ли  кто  отъ  несчастной любви  и  т.  п.,—всѣ   обращались  къ  нему. Двери   дома Прохора  не  закрываются   ни  днемъ,  ни   ночью.

Зубную боль  онъ  заговариваетъ  такъ:  „мѣсяцъ   въ   небѣ,   сырь дубъ  въ  землѣ,  а  рыба  китъ  въ  водѣ.   Когда   эти   три брата  сойдутся  вмѣстѣ,  тогда  у  раба  Божія  (имя)  будутъ болѣть  зубы“  (произносить  эти  слова  три  раза,  не   пере­водя  духъ  и  пристально  смотря  па  молодой  мѣсяцъ, послѣ чего  плюнуть  въ  сторону  три  раза)

Въ  Петербургѣ полиціей  арестована  одна бездомная  бродяжка, занимавшаяся  колдовствомъ,  ворожбою  и  лѣченіемъ  съ помощью  заговоровъ.  У  ней   оказалась  рукописная  тетрадь, наполненная  заговорами  „отъ  жабы",   „отъ   колотья"   и другихъ  болѣзней.  Вотъ какъ она заговаривала  зубную  боль:
„ты  Макарій,  я  Макарій,  ты  Антоній,  я Антоній.  Были-ли вы  на  томъ  свѣтѣ?  Были   мы  на  томъ  свѣтѣ.  Болятъ-ли у  мертвыхъ  зубы?   Нѣтъ,   не  болять  у  мертвыхъ   зубы. Такъ  чтобы  и  у  раба  Божьяго  не  болѣли  и  не   ломили. Аминь  ломотѣ".   Заговоръ   заканчивается   заклинаніемъ: „будьте  вы,  мои  слова,  крѣпче  камня  булата,  замыкаю  я васъ  тридевятью  замками,  запираю  тридевятью  ключами" и  т.  д.

Для   остановки   разнаго   рода   кровотеченій знахарь  десять   разъ   произноситъ  слѣдующій  заговоръ, „съ  горы  горынекой  бѣжитъ  красная  телица.  На красной телицѣ  сидитъ  красная  дѣвица.  Бѣжала  дѣвица,  бѣжала, на   камушекъ   стала   и   кровь   перестала.   Аминь".

Чтобы  прекратить  теченіе  „вереда",  знахарь  на  дверномъ косякѣ  или  на  облипкѣ  окна  находитъ  сучковатое  мѣсто, которое  обводитъ   три   раза  углемъ.  Затѣмъ  также  три раза  обводитъ  углемъ  и  чирей,  при  этомъ  приговариваетъ: „ссохші  вередъ,  почернѣй,   какъ  и  ты   сучекъ  изсохши, почернѣвши.  Аминь". 

При  лѣченіи  постоянной  безсонницы знахарь  набираетъ  три  черепка,  накаляетъ  ихъ до  красна и  поливаетъ  водою,  которою  больной  долженъ  умываться въ  его  присутствіи   на   ночь.  При   умываніи   больнаго знахарь  нашептываетъ:  „ночныя  ночницы,  денныя  денницы, полуденныя,  полуночныя!   Отчего  вы   доставались,  отчего случилися?  Отъ  какого  глазу?  Чернаго,  али  сѣраго,  али русаго?  Утиши,   Господи,   болѣсти  лихія   и  скорбости! Уйдите  лихія  болѣсти  въ  темные  лѣса,  во  мхи  и  болота, въ  гнилое  колодье,  тамъ   птица   не   пролетаетъ,   тамъ звѣрь  не  пробѣгаетъ.  Водица, царица, Христова, милостива! Бѣжала  водица   изъ   желтыхъ   песковъ,   изъ   крутыхъ бережковъ,  Измойтесь,  покатитесь  всякія  болѣсти,  всякія скорбости,  всякія  уреки,  всякія  пригляды,  или  радостные, или  завистливые,   или   сзаду   исходящіе,   или   спереди поглядащіе.  Амииь“. 

Отъ  мышечной  ревматической   боли такъ  заговариваютъ:   „ты  поколуха,  поторкуха,  ты   меня торнешь  дюже,  а  я  тебя  дюжѣе,  ты  меня  разъ,  а  я  тебя торну  два;  ты  меня  торнешь  два,  а  я  тебя  торну  три  (и т.  д.  до  девяти).   Аминь". 

При  укусѣ   гадюки   заговоръ такой:  „гадъ,  гадъ,   возьми  свой  ядъ!   Не  приметъ  тебя кувыль  трава;  сыра  мать  земля не пуститъ тебя  въ колодыя и  сѣрыя  болота;  тамъ  твое  гульбище,  тамъ   твой  станъ. Гадъ,  гадъ,  возьми  свой   ядъ!  Гадъ  черный,  гадъ  сѣрый, гадъ  рябый,   гадъ   ползучій  и  моховой,  болотовой  и  зем­ляной,  и  гнѣздовый,  тройникъ,  пятерикъ,  семерикъ, осьме-рикъ,  девятерикъ.  Аминь". 

Горловая  простая  жаба,  а то  и  дифтеритъ,  происхожденіе  которой темное, знахарство приписываетъ  даже  такому   безвредному  существу,  какъ жабѣ,  въ  деревняхъ  также   заговаривается.   Для   этого предварительно  знахарь  отыскиваетъ  жабу,  разрѣзаетъ  ее на  части,  которыя  прикладываетъ  затѣмъ къ шеѣ больнаго и  приговариваетъ:  „волосы  рѣжу,  голову  рѣжу, лобъ  рѣжу, брови  рѣжу,  глазы  рѣжу,   ротъ  рѣжу,  шею  рѣжу,  жабу рѣжу  и  зарѣжу.  Аминь".

У  знахарей  есть  свои  молитвы  (заговорныя).  Такъ  есть молитва  отъ  „крика".  Если  младенецъ  кричитъ  вслѣдствіе какой-либо  болѣзни,  его  приносятъ  къ  знахаркѣ  и  непре­мѣнно  на  зарѣ.  Та  беретъ  ребенка  въ  руки,  дѣлаетъ  три раза  крестное  знаменіе  и,  обратившись  на  зорю,  говоритъ (три  раза): 
„заря   Дарья,  заря  Марья,  заря   Маркіана, заря  утренняя,  возьми   крикъ   съ  младенца   (такого-то) денной,  полуденной,  часовой,  полчасовой;  унеси  ты  его за темные  лѣса,  за   круты  горы,  гдѣ  собаки  не  брешутъ  и кочеты  не  поютъ".  Если  боль  у  ребенка  не  проходитъ, то такую  операцію   совершаютъ  съ  нимъ  12   зорь;   если  и послѣ  12  зорь   младенцу   не   сдѣлается   лучше  и  онъ помретъ,  знахарка  все  таки  не  теряетъ своего авторитета.  „Твоего  ребенка  Богъ  полюбилъ",   успокоиваетъ  знахарка плачущую мать, или, пользуясь народного вѣрою въ „порчи",— говоритъ,  что  болѣзнь  неизлѣчима,  потому  что  произошла отъ  „порчи". 

А  вотъ оригинальная молитва отъ  „притки" (болѣзнь, причина которой неизвѣстна). Знахарка  подведетъ  паціента  къ  воротнему  столбу,  наги­баетъ ему голову предъ столбом ь  и, трижды перекрестившись, читаетъ:  „святыя  небеса  и  мать  сыра  земля,  лѣса  и рѣчки и  лузья,  и  болота  и  добрые  люди,  скотъ и птица  и пятной столбъ  прости  (такого-то)... 

Не менѣе оригинальна молитва, которою  заговариваютъ знахари  боль отъ обжога: „семь пятницевъ, семь субботовъ, Казанская  Божія Матерь, уйми царя — огонь  батюшку". 

У  знахарей  есть  молитвы и  отъ  болѣе серьезныхъ болѣзней.  Такъ,  напр.,  есть  заговоръ—молитва отъ лихорадки. Послѣ  обращенія къ Богу, апостолу  Сисинію и четыремъ евангелистамъ и послѣ перечисленія  всѣхъ  лихора­докъ,  говорится:  „заклинаю  васъ  св.  апостоломъ  Сисиніемъ  и ев. евангелистами,  Лукою,  Маркомъ,  Матѳеемъ, Іоанномъ!  Побѣгите  отъ  раба  Божьяго  (имя)  за  три  дни, за  три  поприща;  а  если  не  побѣжите  отъ  раба  Божьяго (имя),  и  я  призову  на  васъ  великаго  апостола  Сисинія, и  святыхъ  Сихайла  и   Аноса,  и  четырехъ  евангелистовъ, Луку,  Марка,  Матѳея,  Іоанна  и  учпутъ  васъ  мучить,  да- ючи  вамъ  по  четыре  тысячи  ранъ  на  день" . 

По  народному  повѣрью,  всѣхъ  лихорадокъ  или  „трясавицъ“ существуетъ  двѣнадцать  и  въ  нихъ  народъ  видитъ  олицетвореніо двѣнадцати  дѣвъ,  дочерей   какого-то  миѳическаго  царя  Ирлуса. Эти  двѣнадцать  дѣвъ  за  непослушаніе  къ  родителю  были   про­кляты  имъ  и   превращены  въ  злыя  лихорадки,   изъ   которыхъ каждая  у  знахарей  имѣетъ  свое  названіе;  такъ,  напр.,  существу­ютъ:  сухотія,  желтія,   трясуха,  гнетуха,   забируха,   колотуха, веснуха,  и  др.  По  народному  повѣрью,  эти  12  лихорадокъ   при­ходятъ  въ  наказаніе  къ  человѣку  и  могутъ  внѣдряться  въ  него какъ  по  одной,  такъ  и  всѣ  вмѣстѣ.  В ъ  послѣднемъ  случаѣ   по­лучается  самая   жестокая  лихорадка,  которая,  обыкновенно,  на­чинается  съ  12   часовъ  дня  или  ночи,  т.  о.  съ   приходомъ  къ больному  человѣку  послѣдней,  двѣнадцатой  сестры  лихорадки.

Въ народѣ, какъ  извѣстно,  разные  святые  считаются  покровителями въ  разныхъ  дѣлахъ  и  защитниками  отъ  разныхъ  бѣдствій и  болѣзней,  напр.:  св.   Сисиній  (одинъ  изъ  40  Севастійскихъ  мучениковъ— 9  Марта)—защитникъ  отъ  лихорадки; св.  Власій  (11  февр.)  и  св.  Георгій  (23  апр.)— покрови­тели  скота,  св   Зосима— покровитель  пчеловодства  и  др. Основаніемъ  для  этого  послужило  то,  что   въ   житіяхъ этихъ  святыхъ   указываются  факты  ихъ  покровительства въ  томъ  или  другомъ  бѣдствіи  и  помощи  въ   извѣстной болѣзни.  На  этомъ  основаніи  и  составились  затворы  съ призываніемъ  имени   ихъ,  напр,  противъ   лихорадки   съ призываніемъ  имени  св.  Сисинія. 

Вотъ  почему существуетъ также  заговоръ  съ  упоминаніемъ  имени  священномученика Антипы  (14  апр.),  который,  по  народному  представленію, считается  утѣшителемъ  зубной  боли: 

„На  морѣ  на  окіянѣ, на  островѣ  на  Буянѣ  стоитъ  соборная  апостольская  цер­ковь;  въ  той  соборной  апостольской  церкви  стоитъ  мать пресвятая   Богородица  и  преподобный   Антипій,   зубной изцѣлитель.   Онъ  проситъ  и  молитъ   о   рабѣ   Божіемъ (такомъ-то):  какъ  у  васъ, угодники  Божіи,  зубы не  болѣли, такъ  бы  у  раба  Божьяго  (такого-то)  зубы  не  болѣли —во имя  Отца  и  Сына и Святаго  Духа,  аминь, аминь, аминь" .

У  упомянутаго   знахаря  Прохора  есть  такая  заговорная молитва  отъ  сибирской   язвы: 
„Господи  Іисусе   Христе, Сыне  Божій,   помилуй  отъ  наглой  болѣзни  раба  Божьяго (имя);  за  симъ  послѣ  трехъ  земныхъ  поклоновъ  слѣдуетъ: рабъ  Божій  (имя),  есть  въ  тѣлѣ  твоемъ  остропалительная болѣзнь — язва;  нѣтъ  въ  тѣлѣ  твоемъ  ни грома,  ни  молній, ни  дѣвы  убіенной.  Въ  туѣ,  во  гнѣвѣ  земля   въ   рукахъ тресовницы.  Вотъ  тебѣ  моя  молитва,   ключъ   и   замокъ" (читать  три  раза  и  въ  тоже  время  дуть  на  нее   и  плевать въ  лѣвую  сторону). 

Такъ  какъ  человѣкъ  иногда  стра­даетъ  отъ  несчастной  любви,  то  у  знахарей  есть заговоры на  предметъ  уничтоженія  такой  любви.  У  казака  Прохора есть  такой  заговоръ   противъ  несчастной  любви:  по  про­чтеніи  „Отче  нашъ"  нужно  говорить  слѣдующее:   

„изыде, діаволе,  отъ  сего  дома,  отъ  сего  храма,  отъ  сихъ  вратъ и  дверей,  изъ  раба  или  рабы  Божьей  (имя).  Здѣсь  тебѣ, діаволъ,  нѣтъ  мѣста  и  покоя;  здѣсь  опочиваютъ   четыре евапгелиста:  Лука,  Маркъ,   Матѳей  и  Іоаннъ  Богословъ. Изыде,  діаволе,   изъ  раба  или  рабы  (имя).  Боже,  Боже, всемилостивѣйшій   Владыко,  безначальный   Верхотворче, Господи  Іисусе  Христе  Сыне  Божій,  укрѣпи,  защити  отъ напавшаго  супостата;   отгони   его  святой  молитвой  изъ рабы  или  раба  (имя),  пошли  его  во  тьму  кромѣшнюю,  гдѣ уготовала  ему  адская  мука  отъ  нынѣ  и  до  вѣка  вѣковъ. Аминь".  (Читать  три  раза)

Нужно замѣтить, что заговорами  думаютъ  лѣчить не физическія  только  болѣзни,  но  и  нравственныя.  Вотъ  по­чему  у  знахарей  существуетъ,   напр.,  заговоръ  отъ  пьян­ства:  „ты  небо   слышишь,  ты   небо  видишь,  что  я  хочу дѣлать  надъ  тѣломъ  раба  такого-то. Тѣло Маерена,  печень тезе.  Звѣзды  вы  ясныя,  сойдите  въ  чашу  брачную;  а  въ моей  чашѣ  вода  изъ  горнаго  студенца.  Мѣсяцъ  ты  крас­ный,  сойди  въ  мою   клѣть;  а  въ  моей  клѣти  ни  дна,  ни покрышки.  Солнышко  ты  привольное,  взойди  на мой дворъ; а  на  моемъ  дворѣ  ни  людей,  ни  звѣрей.  Звѣзды,  уймите раба  (такого  то)  отъ   вина;  мѣсяцъ,  отврати  раба (такого  то) отъ вина; солнышко, усмири раба (такого- то)  отъ  вина.  Слово  мое  крѣпко".

По  пародному  повѣрью,  силу  заговора  знахарь  можетъ передать  только   младшему  лѣтами;  знахарь  не   можетъ произносить  заговора  громко,  а  то  можетъ самъ  лишиться способности  заговаривать.  Кромѣ  того,  лишится   способ­ности  заговаривать   еще  въ  томъ   случаѣ,  если  станетъ употреблять  заговоры   во   зло.  У  знахаря,  лѣчащаго  за­говорами,   должны   быть,  по  народному  повѣрью,   цѣлы всѣ  зубы. Всякій  здравомыслящій   легко  можетъ  видѣть,  что  всѣ заговоры  представляютъ   собою  вздорный  наборъ   словъ, хотя  подобная  чушь  и  создаетъ  громкую  извѣстность  нѣ­которымъ   личностямъ;   всякій  легко  можетъ  разсудить, что  изъ  того,  что   ложный  лѣкарь— знахарь  или  глупая старуха—знахарка  наболтаетъ вздорныхъ словъ,  нашепчетъ разной  чѳпухи,  мѣшая  иногда  святыя  слова  изъ   молитвы съ  своей  пустой  болтовней  и  употребляя  рядомъ  съ  крас­нымъ  солнцемъ,   свѣтлымъ  мѣсяцемъ  и  матушкой  сырой землей  имена  Спасителя,  Богоматери  и  Святыхъ,  никакой пользы  не  выйдетъ,  кромѣ   развѣ   вреда   для  здоровья. А  попробуйте  разувѣрить  и  разубѣдить  темный  крестьян­скій  людъ   въ   безполезности  и  безтолковости  подобнаго рода   знахарскаго   лѣченія,  скажите  больному,   что  все это  болтовня,  что  тутъ,  кромѣ  обмана,  ничего  нѣтъ  и  что отъ  этихъ   заговоровъ   ровно  ничего   онъ  не  получитъ, такъ  онъ  не  повѣритъ   вамъ.   Напротивъ,   онъ  тотчасъ замѣтитъ:   „нѣтъ,  родимый,  и  не  толкуй  лучше  мнѣ  про этихъ  знахарокъ,   да  нашихъ  лѣкарей,   отъ  нихъ,  вѣдь, много  выходитъ  пользительнаго.   

Такіе  защитники   без­дѣльныхъ  и  безпутныхъ   лѣкарей  и   лѣкарокъ   укажутъ даже:  „вотъ  такой-то   удивительно  какъ  прочно  и  скоро заговариваетъ  зубную  боль,  а  такая  старуха  такъ   ужъ чудесно  нашептываньемъ,  да  приговариваньемъ,  да  охань­емъ  своимъ   лѣчить". 

И  замѣчательно,  что  чѣмъ   проще и  набожнѣе  иной  человѣкъ,  тѣмъ  скорѣе  подъ  него,  такъ сказать,  подкапывается  суевѣріе.  Предъ  вами,  напр.,  про­стая,  благочестивая  и  набожная  женщина,   христіанка. Каждый  годъ  она  посѣщаетъ  святыя  мѣста  и  дома   ис­правно  ходитъ  въ  храмъ   Божій.  Но  вотъ  появляется  въ селѣ  или   окрестностяхъ  ея  села  какой-нибудь   знахарь или  знахарка,  имъ  тотчасъ  она  повѣритъ,  чтобы  тамъ  ни наговорили.  Не  даромъ  потому говорится: Божье  крѣпко, а  вражье  лѣпко. Какъ  же  смотрятъ  сами  знахари  и  знахарки  на  свое дѣло?  Между  заговорщиками  и  заговорщицами  и  вообще между  знахарями  и  знахарками  есть  такіе,  которые  въ самообольщеніи  думаютъ,  что  они  на  самомъ дѣлѣ лѣчатъ народъ,  что  они  приносятъ  пользу  человѣчеству   своими заговорами,  хотя  и  сами   въ  нихъ  ничего  не  понимаютъ, и  не  видятъ  въ  заговорахъ  никакого  грѣха,  смотря   на нихъ  (заговоры),  какъ  на  богоугодныя   молитвы.   

Описание села Новойямской слободы.

С у е в ѣ р ія .  Суевѣрія  сопровождаютъ моихъ  прихожанъ на  каждомъ  шагу,  и  потому  ихъ  такъ  мною,  что  всѣхъ не перечесть.  Скажемъ  о  важнѣйшихъ.
1.Многіе  изъ  прихожанъ, отрѣзывая  ногти на своихъ рукахъ, кладутъ ихъ въ пазуху, и говорятъ,что эти  ногти понадобятся  на  томъ  свѣтѣ,  когда  нужно  будетъ  лѣзть  на высокую  гору.  Эта  гора  имѣетъ  образоваться   послѣ   того, какъ  грѣшники,  по  осужденіи  ихъ  въ  день  страшнаго  су­да  Божія,  скажутъ:  падите горы на ны и откройте ны. Изъ  аду,  говорятъ  сберегатели  ногтей, выпускаютъ  грѣшниковъ  на  всю св.недѣлю— на   свободу. Между  адомъ  и  раемъ  есть  высокая  и  крутая гора,  на ко­торую  выпущенные  изъ  ада  грѣшники  и  всбираются,  чтобъ взглянуть  на  рай.  Но  если  по  великимъ  грѣхамъ  съ  этой горы  не  увидишь  рая,  то  непремѣнно  увидишь   свое  село и  родныхъ,  которые,  въ  продолженіе   св. недѣли,  будутъ нѣсколько  разъ  на  улицѣ.  Поэтому,  не  сберегавшіе  ногтей во  время  своей  земной  жизни, на  томъ  свѣтѣ   не  могутъ взбираться  иа  высокую  крутую  гору,  и  смотрѣть  съ нея  на рай  и  на  своихъ  родныхъ,   гуляющихъ  но  улицамъ  села.

2. Вѣрятъ, что  громъ происходитъ отъ того, что   прор. Илія  разъѣжаетъ по  небу  на  огненной  колесницѣ,  везомой огненными  конями.  Съ  высоты  неба  онъ  преслѣдуетъ  на землѣ  діавола,  и  замѣтивъ,  что  діаволъ  спрятался   въ  де­рево,  въ  воду,  въ  домъ  ли  какой,  въ  человѣка ли,— немед­ленно  убиваетъ  его  каменной  стрѣлой,  не  жалѣя  и  чело­вѣка.  Да  и  зачѣмъ  пророку  Иліѣ   жалѣть  человѣка?— че­ловѣкъ  этотъ  все  равно  пропалъ  бы   отъ  діавола,  потому что  діаволъ  не  разстанется  съ тѣмъ  человѣкомъ,   въ  кото­раго вселился;  онъ  замучитъ  несчастнаго: удавитъ  или уто­питъ  его.

3.  Прихожане  вѣрятъ  въ  домовыхъ  и  въ  то,   что они покровители  однихъ  и  гонители  другихъ  лошадей,  и заклю­чаютъ  о  расположеніи  домовыхъ  къ  своимъ  лошадямъ, но слѣдующимъ  примѣтамъ:  если  лошадь сыта, полна  и  грива ея  завита, то  значитъ,  эта  лошадь любима   д ѣ д у ш к о ю , и  гриву  ея,  такъ  хитро,  заплелъ онъ; если   же   лошадь худа,   часто прихварываетъ— значитъ она не понраву
с т а р и к а .

4.  Вѣрятъ въ  колдуновъ и  въ то, что  эти  колдуны,  на­ходясь  въ предсмертныхъ мукахъ,  долго  не  умираютъ.Что­бы  прекратить   ихъ   мученія,   нужно поднимать   верхъ избы.  Увѣрены  въ  томъ,  что  колдуны,  по  смерти своей, вы­ходя  изъ  могилъ,  въ  ночное  время   до  пѣтуховъ,   разгули­ваютъ по    свѣту  и  много  бѣдокурятъ.  Для  пресѣченія  сихъ золъ,  надобно,  говорятъ,  разрыть  могилу  колдуна  и  вбить въ  гробъ его  осиновый  колъ. Случалось,  будто,   что   при раскопкѣ  могилы  колдуна,  находили  его   въ  гробу   лежа­щимъ  внизъ  головой

5.  Вѣрятъ  въ  вѣдьмъ,  спеціальность  коихъ— моритъ  ко­ровъ,  и  въ  меньшей  мѣрѣ— отнимать  у  нихъ  молоко.

6.  Вѣрятъ  въ  клады,  которые, соскучась лежать  въ  землѣ, выходятъ  на  свѣтъ Божій  въ  видѣ  небольшихъ  животныхъ, наприм.  барашка,  зайца  и  проч.  Стоитъ   только   ударить этого  барашка  или  зайца  палочкой   по  головѣ,   и   кладъ самъ— собою  разсыплется  и  обратиться  въ  деньги. Всѣ  болѣзни  происходятъ  отъ  г л а з у   и  п р и т к и .   Для излеченья  отъ  г л а з а ,   есть  спеціалистки— старухи, (ста­рики— никогда),  умывающія  больныхъ  наговоренной  водой.

Процедура  съ  водой  бываетъ  слѣдующая.  Умывальница— старуха,  призванная  въ  домъ  больнаго,  беретъ   небольшую чашку,  наполняетъ  водой  и  сыплетъ въ  нее  нѣсколько  соли; затѣмъ,  взглянувъ,   какъ  бы  мимоходомъ, на  божницу  и раза  два— три  перекрестившись,  беретъ  изъ гарнушки  го­рячій  уголь,  опускаетъ  его  въ  воду  и начинаетъ  смотря въ печку,  свое  шептаніе, при  чемъ  сама  сильно,  съ  подерги­ваньемъ  членовъ,  позеваетъ  и  часто отплевывается  на  полъ, приговаривая:  „тпфу,  тпфу  пропасть;  ишь  ты  окаянный,— ишь  ты  негодный;— нужъ  парень  и  глазъ!"   Родные   боль­наго  съ  величайшимъ  вниманіемъ  слушаютъ  слова  старухи и  трепещутъ...  „Да  что  бабушка,  кто  же  сглазилъ  это  на­шего  Ванюшку?"— „Чего!— какой-то  черный  мужикъ;  нужъ и  глазъ  у  проклятаго:  ломало—ломало  меня, инда   смертинька  моя! На-ка,  выпей,  кормилецъ,  обращается  ворожея къ  больному;  а  ты  перекрестись,  перекрестись  прежде Ва­нюшка!" 

Затѣмъ,   давши  больному  глотка  три  воды,  воро­жея  спрыскиваетъ  Ванюшкѣ  голову,  лицо,   шею,   руки и ноги,  спину  и  грудь.— „Ну  теперь  усни,  голубчикъ;  постой, я  тебя  одѣну— вотъ  такъ,  по  крѣпче,"   говоритъ   старуха, укутывая  больнаго съ  головой,  „ну  теперь  Ванѣ  будетъ по­легче".  Покончивъ  свое  дѣло,  ворожея уходитъ,  напутствуемая  благожеланіями  семейныхъ  и  снабженная   ими   чѣмъ- либо  матеріальнымъ— холстомъ  или  деньгами.   

„А  ты  ходи къ  намъ,  Коидратьевна",  скажутъ, провожая  ее  за  дверь. П р и т к а   много  привязчивѣе  г л а з а ,  пристаетъ   къ  че­ловѣку  и  тогда,  когда  ей,  кажется,  никакъ  нельзя  бы  это­го  дѣлать.  Вотъ  случай.  Прошедшею  осенью,   при  свадеб­номъ   поѣздѣ,   одна женщина   упала   съ  телѣги, и по  ней  проѣхала  другая,  которая  своею  тяжестію, по  по­ламъ  переломила  женщинѣ  голень  ноги.  Пріѣхавшій вскорѣ фельдшеръ,  сложивъ  переломленную  голень,  какъ слѣдуетъ, наложилъ на  нее  гипсовую  повяхку.  Чрезъ   шесть  недѣль, нога  срослась;  но  все-таки  сильно  ломила.  Встрѣтивъ разъ свекровь  больной,  я  спросилъ  ее о здоровьи  больной.  „Да фершалъ говорилъ,  что  нога  срослась,   да не  велѣлъ  ходить-то,  байтъ— опять  испортитъ  ногу, а  нога- то  ужъ  больно  ломитъ у  Авдотьи;  мы  всѣ  думаемъ,  что это отъ  „притки".  Надобно-бы  теперь  Авдотью   п р о щ а т ь ,   а нельзя:  она  не  дойдетъ  до  мѣста,  да  и кланяться-то нельзя.

П р о щ е н іе   отъ  притки  происходитъ  слѣдующимъ  обра­зомъ.  Въ  полночь  больной,  или  больная,  (если  больные  не могутъ  идти,  вмѣсто  сына  долженъ  идти  его  отецъ,  вмѣсто дочери— мать)  идутъ  со  старухой, занимающейся прощеніемъ, на  то  мѣсто,  гдѣ,  по  ихъ  мнѣнію,   приключилась  болѣзнь. Помолившись  дома  Богу,  выходятъ  за  ворота  и  кладутъ  на всѣ  четыре  стороны  по  три  земныхъ  поклона.  Продолжая путь,  на  всѣхъ  перекресткахъ— дѣлаютъ  тоже.  Приблизив­шись  къ  извѣстному  мѣсту, творятъ  такіе  же  поклоны,  и, падая   на  землю,  цѣлуютъ  ее,   приговаривая:   „мать  сыра земля,  прости  ты  меня  раба  Божія  (такого-то),  окаяннаго, что  я  ступилъ  на  тебя  нечистою  ногою  и  тѣмъ  оскорбилъ тебя.  Прости,  прости  меня,  мать  сыра  земля.  Аминь, аминь, аминь“.  Затѣмъ  опять  кладутъ  три  поклона  въ землю и трижды  цѣлуютъ  ее.  Такое  прощеніе  должно  повторяться  три ночи  къ  ряду. Послѣ  каждаго  прощенія  возвращаются  до­мой  съ  поклонами  же.

Свящ. Іоаннъ  Александровскій//Пензенские епархиальные ведомости. 1883.