Статья посвящена анализу формул отсылки болезни, зафиксированных в удмуртских заговорах (пелляськон/пеллян кыл) и молитвах-заклинаниях (куриськон). В свете текстовых данных выявляются принципы противодействия болезни, анализируется потусторонняя ее природа.

Рассмотрено более 400 текстов названных жанров, зафиксированных с конца XVIII в. до наших дней. Источниками послужили материалы письменных изданий, научно-отраслевого архива Удмуртского института истории, языка и литературы УрО РАН, полевые записи студентов факультета удмуртской филологии Удмуртского госуниверситета, филологического факультета Глазовского государственного пединститута им. Короленко.

Согласно текстам удмуртских заговоров, болезнь/дух болезни может проникнуть в организм человека и «поедать» его изнутри. При этом ее враждебный статус прямо подчеркивается: тушмон (букв. враг; злой дух (болезни); нечистая сила), тушмон-аман (враг-изверг/враг-хищник):

«Сизьымдон но сизьым, дас си-зьым портэм ошмесэз огазе карны быгатйд ке, валлань кошкись карны быгатйд ке, собере, тушмон, си-ю та адямиэз!»
(Если семьдесят семь, семнадцать разных родников объединить сможешь, вспять их повернуть сможешь, тогда, изверг, ешь-пей этого человека (заговор от порчи);

«Уллань кошкысь вуэз йырад понон изьы лэсьтыса-карса нуллыны лутод ке - сотэк уг сётйськы мон тоныд сины-юны»
(Вниз текущую воду если сможешь в шапку превратить и на себе носить - иначе не даю я тебе (больного) есть-пить) (заговор от порчи);

«Если ты сможешь срастить вместе 77 рябин, проросших сквозь муравьиное гнездо, то тогда только можешь есть и пить этого человека. Пока ты не соединишь в одно 77 деревьев убитых молнией, я не дам тебе есть и пить меня» (заговор от порчи).

Анализ текстов удмуртских лечебных заговоров показывает, что чаще всего мотив поедания человека встречается в заговорах от порчи/сглаза/уроков. "то связано с тем, что серьезные, необъяснимые, непонятные заболевания ассоциировались именно с таким негативным влиянием: порча/сглаз.

Больной в таких случаях мог буквально «таять», сохнуть на глазах. Подобное состояние вызывало наибольшее опасение, в связи с этим и в удмуртских заклинаниях-молитвах, обращенных к высшим силам, часто выражается просьба уберечь человека от негативного воздействия:
«Тушмонлы-аманлы эн сёт, Инмаре! Зарни кенерен, азвесь кенерен тушмон-аманлэсь уть-ворды, Инмаре!» (Врагу-извергу не отдай, Инмар! Золотой изгородью, серебряной изгородью от врага-изверга огради-спаси, Инмар!) (молитва-заклинание).

«Тушмонлы-аманлы эн сёт! Олокин «сиё-юо» шуоз, солы эн сёт! Олокоче шукед-шагед вань, олокоче калераед вань, эн сёт!» (Врагу-извергу не отдай! Кто-то «съем-выпью» скажет, ему не отдай! Всякие болезни-недомогания у тебя есть, всякие заразные заболевания у тебя есть, не отдай!) (молитва-заклинание).

Болезни приказывалось выйти из тела человека тем же путем, каким она проникла/попала в него: «Кыти пырид, оти потса кошкы та адями бордысь, тьфу! Та верам кылы-буры эм мед луоз та адямилы!» (Где вошел, там и выходи из этого человека, тьфу! Пусть сказанные мной слова лекарством/исцелением послужат для этого человека!) (функциональная группа заговоров не указана)

«Рось-грось, мылегун, бекбекут, куштэм кут, дюруктэм, погань, татын эн ветлы мон дорам бейлэныса, касланса! Кыти ке пырид, оти потыса кошкы! Пыремтиетид (потса кошкы)!» (Рось-грось, мылегун, бекбекут, отопок, дюруктэм, погань [Иносказательные обозначения черта.], не ходи ко мне, помышляя зло! Где вошел, там и выходи! Через то место, где вошел (уходи)!) (функциональная группа заговоров не указана);

«Куинь сюреслэн куттиз лыктэм, оти мед кошкоз!» (По которой из трех дорог пришел, по той и пусть уходит!) (заговор от нарыва);

«Толысь вуид - толэ ик кошкы, калыкысь вуид - калыке ик кошкы» (Ветром если принесло, с ветром и уходи, из народа (если) пришла, в народ и уходи).

Следуя логике восприятия окружающего мира представителями традиционных культур, все пространство делится на две части оппозицией «свой (мир человека)» и «чужой (потусторонний мир)». Причиной болезненного состояния человека удмурты, как и другие народы, считали влияние потусторонних сил. Дух болезни был пришельцем из иного мира, вторгающимся в этот мир, нарушая порядок и стабильность бытия. Для восстановления нарушенной гармонии требовалось отослать болезнь в мир ее обитания.

Для этого в процессе лечебного заговорно-заклинательного обряда могли обращаться непосредственно к злым духам пери, чтобы те, в свою очередь, забрали болезнь с собой:

«Качиен но венен зус вылэ но вырзем интые кирос пуктоно но собере верано: Кыр пери, /Акшан пери, /чукна пери, /Уй пери, /Нуназе пери, /Вань висёнзэ басьтэлэ» (Ножницами и иголкой перекрестить лавку и болезненное место (букв. «сдернутое» место/ часть тела/орган, то есть утратившее определенное/постоянное место) и сказать: Дух открытого пространства, /Дух сумерек, /Дух утра, /Дух ночи, /Дух полудня, / Все болезни (его) заберите) (заговор от надсады).

Наряду с обращением к злым духам, удмурты обращались за помощью к божествам:
«Ву мумы, чылкытаты пимес, сякой приччалэсь-висёнлэсь чылкытаты пимес» (Мать воды, очисти нашего сына, от всякой порчи-болезни очисти нашего сына) (заговор от сглаза); «Шунду Мумо, бурмата инвш буркаръ бурмата» (Мать солнца, исцели, не убей, излечи, исцели);

к богу Инмару: «Куке ыжгонлэн вирез потоз, соку, Инмаре, сёт монэ вединлы сиыны» (Когда у шерсти кровь пойдет, тогда, Инмар, дай меня колдуну съесть), вследствие влияния христианства,

к Иисусу Христу: «Я, Инмаре-Кристосэ, туж та секыт висёнэз но мынам басьтэме потэ, бордысьтыз келяме потэ. Кызьы ке но басьты та адями котырысь та секыт висёнэз» (Инмар-Христос, очень мне хочется это тяжелое заболевание забрать, от него отправить прочь. Как-нибудь забери у этого человека эту тяжелую болезнь) (заговор от грыжи).

В молитвах-заклинаниях обращаются за помощью к высшим силам/богам:
«Эй, Осто, Иньмаре, секыт зорлэсь тон ке утьсауыд, черлэсь-чурлэсь тон ке утьсауыд!» (Эй, Осто, Иньмар, от ненастья если б оградил ты [нас], от болезней-напастей если б оградил ты [нас]!); «Тушмонлы-аманлы эн сёт, Инмаре!» (Врагу-извергу не отдавай, Инмар!), «Лек тушмонлэсь ачид [Инмаре] уть-ворды, лек син-пельлэсь ачид уть-ворды, убыр-ведынлэсь ачид уть-ворды!» (От злого изверга сам [Инмар] спаси-сохрани, от сильного сглаза-порчи сам [Инмар] сохрани-спаси, от убира-колдуна сам [Инмар] сохрани-спаси!);

к покровителю рода (воршуд): «Чола воршудэ! Кыльлэсь, толлэсь, тыллэсь возьма! жикъя воршудэ! Висёнлэсь возьма!» (Воршуд Чола! От тяжелой болезни, ветра, огня огради! Воршуд Жикъя! От болезни огради!);

к умершим предкам (пересьёс): «Чеке, пересь, кинь ке гуэ пырем, музъеме пырем. Котькоче дышмонэз бусы сьортй лэзь. Сьосьлэсь-каблэсь мозмыты! Кудды кутйды, тани мозмытэ» (Услышьте, старики/предки, кто в яму вошел, в землю вошел. Всякого врага за полем проведите. От хищного зверя оградите! Кто из вас «поймал», сразу же отпустите)

В желании избавиться от болезней удмурты обращались к животным-посредникам. При массовых эпидемиях, например, в землю закапывали живую собаку. Собака, кроме того, прямо ассоциировалась с болезнью пуны-кыль (букв. собачья болезнь): «Алама, будыны вормисьтэм пиналэз пуны кылесь шуо ми палан. Сыче дыръя пуныез [мумызэ] пичи пинал вылтй тэтчатйськом вал [ос кусып вамен]. Пунылэн чыртыяз тэрымон юри кренгель (сушки) пыжо вал. Пуны нунылэн вылтйз потамез бере, нуныез со кренгель пыртй потто вал, собере пунылэн чыртыяз поно тазьы шуыса: «Олямылэсь (одно ик нимын верано) пуныкыльзэ пунылы сётйськом».

(О хилом, плохо развивающемся/растущем ребенке у нас говорят, что у него собачья болезнь. В таком случае собаку [суку] заставляем прыгать через маленького ребенка [уложенного на порог]. Специально для этого пекли баранку, которую можно было бы продеть на голову собаки. После того, как собака перепрыгнет несколько раз через малыша, его проносят сквозь баранку, а баранку затем продевают на голову собаке, приговаривая: «Олину (обязательно надо говорить по имени) собачью старость собаке отдаем»).



Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/udmurtskaya-magiya/30/formuly-izgnaniya-bolezni-v-udmurtskikh-zagovorno-zaklinatelbnykh-tekstakh/1692/

Характерно, что в формулах отсылки/изгнания болезни, содержащихся в удмуртских лечебных заговорах и молитвах-заклинаниях, «то»/«чужое» пространство лишь обозначено (нижнее течение реки, за лесом, за полем, за изгородью и т.д.), без дополнительных характеристик. Для сравнения: восточнославянской традиции заговаривания свойственно упоминание так называемого «мира-НЕ», похожего на этот/принадлежащий человеку мир, но только «со знаком минус».

Наряду с изгнанием болезни в чужой/потусторонний мир, как изначальный локус ее обитания, встречается и другой способ избавления от болезни: перенос недуга на дерево в качестве заместителя души человека. Примечательно, что данная тактика характерна лишь для трех функциональных групп удмуртских лечебных заговоров: сакральных текстов от ангины/воспаления горла, фурункула/ чирья и нарыва под ногтем: «Кос ньылос потэм, та кос писпу борды мед кылёз. Эмез-юмез та мед луоз» (Сухое горло появилось, пусть на этом сухом дереве останется. Лечением-снадобьем пусть это [Эти слова.] будет) (заговор от ангины);

«Марлы адямиез курадзытйськоды? Адями борды эн потэ, писпу борды потэ» (Почему человека мучаете? На человеке не появляйтесь, на дереве появитесь) (заговор от чирья);

«Гижнисийисез эмъяку, висись чиньыез кор пылиськем вискы мырылоно. Озь мырылыку, таче кылъёс верано:
«Шунды бертэм, нунал бертэм, кизили бертэм. Тань, Валялэсь гижнисийисьсэ эмъясько. Та гижнисийисьсэз кор вискы мед кылёз» (При лечении нарыва у ногтя больным пальцем надо тыкать в расщелину бревна. При этом надо сказать следующие слова: «Солнце вернулось-восстановилось, день вернулся-восстановился, звезды вернулись-восстановились. Вот, Валин нарыв лечу. Пусть этот ее нарыв в бревне останется») (заговор от нарыва у основания ногтя/панариция).

В приведенных примерах болезнь отсылается с человека на дерево/сухостой/расщелину в бревне посредством воздействия на нее словом, подкрепленным необходимым действием. В лечебном обряде слово и действие дополняют друг друга: «Кынмыса йыды потйз ке, сое ул вылэ, пе, чиньыен йоттылыса быттоно, верано: «Куке та ул вылэ йыды потйз ке, соку ик йыды симмам но мед потоз». Куинь пол, пе, чельыен кароно синме, сэреулвылэ кароно» (Если от простуды ячмень появится, его в сучок, дескать, пальцем тыча, изводят, приговаривая: «Когда на этом сучке ячмень выйдет, тогда пусть и на моем глазу появится». Три раза, дескать, надо сделать вид, что тычешь мизинцем в глаз, потом в сучок) (заговор от ячменя).

В данном случае само действие заговаривающего символизирует отсылку недуга на сухой сук. В славянской народной медицине перенос болезни на дерево сопряжен с последующим «запиранием» там болезни: «помещали в отверстие в стволе, просверленное на высоте роста больного, пук его волос и ногтей, его «мерку» (нить, с помощью которой промерили его рост и размах рук (...), дули туда и заколачивали отверстие колышком», кроме того, в случае болезни заключался договор или устанавливались обменные отношения с деревом, что для удмуртской традиции нехарактерно.

Анализ корпуса удмуртских лечебных заговоров показывает, что наряду с мотивом изгнания/отсылки болезни функционирует мотив отделения недуга/ враждебного духа от больного: «Инмаре-Кылчинэ, батюшкое, кызьы ке тон мыным юртты та адями котырысь черъёсты улляны, та адямиез мынам висъяме потэ» (Инмар-Кылчин, батюшка, как-нибудь ты мне помоги от этого человека болезни отогнать, этого человека я хочу отделить [от болезни] (заговор от испуга);

«Абадан, гызег, та верам кылбур эмез-юмез та медло! Пуртэн-тйрен волса бордысьтыз мед паласькоз!» (Абадан, гызег [Ругательства в адрес болезни], пусть сказанные слова будут лечением-снадобьем! Словно топором-ножом обстроганная, пусть отпадет [болезнь]!) (заговор от порчи);

«Со (имярек) кот пушкысьтыз, йозвиисьтыз-виисьтыз мед люкиськоз-сайкиськоз» (Пусть из живота [имярек], суставов-органов выйдет-отделится);

«Та пурт кызы волса басьтэ пуэз, озы ик волса басьтисько висёнзэ» (Этот нож как дерево строгает, также отделяю болезнь [этого человека].

Для знахаря процесс отделения болезни/духа от больного человека, таким образом, равноценен процессу исцеления.

Определенный корпус лечебных заговоров строится на мотиве полного исчезновения болезни, ассоциирующегося с ее высыханием. При этом болезнь никуда в пространственном отношении не отсылается, она просто сводится на нет, что позволяет говорить о реализации бинарной оппозиции «бытие/небытие»: «Эмъясько-юмъясько зырдам пось жуэн. Кызьы зырдам пось жу сутэ-куасьтэ-пыже, озьы ик сутса-куасьмыса та куярак мед быроз» (Лечу-заговариваю раскаленными докрасна угольками. Как раскаленный уголь жжет-сушит-печет, так же пусть, обжигая-высыхая, болезнь куярак исчезнет) (заговор от опухоли)

«Узы-боры кызьы куасьме, озьы ик мед куасьмоз та чача» (Как ягоды земляники-клубники высыхают, так же пусть высохнет эта оспа) (заговор от оспы).

Процесс заговаривания может состоять из следующего алгоритма: хитростью вынудить болезнь покинуть тело человека, заключить ее в закрытое пространство и впоследствии добиться полного ее исчезновения:

«Нырысь ик азвесь коньдонэн котыръяно, а зйбылыны уг яра и шуоно: «Мон та азвесь коньдон сётйсько, мон та адямилэсь висёнзэ басьтыны вырисько. Мед мозмытоз». Пуртэн котыртоно: «Кыдёке медаз кошкы, мед куасьмоз». Шерен котыртоно: «Мон тае шерен котыръясько. Кызьы ке та лэчыт каре пуртэз, литофкаез, озьы ик тае лэчыт карса мед кошкоз». Эгырен котыртоно: «Кызьы ке та эгыр куасьмиз, озьы ик мед куасьмоз, медам кыдёке альскы» (Сначала надо обвести (нарыв) серебряной монетой, нажимать нельзя, и сказать: «Я эту серебряную монету даю, я пытаюсь купить/взять болезнь этого человека. Пусть отпустит». Ножом обвести: «Далеко пусть не уходит, пусть высохнет». Оселком обвести: «Я ее [болезнь] обвожу. Как он точит нож, косу, пусть ее [болезнь] наточив, пройдет». Угольком обвести: «Как этот уголек высох, пусть так же высохнет, пусть дальше не распространяется» (заговор от нарыва).

Названный мотив реализуется в удмуртских заговорах лечебного характера также посредством широко распространенной формулы обратного счета: «Галялэн синмаз йыды потэм: /Одйг, куинь, вить, сизьым, /Сизьым, вить, куинь, одйг но овол ни» (У Гали ячмень появился: /Один, три, пять, семь, /Семь, пять, три, ни одного даже нет).

Подытоживая вышесказанное, отметим, что отсылка болезни в иной мир и сам факт ее изгнания из организма больного/«своего» пространства воспринимаются как магическое воздействие мыслью/словом/действием на процесс протекания болезни и в целях профилактики различных заболеваний. Кроме того, возвращение болезни/духа болезни в отведенное ей место символизирует процесс стабилизации миропорядка.

© Т. Панина.