Статья рассказывает о различных кровавых и бескровных жертвоприношениях у германских народов в древние времена.

1. Жертвоприношения в архаичной традиции

Неискушенному читателю может показаться, что речь пойдет о некой важной, но, все же, части религиозного мышления язычника – обряде или части обрядового действия, совершаемого во время славления богов. Именно в таком формате, как правило, обсуждают в современных языческих кругах жертвоприношения, объединяя их с понятием дара - подношения богам. Однако, на самом деле все гораздо сложнее и масштабнее. В действительности, говоря о жертвоприношениях, мы говорим не просто о некой части языческой веры, а имеем в виду архаический исток религиозной мысли как таковой.

Во многих индоевропейских религиях, и северная традиция не является исключением, существует миф о смерти первосущества. В северной традиции это великан Имир, из которого был создан Мир. Смерть Имира многие называют убийством, однако в источниках об этом нигде прямо не сказано, иначе картина была бы более ясной. В индийской мифологии, тексты которой в большом объеме дошли до наших дней, аналог Имира – Пуруша, пожертвовал собой и совершил ритуальное жертвоприношение себя - себе же руками богов, чтобы из его тела был создан Мир. Любой, знакомый со скандинавской мифологией сразу увидит тут сюжет самопожертвования Одина себя - себе же.

Прорицание Вёльвы (Völuspá)
В начале не было
(был только Имир)
ни берега моря,
ни волн студеных,
ни тверди снизу,
ни неба сверху,
ни трав зеленых —
только бездна зевала.

Отпрыски Бора
подняли сушу,
мир серединный
воздвигли дивный —
солнце сияло
с юга на скалы,
зеленью землю
злаки покрыли;

Солнце — луна же
с ним шла бок о бок —
долонь простерло
с юга чрез небо:
солнце не знало
ночлега в небе,
звезды не знали
дороги в небе,
луна же не знала,
сколь сильна она в небе;

Ár var alda
þar er Ýmir bygði,
vara sandr né sær
né svalar unnir,
jörð fannsk æva
né upphiminn,
gap var ginnunga,
en gras hvergi.

Áðr Burs synir
bjöðum um ypðu,
þeir er Miðgarð
mœran skópu;
sól skein sunnan
á salar steina,
þá var grund gróin
grœnum lauki.

Sól varp sunnan,
sinni mána,
hendi inni hœgri
um himinjódyr;
sól þat ne vissi
hvar hon sali átti,
máni þat ne vissi
hvat hann megins átti,
stjörnur þat ne vissu
hvar þær staði áttu.
(с) Norse Ulver, перевод Тихомирова

Возвращаясь к теме Имира: был ли он убит асами по их задумке или пожертвовал сам себя ради благой цели, нарушив холодное безмолвие Бездны, важно не это. Важно то, что именно этот мифологический сюжет лежит в основе любого жертвоприношения. Первая смерть породила жизнь в том виде, в котором мы знаем ее сейчас. Когда мы совершаем жертвоприношение, мы повторяем мифологический сюжет со смертью Имира, создавая нечто новое или обновляя нечто старое.

Следы человеческих жертвоприношений, а именно о них сейчас идет речь, отслеживаются у всех индоевропейских народов и во всех верованиях. Со временем, однако, они были заменены на жертвоприношения животных. В тех религиях, где институт жречества процветал, жертвоприношения животных развивались гораздо сильнее, чем в тех, где жрецы были подавлены воинами и вождями. Именно это случилось в скандинавском обществе, где жрецов заменили военные вожди. Я глубоко убежден в том, что именно это послужило причиной сохранение института человеческих жертвоприношений вплоть до Эпохи Викингов. Все дело в том, что в определенный момент развития индоевропейских народов, битва стала тесно связана с религией, а значит и с жертвоприношениями.

Битва как жертвоприношение лучше всего прослеживается в индийской ведической традиции:

БИТВА КАК ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ (По данным древнеиндийской традиции)
О теснейшей в ранневедийской культуре ассоциированности бит- вы и жертвоприношения говорит и тот факт, что оба понятия могли выражаться одними и теми же терминами: samaryá — «сходка (для жертвоприношения или битвы)»; samidhá — «стычка, схватка», «жертвенное приношение / возлияние»; слова hávīman и devávīti, означающие «призывание (богов)», которое по контексту имеет след- ствием убийство врагов, могут также означать и «жертвоприношение» в целом.
(с) Я.В. Васильков

В северной традиции таких этимологических связей нет совсем, кроме одного, достаточно спорного момента.

Английское слово «victim» (англ. жертва) совершенно точно происходит от латинского «victima" - также жертва. Слово «victima» связывают с протоиндоевропейским корнем – «weyk», которое связывают с протогерманским «wiganą», оба эти слова означают битва, сражение. Отсюда же пошло староисландское «víg».

Однако в северной традиции есть связь другого рода, связь мифологическая. Судя по источникам, эта связь начинает прослеживаться с 1-го века нашей эры, хотя, возможно, имеет гораздо более глубокие корни. Несмотря на то, что у древних германцев жреческий институт еще присутствовал в полном объеме, уже тогда жертвоприношения Водану отличались от других жертвоприношений:

О происхождении германцев и местоположении Германии
Из богов они больше всего чтят Меркурия и считают должным
приносить ему по известным дням в жертву также людей. Геркулеса и
Марса они умилостивляют закланиями обрекаемых им в жертву
животных. Часть свебов совершает жертвоприношения и Изиде.
(с) Корнелий Тацит, Перевод А.С.Бобовича
Примечание: Меркурием называли Водана, Геркулесом - Донара, Марсом - Тюра, Изидой - Фригг или Фрейю.

Связь между жертвоприношением и войной, как вы, наверное, уже догадались, прослеживается через культ Водана и обряды, связанные с ним. У этих жертвоприношений есть две основные формы.

Первое: смерть врага, которого перед битвой посвятили Одину, в битве - это прибавление в войске асов. Таким образом, убивая людей на войне (принося жертву) и погибая на ней (принося в жертву себя) воины усиливают богов.
Второе: человеческое жертвоприношение в мирное время - это, по сути, продление власти конунга и восполнение потраченной удачи. Именно Один дарует победу или поражение в битве, а этот фактор во много зависит от удачи конунга, которая распространяется на всех его воинов. Если же конунг удачу свою терял и не мог восполнить ее, даже совершая человеческие жертвоприношения, это могло кончиться для него очень плачевно. Если в военное время конунг, потерявший удачу расставался с жизнью от руки врага, то в мирное время это происходило примерно следующим образом:

Сага об Инглингах (Ynglinga saga)
В его дни в Швеции были неурожаи и голод. Шведы совершали большие жертвоприношения в Уппсале. В первую осень они приносили в жертву быков. Но голод не уменьшился. На вторую осень они стали приносить человеческие жертвы. Но голод был все такой же, если не хуже. На третью осень много шведов собралось в Уппсалу, где должно было происходить жертвоприношение. Вожди их стали совещаться и порешили, что в неурожае виноват Домальди и что надо принести его в жертву — напасть на него, убить и обагрить алтарь его кровью. Это и было сделано.

Þá eflduSvíarblótstórað Uppsölum. Hið fyrstahaustblótuðu þeiryxnumogbatnaðiekki árferð að heldur. En annað haust hófu þeir mannblót en árferð var söm eða verri. En hið þriðja haust komu Svíar fjölmennt til Uppsala þá er blót skyldu vera. Þá áttu höfðingjar ráðagerð sína og kom það ásamt með þeim að hallærið mundi standa af Dómalda konungi þeirra og það með að þeir skyldu honum blóta til árs sér og veita honum atgöngu og drepa hann og rjóða stalla með blóði hans, og svo gerðu þeir.
(с) Norse Ulver. Перевод М. И. Стеблин-Каменского.

В обоих случаях мы видим ключевое значение жертвоприношения - смерть рождает жизнь. Воин погибает на поле битвы или во время жертвоприношения Одину, и оживает в Вальгалле, где в свое время встанет плечом к плечу с тем, кто его убил. Конунг, совершая человеческое жертвоприношение обновляет свою власть и пополняет свою удачу. Смерть жертвы приносит урожай и победы живым.

О механизме человеческих жертвоприношений нам также известно достаточно много. В нашем распоряжении множественные упоминания этих действий в сагах и даже изображение на камне, предположительно являющимся жертвенным.

Стура-Хаммарский камень (фрагмент)



Разбор изображения со всего камня и отдельных элементов на приведенном фрагменте – тема для совсем другой статьи. В данный момент нас интересует только копье в руках у человека, совершающего казнь-жертвоприношение, а также фигура повешенного воина. Именно копье являлось орудием жертвоприношения. Образ копья в контексте жертвоприношений встречается в двух случаях.

Первый, образец которого приведен выше – в способе непосредственного умерщвления жертвы. Жертва подвешивалась на дереве и протыкалась копьем. Описание примера такого жертвоприношения можно прочитать ниже:

Сага о Гаутреке (Gautreks saga)

Тогда сказал Грани Конский Волос Старкаду: «Хорошо бы теперь отплатить мне, воспитанник, за ту помощь, что я даровал тебе».
«Хорошо», — ответил Старкад.
Грани Конский Волос сказал: «Тогда отправь ко мне нынче конунга Викара, я же дам совет, как этого достичь».

Старкад согласился на это. Грани Конский Волос дал ему в руки копьё и сказал, что оно будет казаться стеблем тростника. Тем временем вернулись они с моря к войску, и было тогда начало дня.

Наутро вслед за тем явились советники конунга на намеченное совещание. Установилось меж ними согласие, что должны они совершить нечто, напоминающее жертвоприношение, и рассказал Старкад свой план. Стояла неподалёку от них сосна, и высокая колода подле неё. Одна тонкая сосновая тонкая ветвь была опущена, а её веточки-отростки тянулись вверх. Слуги в это время готовили еду людям, и был зарезан и выпотрошен телёнок. Старкад велел взять его кишки. Затем поднялся Старкад на колоду, согнул книзу ту тонкую ветвь и привязал к ней телячьи кишки.

Тогда обратился Старкад к конунгу: «Вот тут готова виселица, конунг, и выглядит она не слишком грозной. Теперь иди сюда, и я надену петлю тебе на шею».
Конунг сказал: «Как кажется, это устройство мне не опасно, так что надеюсь, что оно мне не повредит. Но если это не так, пусть судьба решит, чему свершиться».
Он поднялся на колоду. Старкад надел ему на шею петлю, и сошёл с бревна.
Затем Старкад уколол конунга стеблем и сказал: «Теперь я отдаю тебя Одину».
Старкад освободил сосновую ветвь. Камышовый стебель стал копьём и пронзил конунга насквозь. Колода упала у него из под ног, а телячьи кишки в петле сделались крепкими, ветвь же поднялась и подняла конунга вместе с порослью веточек, и там он и умер. С тех пор это место зовётся Викарсхольм.

Þá mælti Hrosshárs-Grani til Starkaðs: «Vel muntu nú launa mér, fóstri, liðsemd þá, er ek veitta þér.»
«Vel,» sagði Starkaðr.
Þá mælti Hrosshárs-Grani: «Þá skaltu nú senda mér Víkar konung, en ek mun ráðin til leggja.»
Starkaðr játar þessu. Þá fekk Hrosshárs-Grani geir í hönd honum ok sagði, at þat mundi sýnast reyrsproti. Þá fóru þeir út til liðsins, ok var þá komit at degi.
Um morguninn eptir gengu ráðgjafar konungs á stefnu til umráða. Kom þat ásamt með þeim, at þeir skyldu gera nokkura minningblótsins, ok sagði Starkaðr upp ráðagerðina. Þar stóð fura ein hjá þeim ok stofn einn hár nær furunni. Neðarliga af furunni stóð einn kvistr mjór ok tók í limit upp. Þá bjuggu þjónustusveinar mat manna, ok var kálfr einn skorinn ok krufðr. Starkaðr lét taka kálfsþarmana. Síðan steig Starkaðr upp á stofninn ok sveigði ofan þann inn mjóva kvistinn ok knýtti þar um kálfsþörmunum.
Þá mælti Starkaðr til konungs: «Nú er hér búinn þér gálgi, konungr, ok mun sýnast eigi allmannhættligr. Nú gakktu hingat, ok mun ek leggja snöru á háls þér.»
Konungr mælti: «Sé þessi umbúð ekki mér hættuligri en mér sýnist, þá vænti ek, at mik skaði þetta ekki, en ef öðruvís er, þá mun auðna ráða, hvat at gerist.»
Síðan steig hann upp á stofninn, ok lagði Starkaðr virgulinn um háls honum ok steig síðan ofan af stofninum.
Þá stakk Starkaðr sprotanum á konungi ok mælti: «Nú gef ek þik Óðni.»
Þá lét Starkaðr lausan furukvistinn. Reyrsprotinn varð at geir, ok stóð í gegnum konunginn. Stofninn fell undan fótum honum, en kálfsþarmarnir urðu at viðju sterkri, en kvistrinn reis upp ok hóf upp konunginn við limar, ok dó hann þar. Nú heita þar síðan Víkarshólmar.

(с) Norse Ulver, перевод Надежда Топчий

Стоит отметить, что принесённые в жертву люди были для Одина не только источником пополнения войска эйнхериев, у особым образом умерших можно было обрести мудрость и знание будущего. Скорее всего, это его качество является побочным, однако ему уделено достаточно внимания в эпосе:

Речи Высокого (Hávamál)
Двенадцатым я,
увидев на дереве
в петле повисшего,
так руны вырежу,
так их окрашу,
что он оживет
и беседовать будет.

Þat kann ek it tolfta:
ef ek sé á tré uppi
váfa virgilná,
svá ek ríst
ok í rúnum fák,
at sá gengr gumi
ok mælir við mik.
(с) Norse Ulver, перевод А. И. Корсуна

Возвращаясь к теме жертвоприношения врага в битве, позволю себе привести еще одну цитату из замечательной статьи Василькова:

БИТВА КАК ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ (По данным древнеиндийской традиции)
Помимо серии отождествлений, отметим здесь и употребление слова ātmayajña — «жертва собой», «принесение себя в жертву», кото- рое, оказывается, означает не гибель в бою, поскольку герои намерены вернуться с победой, а нечто иное, о чем скажем позже. ... Сначала Ашваттхаман не может войти в спящий лагерь, поскольку ему преграждает путь неодолимый чудовищный страж. Тогда Ашваттхаман взывает о помощи к Шиве в его грозной ипостаси древнего Рудры. Погрузившись в медитацию, он молитвенно перечисляет различные имена бога (большинство из них — это имена Рудры, зло- вещего бога архаических воинских братств) и затем выражает наме- рение принести ему в жертву самого себя. … Ашваттхаман «подносит богу сам себя как жертвенное приношение», это, по-видимому, то, что в других описаниях называлось àtmayaj¤a — «жертва собой / собственной жизнью» … Вслед за этим Шива вручает Ашваттха- ману свой меч и сам вселяется в его тело.
(с) Я.В. Васильков

Я не собираюсь утверждать, что древние германцы «погружались в медитацию» чтобы воззвать к Одину, однако в северной традиции есть другая, совершенно отличная внешне, но схожая по своей сути тема – тема берсерков.
Известно, что имя Одина происходит от слова «óðr», которое имеет множество значений – вдохновение, безумие, ярость, экстаз. Некоторые соотносят это состояние с шаманским экстазом. Есть ли связь между Одином и шаманизмом - вопрос отдельный, однако то, что связь между Одином и состоянием боевого безумия, присущего берсеркам существует, сомневаться не приходиться.
Берсерков описывают как людей нередко уродливых, сильных, заносчивых. Из-за бесстрашия берсерков их держали возле себя конунги, однако бывало, что берсерки, недовольные конунгом, разбойничали на его землях и даже собирали собственные дружины. Но, помимо этого, берсерки были поэтами и нередко умели резать руны.

По сути, берсерки обладали всеми наборами качеств присущих самому Одину, из чего можно сделать вывод, что берсерки - это воины, чья жизнь полностью посвящена ему. Возможно, во время битвы и состояния боевого безумия, берсерки становились самим Одином, неся смерть на поле битвы.
Надо отметить, что тема берсерков крайне занимательна и стоит отдельного обсуждения.

Теперь коснемся известного сюжета Первой Войны между асами и ванами. В данном случае мифологический сюжет, явно имеющий древнюю историю, отражает непосредственно сам механизм принесения в жертву. И вновь нам встречается копье, как основное орудие жертвоприношения:

Прорицание Вёльвы (Völuspá)
Один метнул —
воины пали
(так было в мире
войны начало),
но рухнули стены
крепости асов —
ваны-провидцы
верх одерживали.

Fleygði Óðinn
ok í folk of skaut,
þat var enn folkvíg
fyrst í heimi;
brotinn var borðveggr
borgar ása,
knáttu vanir vígspá
völlu sporna.
(с) Norse Ulver, перевод Тихомирова

Также поступают и предводители дружин на море и на земле во время инициации битвы. Интересный факт, думаю известный многим, традиция метания копья сохранилась даже у потомков Рюриковичей на Руси:

Повесть временных лет

В год 6454 (946). Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска для схватки, Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд: "Князь уже начал; последуем, дружина, за князем". И победили древлян.
(с) нормализация Д.С.Лихачева

2. Blót
Теперь вернемся к тому, что в северной традиции называется «блот». Слово это известно большинству последователей традиции современной, однако мало кто знает его истинное значение. Блот - это не просто жертвоприношение или обряд славления богов. Блотом в традиции архаичной и после нее называли все, что связанно с язычеством, даже саму языческую веру как таковую. Вот небольшой список терминов, связанных со словом «блот»:

О религии
blótdómr, blótnaðr, blótskapr - язычество
blótkona - язычница
blótmaðr - язычник
blótgoði - жрец
blótgyðja - жрица
blótguð - языческий бог
blótvilla - языческая «ересь»

О ритуалистике
blótbolli - жертвенная чаша
blótspánn - гадание во время жертвоприношения
blótmatr - пища, поедаемая во время жертвоприношения
goðablót - жертвоприношение богам
blótveizla - жертвенный пир

О месте для жертвоприношений и богослужений
blóthaugr - курган для жертвоприношений
blóthof - языческий храм
blóthús - языческий дом для жертвоприношений
blóthǫrgr - языческий алтарь
blótlundr - языческая роща
blótstaðr - место жертвоприношения
blótviðr - языческий священный лес
blótskógr - языческий священный лес
blótstallr - жертвенный камень
blótvǫllr - языческое священное поле

О том, что приносили в жертвы
blótklæði - жертвенные одежды
blótnaut - жертвенный бык
blótauðigr - богатые жертвы
blótdrykkja - жертвенные напитки

Если вы не поняли того, кто придумал все эти значения, думаю последний термин должен был расставить все точки над i. Естественно, традиции, существующей в изолированном пространстве, нет нужды самоназываться. Вера есть вера, а боги есть боги. Такая необходимость возникает только тогда, когда появляются люди другой, отличной от традиционной веры. Нет сомнений, что большинство этих терминов возникло во времена прихода христианства, короткого периода двоеверия и какое-то время после. Были ли эти термины самоназваниями для идентификации в обществе или же все они придуманы христианами, большого значения не имеет. Для нас огромную ценность представляют, во-первых, сам термин, выбранный для обозначения всего языческого, а во-вторых, список терминов, говорящих о том кто, что, где и как приносил в жертву.

К слову не только многообразие терминологии связанной со словом blót говорит нам о его значении. Вот пример источника, из которого следует, что даже если люди крестились, они могли продолжать совершать блоты. И только прекращение этой практики говорило о полном переходе в другую веру:

Сага о Хаконе добром (Saga Hákonar góða)

Хакон конунг был хорошим христианином, когда он приехал в Норвегию. Но так как вся страна была тогда языческой, и жертвоприношения — в обычае, а в стране было много влиятельных людей, в поддержке которых, как и в любви всего народа, он очень нуждался, он решил скрывать свое христианство.Из дружбы к нему многие тогда крестились, а некоторые оставили и жертвоприношение.
Hákon konungr var vel kristinn, er hann kom í Noreg. En fyrir því at þar var land alt heiðit ok blótskapr mikill, en stórmenni mart, en hann þóttist liðs þurfa mjök ok alþýðu vinsæld, þá tók hann þat ráð, at fara leyniliga með kristni, hélt sunnudaga ok frjádagaföstu ok minning hinna stœrstu hátíða. Hann gerði svá fyrst, at hann lokkaði þá menn, er honum váru kærstir, til kristni; kom svá með vinsæld hans, at margir létu skírast, en sumir létu af blótum.
(с) Norse Ulver преевод М. И. Стеблин-Каменского.

В совокупности с сагами, эддическими песнями, изображениями и археологией получается практически полная картина ритуала жертвоприношения, восстановить которую не составляет особого труда.

Жертвоприношение животных

Рассматривая вопрос жертвоприношения животных, мы должны вновь вернуться к вопросу мифа о первом жертвоприношении ради создания Мира. Именно этот мифологический сюжет лег в основу всех кровавых жертвоприношений как таковых. Изначальные человеческие жертвоприношения заменялись жертвоприношениями животных, но менялась лишь внешняя сторона, суть оставалась прежней.

Ключевым фактором в жертвоприношении является смерть живого существа и проливаемая им кровь. При этом факт смерти не имеет какого-то специального термина, нет указаний на то, что богам уходит «жизнь» или «душа» или еще что-то наподобие этого. Однако значение смерти жертвы незримо присутствует в самом ритуальном значении жертвоприношения как такового.

Ключом к понимаю значения жертвоприношения, является кровь. Считается, что само слово blót имеет одно происхождение со словом blóð (ON – кровь). Что же делали с помощью жертвенной крови, как ее использовали?
Тут нам на помощь приходит целый пласт источников связанных именно с жертвенной кровью. Во-первых, этимология современного английского слова bless (англ. благословлять), а также современного исландского слова blessa, восходит к староанглийскому bletsian (ст. англ. освящать кровью), которое, в свою очередь, возводят к протогерманскому blōþisōną (протогерм. отметить кровью). Все эти слова имеют в основе своей значения – собственно кровь, и отмечать, брызгать, ставить пятно. Таким образом, само слово blót, в широком смысле означающее жертвоприношение, в узком смысле означает «делать священным с помощью нанесения крови».
Свидетельством тому являются многочисленные упоминания ритуала кровавого жертвоприношения в сагах:

Сага о Хаконе добром (Saga Hákonar góða)

На этот пир все должны были принести также пива. Для пира закалывали всякого рода скот, а также лошадей. Вся кровь от жертв называлась жертвенной кровью, а чаши, в которых она стояла, — жертвенными чашами, а жертвенные веники были наподобие кропил. Ими окропляли все жертвенники, а также стены капища снаружи и внутри. Жертвенной кровью окропляли также людей. А мясо варили и вкушали на пиру.
At veizlu þeirri skyldu allir menn öl eiga; þar var ok drepinn allskonar smali ok svá hross; en blóð þat alt, er þar kom af, þá var kallat hlaut, ok hlautbollar þat, er blóð þat stóð í, ok hlautteinar, þat var svá gert sem stöklar; með því skyldi rjóðastallana öllu saman, ok svá veggi hofsins utan ok innan, ok svá stökkva á mennina; en slátr skyldi sjóða til mannfagnaðar.
(с) Norse Ulver перевод М. И. Стеблин-Каменского.

В данном тексте присутствует специальный термин для жертвенной крови и атрибутики, с помощью которой совершалось главное ритуальное действие блота – нанесение крови (в данном случае окропление). Слово hlaut(ст. исл. жертвенная кровь) происходит от hljóta - слова, не имеющего аналогов в русском языке. Можно описать его как «быть обязанным что-то делать из-за случайного события». Вот пример из словаря Зоега: «hón hlaut at sitja hjá Björgólfi», что можно перевести как «так вышло, что она должна была сидеть около Бьоргольфа». Еще один пример, в более позитивном аспекте – «margir hlutu gott af hans ráðum», «многие выиграли (то есть получили блага, в том числе благодаря случайности) из-за его советов». Лучше всего этот термин, на мой взгляд, описывает фраза «hlauzt svá til» - «так получилось». Слово это возводят к hleutaną (протогерм. выбирать по жребию, получать).

Таким образом, hlaut - это кровь, полученная от жертвы выбранной случайным образом, по жребию. То есть в данном случае не имеет значение кто именно принесен в жертву, важен сам факт получения крови. К слову, в сагах присутствуют мотивы, когда человеческая жертва выбиралась именно способом жеребьевки.

Существует предположение, что данное описание, записанное Снорри Стурлусоном, может быть христианским заимствованием (по аналогии со святой водой). Но даже если это правда, под сомнение можно поставить только методы «нанесения жертвенной крови» с помощью венчиков и чаш. Сам факт наличия такого ритуального действия в северном язычестве подтверждается другими источниками:

Песнь о Хюндле (Hyndluljóð)
Алтарь для меня
из камня сложил он,
и камень в стекло
переплавлен теперь;
обагрял он алтарь
жертвенной кровью:
в асиний верил
Оттар всегда.
Hörg hann mér gerði
hlaðinn steinum,
— nú er grjót þat
at gleri orðit; —
rauð hann í nýju
nauta blóði;
æ trúði Óttarr
á ásynjur.
(с) Norse Ulver перевод Корсуна

В данном случае используется глагол rjóða(ст. исл. окрашивать в красный цвет), происходящий от rauðr (ст. исл. красный цвет, поэт. кровь). И опять мы видим отсылку темы жертвоприношений к войне - Rjóður (ст. исл. поэт. тот, кто окрашивает кровью), rjóður brand (ст. исл. поэт. «окрашивающий кровью мечи» - кённинг воина), fólkroði (ст. исл. поэт. «то, что окрашивает людей кровью» - кённинг битвы).
Тот же термин используется и для окрашивания рун кровью в магических целях:

Сага об Эгиле (Egils saga Skallagrímssonar)

Потом он принял рог, вырезал на нем руны и окрасил их своей кровью. Он сказал:
Hann tók við horninu ok reist á rúnar ok reið á blóðinu. Hann kvað:

Руны на роге режу,
Кровь их моя окрасит.
Рунами каждое слово
Врезано будет крепко.
Брагу девы веселой
Выпью, коль захочу я,
Только на пользу ль будет
Брага, что Бард мне налил?

Rístum rún á horni.
Rjóðum spjöll í dreyra.
Þau velk orð til eyrna
óðs dýrs viðar róta.
Drekkum veig, sem viljum,
vel glýjaðra þýja.
Vitum, hvé oss of eiri
öl, þats Báröðr signdi.
(с) Norse Ulver перевод А. И. Корсуна

Если говорить о том, что прообразом жертвы является убийство человека в битве, тогда хлещущая кровь является основным и неотъемлемым атрибутом этого действия. Как уже говорилось ранее, именно кровь является основной ценностью и священным итогом жертвоприношения, а не жизнь или «душа» как таковая. Что же делает кровь жертвы – hlaut священной?

Во-первых, кровь, в представлении древних скандинавов, явно являлась источником или переносчиком некой информации и, в некоторых случаях, силы ее владельца. Вот известный всем пример, подтверждающий вышесказанное:

Язык поэзии (Skáldskaparmál)

Браги отвечает: «Все началось с того, что боги враждовали с народом, что зовется ванами. Но потом они назначили встречу для заключения мира, и в знак мира те и другие подошли к чаше и плюнули в нее. А при расставании боги, чтобы не пропал втуне тот знак мира, сотворили из него человека. Он зовется Квасир. Он так мудр, что нет вопроса, на который он не мог бы ответить. Он много странствовал по свету и учил людей мудрости. И однажды, когда он пришел в гости к неким карлам, Фьялару и Галару они позвали его как будто затем, чтобы поговорить с глазу на глаз, и убили. А кровь его слили в две чаши и котел, что зовется Одрёрир, — чаши же зовутся Сон и Бодн, — смешали с той кровью мед, и получилось медовое питье, да такое, что всякий, кто ни выпьет, станет скальдом либо ученым.
Bragi svarar: «Þat váru upphöf til þess, at goðin höfðu ósætt við þat fólk, er Vanir heita. En þeir lögðu með sér friðstefnu ok settu grið á þá lund, at þeir gengu hvárirtveggju til eins kers ok spýttu í hráka sínum. En at skilnaði þá tóku goðin ok vildu eigi láta týnast þat griðamark ok sköpuðu þar ór mann. Sá heitir Kvasir. Hann er svá vitr, at engi spyrr hann þeira hluta, er eigi kann hann órlausn. Hann fór víða um heim at kenna mönnum fræði, ok þá er hann kom at heimboði til dverga nökkurra, Fjalars ok Galars, þá kölluðu þeir hann með sér á einmæli ok drápu hann, létu renna blóð hans í tvau ker ok einn ketil, ok heitir sá Óðrerir, en kerin heita Són ok Boðn. Þeir blendu hunangi við blóðit, ok varð þar af mjöðr sá, er hverr, er af drekkr, verðr skáld eða fræðamaðr.
(с) Norse Ulver перевод О. А. Смирницкая

Еще одна особенность крови в качестве переносчика силы – достаточно всего одной капли, чтобы передать эту силу. Причем, судя по всему, любая жидкость (как минимум алкогольные напитки) способна перенимать всю силу, содержащуюся в крови, о чем мы еще поговорим позднее.
Вот еще один пример передачи силы вместе с кровью, на этот раз капля тут указывается не фигурально, а вполне реально:

Язык поэзии (Skáldskaparmál)
И когда Фафнир полз к воде и оказался над той ямой, Сигурд пронзил его мечом, и Фафниру пришла смерть. Тогда подошел Регин и сказал, что Сигурд убил его брата и стал требовать за это, чтобы он вынул сердце Фафнира и изжарил его на огне. И Регин нагнулся и, напившись крови Фафнира, лег спать. А Сигурд стал жарить сердце и, подумав, что, верно, оно изжарилось, дотронулся пальцем: не жестко ли. И когда пена из сердца попала ему на палец, он обжегся и сунул палец в рот. И только лишь попала ему на язык кровь из сердца, он уразумел птичью речь и понял, о чем говорили синицы, сидевшие на дереве.
En er Fáfnir skreið til vatns ok hann kom yfir gröfina, þá lagði Sigurðr sverðinu í gegnum hann, ok var þat hans bani. Kom þá Reginn at ok sagði, at hann hefði drepit bróður hans, ok bauð honum þat at sætt, at hann skyldi taka hjarta Fáfnis ok steikja við eld, en Reginn lagðist niðr ok drakk blóð Fáfnis ok lagðist at sofa.
En er Sigurðr steikði hjartat ok hann hugði, at fullsteikt myndi, ok tók á fingrinum, hvé hart var. En er frauðit rann ór hjartanu á fingrinn, þá brann hann ok drap fingrinum í munn sér. En er hjartablóðit kom á tunguna, þá kunni hann fuglsrödd ok skilði, hvat igðurnar sögðu, er sátu í viðnum.
(с) Norse Ulver перевод О. А. Смирницкая

Во-вторых, о жертвенной крови стоит сказать следующее: в восприятии священности крови, которую наносят на алтари, которой освящают предметы землю и прочее, присутствует простейшая архаичная логика. То, что посвящено богам – становится священным. кровь – концентрация и зримое воплощение жизненной силы любого живого существа. Таким образом, эта сила, посвященная богам, становится священной силой. Прикосновением к этой силе или передачей этой священной силы является акт нанесения крови на предметы людей и пр. Люди, жертвуя кровь богам, берут часть этой крови (которая уже принадлежит им, а значит, священна), чтобы придать чему-либо такие же свойства.

Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/drugoe/203/zhertvoprinosheniya-v-drevnie-vremena/5219/