Въ с. Болчаяпновкѣ, Саратовскаго уѣзда, одинъ изъ мѣстныхъ старожиловъ разсказывалъ (въ 1880 году) слѣдующій случай: «Довелось мнѣ въ молодости быть съ товарищемъ на берегу
пруда по Сокуркѣ, котораго теперь и слѣдовъ нѣть; было уже поздно и мы хотѣли сходить домой, такъ какъ лошади, которых мы стерегли, спокойно наелись на лугу; пройдя немного, слышимъ мы вдругѣ, не вдалекѣ отъ насъ, какое-то жалобное завываніе, точно крикъ какого-то большаго животнаго; мы прислушивались съ полчаса, намъ стало страшно, въ особенности товарищу, который былъ моложе меня; я рѣшился узнать, что это такое, и пошелъ туда, гдѣ слышался этотъ крикъ, который раздавался все громче, по мѣрѣ того, какъ я подходилъ; сдѣлалъ я еще нѣсколько шаговъ, и передомною словно изъ земли выросла человѣчья фигура, высокая, съ длинными черными, всклокоченными волосами, съ громадной головой и рогами. Я былъ увѣренъ, что передо мною чортъ и, страшно испугавшись, сталъ творить молитву, сначала про себя, а потомъ вслухъ; онъ не пропадаетъ, но только, что я успѣлъ
досказать послѣднія слова, какъ приведѣніе мгновенно бросилось въ воду и исчезло. Не помню, долго ли я со страху стоялъ тутъ оцѣпенѣвши, и затѣмъ едва доплелся до товарища, которому ничего не могъ тутъ разсказать; только на другой день очнулся и передалъ видѣнное мною односельчанамъ».
Вѣдьмы портятъ также, какъ и колдуны, людей и домашній скотъ; разница ея съ колдуномъ и знахаремъ та, что послѣдніе бываютъ по наукѣ, а первая но наслѣдству, такъ, что вѣдьма родится отъ вѣдьмы; отличительный наружный признакъ ея — хвостъ.
Въ с. Озеркахъ, Саратовскаго уѣзда, до сихъ поръ есть повѣрье о томъ, какъ узнавать вѣдьмъ: стоитъ лишь надѣть все совершенно новое—бѣлье, платье и обувь, и идти въ праздникъ къ обѣднѣ; ту изъ бабъ, которая—вѣдьма, онъ увидитъ стоящею задомъ къ
алтарю и лицомъ къ выходной двери. Тотъ, на комъ есть что-либо хотя разъ надѣванное изъ одежды, не увидитъ этого, и всѣ бабы, будь между ними и вѣдьма, будутъ стоять лицомъ къ алтарю и иконамъ. Кто увидитъ вѣдьму, описаннымъ способомъ, проживетъ не долго; злые духи и сама вѣдьма отомстятъ смертію за открытіе тайны; поэтому народъ боится ходить во всемъ новомъ въ церковь, чтобы нечаяннымъ образомъ не увидать вѣдьму, повернутой
задомъ къ алтарю; въ свою очередь вѣдьмы, зная эту боязнь смерти и что поэтому никто не явится во всемъ новомъ, смѣло посѣщаютъ храмы божіи, не боясь быть открытыми.
Существуетъ повѣрье, что вѣдьмы по ночамъ доятъ коровъ и отымаютъ тѣмъ у нихъ молоко: ежели вѣдьма выдоить корову, то у нея пересыхаетъ вымя и она не станетъ болѣе давать молока. Указываютъ на старуху, которая жива до сихъ поръ; разъ ее поймали ночью
и отрѣзали косу; она же утверждаетъ, что это мужъ ей выдралъ волосы.
Чтобы узнать, кто изъ бабъ въ селѣ вѣдьма, нужно, по словамъ старухъ, взять отъ великаго четверга кусочекъ сыру и беречь его до Свѣтлаго Христова Воскресенія; въ Пасхальную же утреню положить за щеку и смотрѣть на молящихся: какъ только священникъ скажетъ: «Христосъ воскресе», то всѣ вѣдьмы оборотятся задомъ къ иконамъ и на головахъ ихъ будутъ стоить дойницы (посуда въ которую доили, коровъ)".
Народъ боялся н боится мертвыхъ; между ними нѣтъ такого смѣльчака, который бы пошелъ ночью на гумно, что лежитъ недалеко отъ кладбища: «ну, какъ мертвецъ-то встанетъ». Бъ былые годы скоропостижно умершихъ, опойцевъ, утопленниковъ и самоубійцъ хоронили внѣ кладбища, ихъ зарывали далеко отъ села, въ лѣсу, и народъ боится ходить туда, потому что похороненный тамъ убивецъ бродитъ по лѣсу и пугаетъ своимъ страшнымъ крикомъ, въ особенности подъ вечеръ. Вѣрятъ они, что убивецъ потому ходитъ, что вѣкъ жизни его не кончился», и будетъ ходить онъ до тѣхъ поръ, пока не придетъ время, когда бы онъ долженъ
былъ умереть своей естественной смертью: тогда ляжетъ онъ въ могилу и не станетъ больше бродить, кричать и пугать пародъ.
Русское народное воображеніе создаетъ, кромѣ колдуновъ, домовыхъ, вѣдьмъ, лѣшихъ и оборотней, много другихъ нечистыхъ или злыхъ духовъ, живущихъ на мельницахъ
подъ водяными колесами и проч.; простолюдинъ убѣжденъ, что ежели человѣкъ удавится или утопится, то на немъ ѣздятъ по ночамъ они (т. е. нечистые духи).
Народъ вѣритъ у насъ въ таинственную силу природы и волшебное дѣйствіе многихъ растеній и предметовъ. Таково повѣрье о разрывъ-травѣ, связанное съ легендами о кладахъ. «Желающіе добыть кладъ берутъ подъ вечеръ Ивана Купалы (24 іюня) свѣчи отъ покойниковъ, тѣ самыя, которыя раздаются мірянамъ во время панихиды надь усопшимъ
и утаенныя при этомъ случаѣ, идутъ къ тому мѣсту, гдѣ предполагаютъ найти кладъ. Взявши ладаницу, окуриваютъ кругомъ то мѣсто до трехъ разъ, вынимаютъ изъ ладаницы уголь, кладутъ его на землю и вздуваютъ огонь, чтобы зажечь восковую свѣчу; какъ покажется огонекъ, то надъ нимъ держатъ немного ломы, щупы, лопаты и начинаютъ рыть кладъ». Но чтобы добыть кладъ безошибочно и безъ труда отыскать мѣсто, гдѣ онъ зарытъ, надо
имѣть разрывъ-траву, которая цвѣтетъ въ полночь на Ивана Купалу; никто не видитъ какъ она цвѣтетъ и чтобы добыть ее надо большихъ трудовъ и смѣлости; по словамъ разсказчиковъ, жизнь
при этомъ находится въ опасности. «Въ вечеру подъ Ивана Купалу, надо поймать пѣтуха и держать его подъ платьемъ, въ которомъ намѣренъ идти за травой, до тѣхъ поръ пока на селѣ во всѣхъ избахъ покажутся огни, потомъ нести его подъ полою въ лѣсъ и, дождавшись того времени, когда пѣтухъ пропоетъ три раза, начать рвать вспыхнувшій цвѣтъ, не обращая вниманія на то, что будетъ представлятся глазамъ; тутъ нечистая сила прибѣгаетъ ко всѣмъ хитростямъ, чтобы помѣшать человѣку достать желаемую траву; тотъ, кто устоитъ противъ всего и сорветъ цвѣтъ, долженъ безъ оглядки бѣжать домой, не отвѣчая ни на какіе вопросы, тогда трава останется у него; но ежели скажетъ хотя одно слово, то все пропадетъ и онъ возвращается съ пустыми руками».
Большинство считаютъ разрывъ-траву тайнымъ свѣтящимся цвѣтомъ папоротника.
Папороть, но стариннымъ повѣрьямъ, цвѣтетъ въ полночь подъ Иіаиовъ день: изъ него подымается свѣтлая цвѣточная почка, она движется и прыгаетъ; въ полночь почка съ трескомъ разрывается и распускается огненный цвѣтокъ, блескъ котораго освѣщаетъ всё кругомъ; цвѣтеніе сопровождается землетрясеніемъ, громовыми ударами и ослѣпительной молніей; нечистая сила, въ разныхъ видахъ и разными страшными голосами, старается
испугать смѣльчака, добывающаго цвѣтокъ папороти, и если онъ испугается, то онъ для него потерянъ. Въ одной сказкѣ чортъ говоритъ: "Я напустилъ 70 чертенятъ на царспую дочь, они сосутъ у нея груди; вылечить же се тотъ, кто сорветъ жаръ-цвѣтъ (цвѣтъ папороти), это такой цвѣтъ, что когда цвѣтетъ, то море колыхается и ночь бываетъ яснѣе дня». Цвѣтъ папоротника показываетъ своему обладателю, какъ «цвѣтутъ въ землѣ клады»; ему приписываютъ свойства разрывъ-травы; послѣдняя считается корнемъ папоротника и разрываетъ запоры; коса, напавши на нее, ломается; если лошадь въ желѣзныхъ путахъ набредетъ на нее, то путы распадаются.
Кромѣ разрывъ-травы слывутъ въ народныхъ повѣрьяхъ еще два растенія: спрыгъ и Петровъ крестъ. Спрыгъ-траву нікто не видалъ, а знаютъ, что она нужна для воровъ и разбойниковъ;
разсказываютъ, что Стенька Разинъ и Пугачь имѣли ее подъ каждымъ ногтемъ; многіе разбойники прежнихъ временъ вкладывали подъ ноготь листокъ спрыгъ-травы и не трогали его до тѣхъ поръ, пока онъ самъ «не испарится.. Воръ, обладатель спрыгъ-травы , подпосилъ палецъ къ замку и онъ тотчасъ же спрыгиваетъ (отпирается). Говорятъ, что цвѣтъ орѣховаго дерева имѣетъ ту же силу, какъ и спрыгъ-трава. Корень травы Петровъ крестъ отыскиваютъ между заутреней и обѣдней на Ивана Купалу; онъ имѣетъ видъ наперснаго креста и приноситъ большое счастіе. Народное повѣрье приписываетъ всѣмъ лѣкарственнымъ травамъ, собираемымъ между заутреней и обѣдней на Ивана Ку-
палу, особенно цѣлебное дѣйствіе.
По убѣжденію народа, всякій кладъ зарывался въ старину съ заклятіемъ и надо знать слово, способное его разрушить, тогда онъ объявится, иначе исчезнетъ— уйдетъ въ землю или метнется въ сторону.
При сильномъ развитіи предразсудковъ въ русскомъ народѣ, ворожба и гаданія —необходимые спутники суевѣрія во всѣхъ обыденныхъ случаяхъ крестьянской жизни: привидится-ли сонъ— идутъ къ ворожеѣ; представится-ли какой другой необъяснимый
признакъ, или желая узнать будущее, простой народъ идетъ къ гадальщицѣ за истолкованіемъ или гадаетъ самъ. Напр., когда везутъ парня въ рекруты, то родные гадаютъ, поймавъ паука: сажаютъ его въ кувшинъ и ежели онъ за ночь совьетъ тамъ гнѣздо,
то увѣрены, что парня не обрѣютъ» (не примутъ), ежели не совьетъ, то его непремѣнно «угонятъ». Гадаютъ по этому поводу и другимъ способомъ: кладутъ на столъ уголь и
печину (кусокъ глины изъ печки) другъ противъ друга, и крестъ на крестъ имъ хлѣбъ и соль, тоже другъ противъ друга; берутъ клубокъ за нитку, держатъ его на вѣсу и ежели онъ будетъ качаться на угоіь и печину, то малаго забрѣютъ, ежели же на хлѣбъ и на
соль, то не возьмутъ и онъ вернется домой.
Въ Хвалынскомъ уѣздѣ многіе, во время святокъ, снявши предварительно кресты, выходятъ
по ночамъ въ поле или къ рѣкѣ; дорогой между собой не говорятъ и идутъ молча, о молитвѣ и думать не должны, на перекресткахъ въ разныхъ мѣстахъ ложатся на землю и прислуши¬
ваются къ малѣйшему шороху; немного погодя встаютъ и молча расходятся по домамъ, гдѣ разсказываютъ о томъ, что слышали: однимъ показалось, что молотятъ, другому, что жнутъ, третьему, что плачутъ; по этимъ примѣтамъ судятъ, что должно случиться въ теченіи наступающаго года.
Многіе вѣрятъ до сихъ поръ, что есть люди, умѣющіе заговаривать зубную боль, остановить
кровь, текущую изъ раны. На все нужно знать слово, говорятъ старики; кажется, простая вещь отравить крысу фосфоромъ или мышьякомъ, но это не всегда удается, а необходимо, поставивъ на погреба, черенокъ съ кашей и посыпавъ его моромъ, сказать: «пожалуйте гости кушать», и затѣмъ, не поворачиваясь, пятится къ выходу задомъ. Или другой способъ
вывести крысъ: надо поймать живую крысу, отнести ее отъ своей избы черезъ семь дворовъ и сказать: «вотъ ваша квартира». Чтобы вывести таракановъ, надо поймать одного или нѣсколькихъ, посадить въ варежку и, войдя къ кому-либо въ избу, сказать:
«здравствуйте, ждали ли гостей?» и какъ хозяева скажутъ: «просимъ милости», то потихоньку, незамѣтно, вытряхнуть таракановъ изъ варежки. Чтобы избавиться отъ клоповъ, надо, когда священникъ, кончивъ молебенъ, выходитъ изъ избы, сказать хозяину: «куда попы, туда и клопы».Если нападутъ блохи, надо тоже знать слово», при которомъ хозяинъ беретъ вѣникъ и водить его крестъ на крестъ по полу комнаты, тогда всѣ блохи
соберутся къ порогу и уйдутъ за дверь.
Во время страшной холеры, свирѣпствовавшей въ Саратове въ 1831 году, по разсказамъ старожиловъ, надъ городомъ летала по ночамъ огромной величины черпая птица и
дома, надъ которыми она пронсилась, махая крыльями, были поражены смертію; вслѣдствіе этого вѣрованія на воротахъ, дверяхъ и окнахъ многихъ домовъ чертили кресты, а на стѣнахъ, для прогнанія нечистой силы, писали священныя слова: "Христосъ съ нами уставися".
