Изображеній св. Касьяна мнѣ не приходилось видѣть, но одна крестьянка Тверской губ., сообщившая мнѣ нѣсколько пословицъ, относящихся къ этому святому, разсказывала, что въ домѣ помѣщика, у котораго разсказчица служила, была въ комнатѣ для прислуги икона св. Касьяна, гдѣ онъ былъ изображенъ „такой страшный, съ большими глазами и длиннымъ носомъ, точно „армёнинъ" . Разъ одна дѣвушка, поглядѣвъ на икону, сказала: что это за святой, словно чертъ; а онъ ей ночью и приснился, страшный, сердитый. Вынесли потомъ эту икону изъ комнаты".

Касьянъ родился въ старомъ Римѣ, „въ царство Костянтина Великаго", родился „по сновидѣнію" , во младенчестве украдоша его дѣмони и не отдаша «его отцу, но отнесоша во своя жилища и воспита(ша) его). И водяше его съ собою на всякие бесовския дѣла и дѣюще пакости великому Василию, когда божественную литургію писаше".

Служа литургію, Василій Великій „обвѣша ризы своя колоколцы: аще будетъ чисто предъ Богомъ- то ни единъ колоколецъ не зазвонить; а будетъ не чисто служеніе, то колоколецъ едінъ отъ малыхъ зазвонитъ.

И некогда Василиѣ служа пріимаше во церкви честныя дары, ижъ тело есть и кровь Господа нашего Исуса Христа, и тогда дѣмони изъ церкви бежше, а Касьянъ въ церкви остася у места кадильнаго. И принятся за единъ колоколецъ в возвенѣ колоколецъ. И обзрѣся Василиі и видѣ сего Касияна стояща в світках демонскихъ" . Святитель ударилъ Касьяна по головѣ крестомъ «и вообразись знамение крестное на челѣ его. И бѣжа Касиянъ изъ церкви. И узрѣша дѣмони то знамение крестное на немъ и отъ того нача огнь попаляти бѣсы; дѣмони же бѣжаша отъ Касияна въ свой полкъ, а Касияна не пріимаша; онъ же скитаясь по градцкимъ улицамъ и не умѣяше никоторымъ языкомъ глаголати. И поругашась ему народы. И по моленію святаго Василия отверзе ему Богъ языкъ, и научи Василиі его грамотѣ и постави его въ четцы; и потомъ бысть прозвитеръ и епископомъ поставленъ бысть".

П.

Все приведенное выше достаточно ясно обрисовываетъ демоническій образъ Касьяна. Разложивъ этотъ образъ на отдѣльныя черты, его составляются, мы получимъ следующее: Касьянъ родился по сновидѣнію; онъ въ младенчествѣ украденъ демонами; Касьянъ стражъ ада, отпускается отъ его воротъ лишь разъ въ четыре года, онъ бьетъ дьявола молотомъ, прекращая это занятіе 29 Февраля, или, наоборотъ, дьяволъ бьетъ Касьяна, давая ему отдыхъ разъ въ четыре года; у Касьяна очень длияныя вѣки: онъ изъ за нихъ не
видитъ свѣта никогда, за исключеніемъ 29 Февраля; все, на что онъ взглянетъ, погибаетъ; вообще Касьянъ — носитель силы губительной, злой; день его праздника— нехорошій день, а празднуютъ Касьяну, кромѣ 29 Февраля, еще въ четверги троицкой, святой и масляной недѣли.

Таковы черты, изъ которыхъ слагается образъ Касьяна по народнымъ воззрѣніямъ. Думаю, что не будеть безполезно привести нѣкоторыя соображенія, на которыя напрашиваются невольно нѣкоторыя изъ этихъ чертъ. Быть можетъ, эти соображенія хоть немного помогутъ будущему изслѣдователю преданій о Касьянѣ разобраться во всемъ томъ, что наслоилось на интересный обликъ демона-святого.

Что касается роли молота въ народной демонологіи, то, боясь отвлечься слишкомъ далеко въ сторону, я позволю себѣ только замѣтить, что удары молотомъ въ качествѣ предохранительнаго средства отъ дѣйствія злой силы соприкасаются съ обширной областью люстраціонныхъ, очистительныхъ обрядовъ, состоящихъ въ ударѣ палками, розгами, вѣтвями и т. д. и что многочисленность обрядовъ, повѣрій, примѣтъ,
связанныхъ съ кузнечнымъ дѣломъ, свидѣтельствуюіъ о томъ громадномъ значеніи, которое имѣло когда-то это дѣло.

Стоить вспомнить хотя бы въ высшей степени характерный разсказъ, сохраненный намъ Ренаномъ въ воспоминаніяхъ о его родной Бретани. Больного ребенка, разсказываетъ Ренанъ,
привели къ часовнѣ святого, исцѣлявшаго отъ лихорадки; туда же явился и кузнецъ со всѣми орудіями своего ремесла. Раскаливъ желѣзо, кузнецъ приблизился къ статуѣ святого съ требованіемъ исцѣлить больного, грозя въ противномъ случаѣ „подковать" непокорнаго святого. Требованіе было
исполнено, ребенокъ выздоровѣлъ.

Заканчивая свои замѣчанія о роли Касьяна въ сюжетахъ съ молотомъ, я хотѣлъ бы еще напомнить, что Касьянъ бьющій дьявола, не стоить одиноко въ матеріалѣ народной агіографиии. Въ брошюрѣ  „X археологическій съѣздъ въ Ригѣ" есть вопросъ г. Четыркина: св. Никита изображается на древнихъ крестахъ и образахъ бьющимъ дьявола или держащимъ его на цѣпи, или же готовящимся возложить на дьявола цѣпь. Одно изъ такихъ изображеній, о которыхъ говорить г. Четыркинъ, имѣется въ Московскомъ Историческомъ музеѣ. Это мѣдная маленькая икона, принадлежащая къ числу такъ, называемыхъ змѣевиковъ. На оборотной стороне иконы изображена голова, окруженная змѣями и Федоръ Тиронъ, на
лицевой— св. Никита, поборающій дьявола. Святой держитъ дьявола за чубъ, замахивается палицей; въ рукахъ у дьявола находится какое-то переломившееся орудіе. Будущему изслѣдователю преданій о Касьянѣ, вѣроятно, придется привлечь св. Никиту, поборающаго дьявола, а также свв. Косьму
и Даміана, для объясненія мотива о Касьянѣ-молотобойцѣ.

По словамъ лубенскаго повѣрья, у Касьяна такія длинный рѣсницы, что достигаютъ до колѣнъ; изъ-за этихъ рѣсницъ онъ не видитъ божьяго свѣту; только разъ въ четыре года, 29 Февраля, въ високосный годъ, по утру онъ подни- маетъ рѣсницы и оглядываетъ міръ; на что онъ тогда глянетъ, то погибаетъ. Украинской демонологіи знакомъ такой образъ: таковъ, прежде всего, Вій, народный разсказъ о ко-
торомъ далъ сюжетъ для повѣсти Гоголя, а затѣмъ шелудивый Бунякъ или Буняка. Преданія о Бунякѣ въ большие ствѣ случаевъ рисуютъ „шолудиваго" Буняка чудовищемъ, глаза котораго имѣли такія вѣки (иногда— брови), что двое человѣкъ поды- мали ихъ вилами, если онъ хотѣлъ что-нибудь видѣть
взглядъ его страшенъ, и гибнетъ все, на что онъ взглянетъ, даже самъ онъ, увидѣвъ себя въ зеркалѣ, отъ ужаса проваливается подъ землю.

По мнѣнію г. Кузьмичевскаго, Буняка, проваливающійся сквозь землю, замѣнилъ собою сатану, черта другихъ, болѣе полныхъ разсказовъ, очевидно, длинныя вѣки или рѣсницы, закрывающія глаза,—
общее мѣсто народной демонологіи и, какъ такое общее мѣсто, прикрѣпились къ Касьяну.

Св. Касьяну празднуютъ три четверга: на седмицкой, на масляной и на святой. Четвертокъ на троицкой недѣлѣ Касьяну, чтобы не перекосилъ. Относительно пріуроченія празднованія Касьяну къ четвергамъ слѣдуетъ замѣтить, что четвергъ вообще принадлежить къ числу дней нехорошихъ, тяжелыхъ. Въ „Мѣсяцесловѣ" Далева словаря находамъ такую отмѣтку: четвертокъ — перечить.

Максимовичъ сообщаетъ, что „въ каждый четвергъ въ году не должно, во-первыхъ, трусить сажи на пе-
чахъ, чтобы она не загорѣлась; во-вторыхъ, не сновать пряжи на сновницахъ, ни накидывать новой основы на ткацкій станъ— иначе будетъ сновать черезъ дворъ скаженая собака". Четверги на исходѣ каждаго мѣсяца тоже замѣчательны: это самые благопріятные дни для выливанія переполоху. Что
касается четверговъ троицкаго и великаго, то эти четверги слывутъ въ народѣ днями особенно тяжелыми. Тотъ же Максимовичъ сообщаетъ, что с на Украйнѣ всѣ четверги, отъ чистаго (великаго) и до вознесенскаго, почитаются неблагопріятными днями какъ для выѣзда въ великую дорогу, такъ
и для начатія какого-нибудь значительная дѣла".

Въ свѣтлый четвергъ выпущенные съ того свѣта мертвецы не боятся ни креста, ни молитвы, и если завидятъ живого человѣка, то душатъ его до смерти; еще опаснѣе бываютъ „мавки" и русалки въ троицкій или "зеленый" четвергъ; чтобы не разсердить ихъ, женщины и дѣти ничего не работаютъ въ этотъ
день.

Въ великій четвергъ оканчиваютъ дѣлать тѣ ворота, которыя тайкомъ отъ всѣхъ надо мастерить во весь постъ по четвергамъ, начиная съ первой недѣли. Въ великій четвергъ эти ворота ставятъ въ незамѣтномъ мѣстѣ, вечеромъ садятся около нихъ и наблюдають. Вѣдьма, идя дорогой, не можетъ миновать этихъ воротъ и должна перелѣзть черезъ нихъ, тогда ее можно узнать.

Такимъ образомъ, четверги вообще, а великій и троицкій особенно, отмѣчевы въ народ номъ календарѣ какъ дни, въ которые нечистая сила особенно сильно заявляетъ о своемъ существованіи; тѣмъ ха-
рактернѣе народное пріуроченіе памяти Касьяна къ этимъ днямъ. Рядомъ съ четвергами троицкимъ и великимъ народный календарь посвящаетъ Касьяну еще и четвергъ на масляной недѣлѣ. Не явились ли эти три четверга, посвященные Касьяну, наивнымъ дополненіемъ календаря народнаго
къ календарю церковному, празднующему Касьяну лишь разъ въ четыре года? 

Касьян Немилостивый
В истории христианской церкви св. Кассиан известен как основатель монашества в Галлии и один из главных теоретиков монашеской жизни. Он родился в Скифии около 360 года; монашество принял в Вифлеемском монастыре в Палестине; с 390 года около десяти лет странствовал по монастырям и скитам в Египте, изучая правила и обычаи монашества. Около 400 года в Константинополе Кассиан был посвящен в сан диакона, а через пять лет представлял в Риме константинопольскую церковь с целью защиты Иоанна Златоуста. Позже в Массилии (ныне Марсель), где Кассиан был назначен пресвитером, он основал два монастыря — мужской и женский — по типу египетских монастырей. Здесь Кассиан вырабатывал основы устава для южно-галльских монастырей, ориентируясь на восточное пустынножительство как на идеальную форму монашеской жизни. Кассиан написал 12 книг, посвященных нормам жизни монахов, и 24 «Собеседования» с настоятелями египетских монастырей о нравственных вопросах христианского учения. Церковь чтит память св. Кассиана 29 февраля.

Образ этого святого в народных представлениях предстает совершенно иным, чем в действительности. Это в значительной степени обусловлено датой дня его памяти, которая в календаре вообще и в крестьянском, в частности, занимает исключительное место. Во-первых, 29 февраля бывает один раз в четыре года. Во-вторых, если учесть, что в Древней Руси Новый год начинался с марта, то именно после Касьянова дня наступал високосный год. Эти обстоятельства, несомненно, негативно повлияли на народное восприятие Кассиана, несмотря на то что его жизненный путь был преисполнен благочестия.

Народные поверья
Вий – у восточных славян, Ний у западных славян – бог навьего подземного мира и посмертный судья, возможна ода из ипостасей Велеса. Почитали его вечером, просили у него по смерти «лучшего усмирения непогоды». В дальнейшем, возможно, сливается с образом Кощея – сын Матери Земли. Изначально это земледельческий бог, затем - царь мёртвых, бог смерти.

В православии заменён злым святым Касьяном, чей день отмечается 29 февраля. У него три кочерги, если он их несет концами вниз - уражая нет, вверх - будет урожай. Кочерга (палка, символ управления костями мертвецов).

В народных поверьях, идущих вразрез с реальной биографией и житийной литературой, образ св. Касьяна рисовался исключительно с помощью отрицательных характеристик: Касьян немилостивый, злопамятный, немилосердный, скупой, остудный, Касьян-завистник, Касьян-корыстник. В Саранском уезде Пензенской губернии Касьян даже не признавался крестьянами святым, а само имя считалось позорным. Оно приобрело нарицательный характер по отношению к угрюмым и тяжелым в общении людям (о таких говорили — «Касьяном смотрит»), а также к тем, кто может сглазить: «Касьян косоглазый, от него, братцы, хороните все, как от Касьяна — живо сглазит, да так, что потом ни попы не отчитают, ни бабки не отшепчут». На Вологодчине о злом человеке говорили: «Эдакой ты Касьян! Видно, в тебе нет крови-то человеческой».

Одна из основных тем народных легенд о Касьяне связана с объяснением причин, по которым день святого празднуется лишь один раз в четыре года. Особенностью ряда легенд является то, что в них Касьян, нелюбимый в народе, противопоставляется св. Николаю, одному из наиболее почитаемых святых на Руси и, что существенно в отношении крестьянского календаря, покровителю земледелия. Так, у русских широко распространена легенда о путешествии Касьяна и Николая к Богу в рай, во время которого им повстречался мужик, увязивший свой воз посреди дороги. В ответ на просьбу помочь вытащить воз Касьян отказывает мужику, мотивируя отказ боязнью испачкать свои одежды и в грязном виде предстать перед Богом. Николай же, не говоря ни слова, помогает мужику. В раю Бог оценил по достоинству поступок Николая, а в поведении Касьяна усмотрел лукавство, отчего и определил св. Касьяну быть именинником один раз в четыре года, а св. Николаю два раза в год — за его доброту.

По одной из народных легенд о Касьяновом дне, распространенной в Новгородской губернии, св. Касьян три года подряд в день своих именин был пьян и лишь в четвертый год праздновал именины в трезвом виде; за это и был наказан тем, что ему стало быть положено именинником через три года раз.

Наряду с темой необычности отмечания дня св. Касьяна в ряде легендарных сюжетов звучит мотив связи этого святого с дьяволом и адом. Так, по вологодской легенде, Касьян сначала был светлым ангелом, но, соблазнившись на обещания нечистой силы, предал Бога. Он рассказал дьяволу о намерении Бога свергнуть сатанинскую силу в преисподнюю. Позже Касьян раскаялся в предательстве и пожалел о прежней близости к Богу и житье на небе. Господь сжалился над грешником, уменьшив его наказание: Бог приставил к Касьяну ангела, которому велел заковать его в цепи и в течение трех лет бить тяжелым молотом в лоб, а на четвертый год выпускать на волю.

Объяснение традиционного взгляда на 29 февраля как на опасный день встречается в легендах, где образ св. Касьяна соотнесен с чертями и пространством ада. По одной из легенд, Касьян является стражником ада, и лишь раз в четыре года Господь дает Касьяну отпуск; 29 февраля, пока Касьян находится на земле, его работу стража выполняют 12 апостолов. По другой легенде, Касьян почти беспрерывно бьет по голове дьявола; лишь 29 февраля в честь именин он свободен от работы, но как раз в этот день сатана и успевает напустить невзгоды и болезни на людей; после празднования именин Касьян возвращается к своему занятию.

Мотив битья дьявола связывает образ св. Касьяна с комплексом традиционных представлений о кузнеце как творце, преобразователе, сдерживателе злых сил. Эти представления нашли отражение в повествовательных жанрах русского фольклора (сказке, легенде), в святочных играх (игра в кузнецов, перековывающих старых на молодых, и других). Мотив выпускания дьявола на волю в определенное время — 29 февраля — сближает эту легенду с другой, касающейся времени Святок, согласно которой, Господь забывает в Рождество закрыть врата ада, и нечистая сила на весь святочный период выходит на землю. Типологическая близость этих легенд неслучайна: и Святки, и Касьянов день, по традиционным представлениям, отмечены признаками хаотичности, стихийности, опасности как периоды перехода от старого времени к новому. Независимо от отказа празднования Нового года в марте конец февраля в крестьянском быту продолжал осмысляться как граница между временами года — зимой и весной.

По преданию из Пермской губернии, не Касьян бьет дьявола, а черти бьют Касьяна молотом; только 29 февраля ему дают возможность взглянуть на белый свет; и на что он не взглянет, то повянет.

Легенды, повествующие о длительном пребывании Касьяна в аду и об однодневном выходе на землю в течение четырех лет, проливают свет на записанные В. И. Далем поговорки об этом святом, в которых он предстает как источник смертоносной силы: «Касьян на скот взглянет — скот валится; на дерево — дерево сохнет»; «Зинул Касьян на крестьян»; «Касьян на что взглянет — все вянет»; «Касьян на народ — народу тяжело; Касьян на траву — трава сохнет; Касьян на скот — скот дохнет».

Не трудно заметить, что, согласно поговоркам, вредоносной силой обладает именно взгляд Касьяна. Зависимость «дурного глаза» от почти беспрерывного пребывания Касьяна в аду подтверждается традиционными представлениями о разном качестве видения живых и мертвых (или потусторонних сил). Последние нередко, по поверьям, обладают губительным для всего живого взглядом: в быличке, например, умершая мать возвращается с того света покормить своего грудного ребенка, но от взгляда мертвой младенец умирает. В этом плане показательны также традиционные представления о том, что человек, напускающий сглаз, связан с нечистой силой; а любая патология глаз у человека — слепота, одноглазость, «мясное», то есть большое, третье веко и подобное — является признаком причастности к «иному» миру или свидетельствует о близости перехода в другой мир. Не случайно Касьян в народном определении — косоглазый. Прикрепление этого эпитета к образу Касьяна, возможно, связано со звуковой близостью самих слов «Касьян» — «косой».

Представления о необычности глаз Касьяна и их мертвящем взгляде нашли отражение в украинской легенде, по которой он неподвижно сидит на стуле с опущенными ресницами: длина их достигает коленей и не дает возможности Касьяну видеть Божьего света. Лишь в високосный год, 29 февраля, утром он поднимает ресницы и оглядывает мир; на что он в этот момент взглянет, то погибает. Подобное описание Касьяна сближает его с персонажами украинской демонологии — Буняком и Вием. Основной чертой внешнего облика этих персонажей являются закрывающие глаза веки или брови до земли, которые ни тот ни другой не в силах поднимать самостоятельно. Народные рассказы о Вие легли в основу известной одноименной повести Н. В. Гоголя.

Несколько особняком от отмеченных народных представлений стоит народно-книжная повесть о Касьяне, относящая его рождение ко времени царствования Константина Великого. Особенность «книжной» судьбы Касьяна отмечена и необычным рождением — «по сновидению», то есть рождению предшествовал вещий сон, — и тем, что в младенчестве его украли и воспитали в своем жилище бесы. Согласно повести, однажды в церкви во время литургии служивший ее Василий Великий заметил Касьяна в бесовских одеждах и ударил его крестом по голове. На челе Касьяна запечатлелось крестное знамение, которое с тех пор стало жечь бесов, как только Касьян приближался к ним. По молению св. Василия Бог дал Касьяну человеческую речь, после чего он стал чтецом, а впоследствии достиг епископского сана. Книжная версия, как и устно-поэтическая, сближает образ Касьяна с миром бесов, но его губительный взгляд заменяет крестным знамением, сила которого направляется против демонов.

Дни поминовения
Сложные представления о Касьяне, отразившиеся в фольклорных жанрах, книжных источниках, поверьях, отчасти проясняют сведения о дополнительных, кроме 29 февраля, днях поминовениях этого святого в русской календарной обрядности. Это три четверга: на масляной, пасхальной и семицкой неделях. Объединяющим эти дни является принятое в народной традиции поминовение покойников, связанное с верой в их магическую силу. Эту силу с помощью почитания, выражавшегося в ритуалах кормления умерших, посещения кладбищ, крестьяне старались направить для достижения своего благополучия, в частности — в сфере земледелия. Прикрепленность образа св. Касьяна к дням поминовения покойников еще раз указывает на сложившуюся в традиционном сознании связь этого святого с потусторонним миром, что обусловливало восприятие его как опасной силы. Одна из конкретных форм этого восприятия — представление о том, что св. Касьян повелевает ветрами, которые он держит на двенадцати цепях за двенадцатью замками, и в его власти спустить ветер на землю и наслать мор как на людей, так и на скот.

Широко распространенной мерой безопасности от «Касьянова глаза» у русских было стремление 29 февраля не выходить из дома, особенно до восхода солнца. В Орловской и Рязанской губерниях крестьяне, пережидая опасное время, старались спать до обеда. День недели, на который приходился Касьян, считался, по народным представлениям, несчастливым; поэтому в течение трех лет в этот день не начинали никаких работ.

© Мифология. Истории, притчи, мифы и сказания.