"В это время на другой вилле работа тоже достигла своей высшей точки: Артуэйт наконец завершил свой гримуар. И вовремя, потому что Великая Операция некромантов должна была начаться во второй день убывающей Луны, но ей должна была предшествовать еще девятидневная подготовка, требовавшая от магов больших усилий, ибо приготавливать им нужно было не материалы, а себя самих.

Все девять дней им полагалось есть собачье мясо и черный хлеб, выпеченный без соли и дрожжей, и пить сырой грейпфрутовый сок, самый низкий из черномагических напитков, потому что считается, что он отрицает прекрасный образ Божий, низводя Бога до деревянного идола. Следовало принять и другие меры. На всей вилле нужно было создать атмосферу настоящей покойницкой; магам не полагалось даже случайно, в окне, видеть женщин, им нельзя было менять одежду во все время этих девяти дней, и саму одежду надо было сделать из саванов (саваны были заранее сняты с еще не погребенных мертвецов, то есть, попросту говоря, украдены). Перед тем, как надеть ее на себя, маги должны были произнести сложное заклинание, составленное из перемешанных слов погребального обряда.

Саваны и прочие недостававшие атрибуты они раздобыли на еврейском кладбище, и сочиненный Артуэйтом по этому поводу мрачный стишок «Воскресение из гоев» окончательно испортил им настроение, напомнив о мерзости задуманной ими церемонии. <...>

<...>

Часть мраморного пола в часовне была разобрана, чтобы некроманты могли соединиться с землей босыми ногами, черпая силы из древней вулканической почвы.

Почву покрывал слой ила, доставленного с болот Мареммы; поверх него была еще более толстым слоем насыпана сера. На ней был выведен магический круг — двойная глубокая борозда, заполненная угольной пылью.

Кругом, впрочем, он был только по названию; форма же его не напоминала ни о святости, ни о совершенстве, ибо черномагические ритуалы избегали того и другого. Он походил скорее на старинную замочную скважину, грубую комбинацию треугольника и круга. Внутри «круга» лежало тело Гейтса, головой к северу; с правой стороны от него находился Гейтс с гримуаром в одной руке и тонкой свечкой из черного воска в другой. С левой стороны стоял Абдул-бей, держа на привязи черного козла; Абдул был вооружен серпом, которому Весквит предназначил роль ритуального магического оружия. Сам доктор вошел в круг последним, держа корзину с черными кошками. Зажегши девять свечей по периметру круга, он разместил животных по его четырем сторонам света, прибив их большими железными гвоздями, стараясь не умертвить раньше времени, чтобы не привлечь нежелательных духов.

После того, как все было готово, некроманты упали на колени; по слухам, Князь Тьмы предпочитал видеть людей в этой позе. Вообще силы, создавшие человека — в отличие от всех других существ — прямоходящим, очевидно любят, когда он на коленях выражает им свою благодарность за эту независимость, как бы отказываясь от нее на время.

План задуманной д-ром Весквитом церемонии был прост: вызвать демона, заставить его вселиться в козла и, когда демон овладеет им, заколоть животное над трупом Гейтса, чтобы демоническая сила передалась последнему путем своеобразной антиалхимической свадьбы.

Тот же метод используется в спиритизме или спиритуализме, как называют его полуграмотные американские любители общения с покойниками. Впрочем, в отличие от них д-р Весквит был маг серьезный, к самообману не склонный, поэтому он обычно добивался гораздо большего, чем эти обыватели, считающие себя первоклассными медиумами.

Открыв свой гримуар, Артуэйт начал распевать заклинания. Ни воспроизвести, ни пересказать этот набор адских проклятий невозможно даже ради разоблачения всей гнусности их черномагической затеи; достаточно, сказать, что в ритуал были вовлечены все силы, хоть немного противостоящие Свету. Все божества тьмы и бедствий, все демоны убийства, насилия и грабежа, которых когда-либо боялись люди, были названы своими самыми тайными именами, и сам ритуал по сути был празднеством в честь совершенных ими преступлений.

Перечень этих преступлений, даже изложенный невразумительным языком Артуэйта, произносился таким мрачным тоном и сопровождался такими торжественными жестами (о точности которых позаботился д-р Весквит), что эта какофония, воплощаясь во все более зловещих диссонансах, звучала настоящей музыкой ада. В ней слышались крики детей, бросаемых в огонь или на съедение медведям, плач жертв на кровавых алтарях и вопли целых народов, уничтожаемых племенами варваров во славу почитаемых ими демонов, хрипы раненных или изувеченных мужчин, стенания умирающих женщин и рыдания изнасилованных девушек, и гремел гром разверзающейся земли, поглощающей последних хранителей веры гибнущего народа, будто небеса хотели подтвердить этим жестоким чудом историческую правоту диких племен; само Солнце, казалось, недвижно замерло в небе, все продляя и продляя эту нескончаемую резню.

Короче, это был настоящий гимн убийству, предательству, подлости и мести, стройность которого не была нарушена ни единым словом милосердия, доброты, мягкости или человечности. Завершился он пассажем величайшей жестокости, с которой кровожадное племя дикарей принесло в жертву Диаволу своего же собственного вождя, временами дерзавшего проявлять благородство, подвергнув его смерти от мучительной пытки.

Разразившись адским смехом, Артуэйт приступил ко второй части ритуала, в которой тем же темным и путаным языком рассказывалось, как демон вселяется в труп своей жертвы, проклиная и высмеивая все, что было в нем человеческого, чтобы уже в человеческом облике продлить свое царствие и расширить свои владения, сея всюду семена ханжества и лицемерия. Список преступлений, уже совершенных во имя Диавола, пополнился планами новых, задуманных безо всякого стыда и страха, и совершить их должны были те, кто называл себя «священными слугами» своей жертвы.

Описывать весь ритуал в деталях мы не имеем права, потому что даже мелкие детали его обладают разрушительной силой; недаром у нашего турка, воспитанного в традициях религии чистой и милосердной, лишь кое в чем сохранившей налет варварства, от всей этой мерзости подкосились ноги, и только мысль о Лизе, живительным огнем согревавшая его душу, не дала ему потерять сознание.

В умах же у всех трех некромантов бушевал настоящий ураган. Черномагические церемонии, по словам Элифаса Леви, представляют собой сущий яд для мозгов, провоцируя галлюцинации и безумие не хуже, чем-то делает гашиш или иной наркотик, и кто отважится полностью отрицать реальность этих безумных видений? Они достаточно реальны для того, чтобы разрушить жизнь человека, довести его до преступления или самоубийства; на свете есть не так уж много «материальных» вещей, обладающих подобным влиянием. Так и некроманты вскоре начали видеть фантомы существ самых немыслимых и зловредных, в реальности которых у них не было никаких сомнений. Вопли замученных кошек смешивались с безумным блеянием козла и монотонными завываниями Артуэйта, все читавшего строки своего гримуара. Некромантам чудилось, что сам воздух, сделавшийся вдруг плотным и вязким, порождал бесчисленных ползучих тварей и безобразных чудовищ, мертворожденных отпрысков угасших ветвей Творения и уродливые лики ошибок Природы, отвергнутых когда-то ею самой. Черный козел, казалось, не только тоже видел эти фантомы, но и ощущал себя их повелителем, ибо вдруг дернулся в порыве звериной гордости и гнева, чуть не оборвав поводок, так что Абдул-бею пришлось приложить все силы, чтобы не дать ему вырваться из крута. Все участники церемонии сочли это благоприятным признаком: Весквит совершил заключительный жест, Артуэйт перевернул страницу, и Абдул вонзил серп в грудь обезумевшего животного.

Его кровь пала на саван покойного Гейтса, и сердца некромантов забились быстрее; на лбах у них выступил холодный пот. Эта внезапная смена магической (и психологической) обстановки, переход от песнопений Артуэйта к полной ужаса тишине, в которой раздавались лишь предсмертные стоны четырех кошек, сильно напугала их. Или, может быть, им впервые открылось, какую адскую кашу они заварили?

А что, если трупы могут оживать? Если Гейтс и вправду поднимется со своего ложа и, движимый демонической силой, кинется душить их? Пот стекал с их лиц, смешиваясь с жертвенной кровью. Козел, погибнув, завонял еще сильнее, чем прежде, да и мертвый Гейтс благоухал не лучше. Воск, стекший со свечей в покрывавшую пол серу, прожег в ней дырки, источавшие едкий дым, добавив тем самым аромат ада к запахам мертвой или умирающей материи. Абдул-бею вдруг сделалось совсем плохо; потеряв равновесие, он упал ничком прямо на труп Гейтса. Весквит, быстро схватив Абдула за шиворот, поставил его на ноги и сунул ему таблетку сильнодействующего стимулятора, после чего тот снова сумел овладеть собой.

Артуэйт приступил к чтению последних заклятий. Их звучание уже ничем не напоминало человеческий язык, походя скорее на возбуждённое лопотание обезьян в забытом храме, нестройные крики атакующих варваров или сетования проклятой души. Весквит меж тем тоже приступил к выполнению заключительной части своей задачи. Взяв ритуальный нож, он отделил голову козла от тела и поместил ее в отверстие, специально прорезанное в нижней части трупа Гейтса. Затем, вырезав у жертвенного животного еще несколько частей, он засунул их в рот покойному коллеге. Остальные маги сопровождали это действо непроизвольными возгласами, смешивавшимися с хрипом умирающих кошек.

И тут произошло нечто, чего никто из них не ожидал. Абдул-бей бросился на мертвое тело и начал раздирать его зубами, слизывая пролившуюся на него жертвенную кровь. Артуэйт, в ужасе от того, что турок спятил, завопил было не своим голосом, но Весквит быстро сообразил, в чем дело. Абдул, несмотря на свою оккультную необразованность, был самым чувствительным человеком в их группе; и, очевидно, дух Гейтса (или вселившийся в его тело демон) избрал его своим глашатаем.

Наступила пауза, продолжавшаяся несколько минут; затем турок внезапно поднялся с земли и сел, торжественно выпрямив спину. Лицо его выражало полное спокойствие и удовлетворение. Это была душа, избавленная от вечных мук, пусть ненадолго, но зато полностью. Но он наверное знал, что время, отпущенное ему, коротко, поэтому его речь была тороплива и сбивчива, и многие вещи ему приходилось повторять по нескольку раз. Однако слова его были весомы и убедительны, как приказы, и Весквит не сомневался, что с ними говорит дух, обладающий знаниями, о которых они могли только мечтать.

Все, что говорил дух, Весквит записал в особой тетради, специально приготовленной для этого случая.


Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/spiritizm/14/spiritizm-u-alistera-krouli/5002/

ГЛАВА 24
НЕКРОМАНТИЯ И СПИРИТИЗМ

Дорогая Сестра,
Поступай согласно своей Воле, таков да будет весь Закон!
Мне очень стыдно за тебя! Писать мне и просить меня просветить тебя о некромантии, когда у тебя под рукой есть замечательное произведение – XIII глава из "Догмы и ритуала" Леви! (Eliphas Levi, "Dogme et Rituel de la Haute Magie") Каков возвышенный подход! Какова искусность суждений! С каким неотвратимым апломбом следует его приготовление! С какой великолепной техникой он выражает свой напряженный энтузиазм! И, наконец, с какой точной и беспристрастной прямотой он выдает результаты своей великой эвокации Аполлония Тианского!

Сравни его тщательные предосторожности, подробную выверенность во всех деталях, серьезность и осмысленность его цели с современными спиритистами, их грязью и убогостью их трущоб, затхлыми комнатами, пахнущими протухшей пищей, отвратительными книгами, дешевой и шаткой мебелью, вызывающих кого угодно, от Иисуса Христа до королевы Виктории, делающих все, что взбредет в голову!

Тьфу! Вернемся на свежий воздух и исследуем эксперимент Леви; я считаю, что посредством применения принципов, изложенных в другом моем письме о смерти и реинкарнации, довольно просто объяснить частичную неудачу в вызове Аполлония. Лучше прочти его снова, чтобы лучше понять этот вопрос и освежить память.

Далее позволь мне привлечь твое внимание к тому, с какой чрезвычайной осторожностью Леви создавал подходящую магическую связь между собой и Древним Мастером. Пожалуй, это напоминает строительство дома из кирпичей, а не из соломы; у него в распоряжении не было никаких свежих и живых объектов, непосредственно принадлежащих Аполлонию. "Мощи" были бы чрезвычайно полезны, особенно если они были освящены и далее многократно освящались веками религиозного поклонения. К слову говоря, в этом заключается великое преимущество при вызывании богов; их образам постоянно поклоняются, питают их жертвоприношениями, таким образом, они вмещают в себя прану, отдаваемую им тысячами или миллионами верующих.

Действительно, такие божества часто сами являются освященными талисманами; обладание их образами и ежедневное их использование составляют практически две трети дела. Разумеется, Аполлоний был сложнейшим объектом из тех, кого мог теоретически выбрать Леви. Все было против него.

Зачем? Позволь мне напомнить тебе о возвышенности гения этого человека и размер его достижений. Аполлоний несомненно создал связи между Руах и Верховной Триадой, и это позволило ему воплощаться где угодно. Весь доступный Руах остается витать в Акаше, это сравнительно бесполезные обрывки, истинные клипот или "оболочки мертвецов", одним словом, те части, которые Аполлоний должен был сознательно отбросить во время своей смерти.

Так какой же смысл он имел для Леви? Если бы даже у него были какие-то элементы, могущие помочь этой цели, они уже были безжизненны и разорваны на мелкие части простым ходом столетий и потеряли связь с истинной сущностью мудреца. Также, они могли быть пойманы и поглощены каким-нибудь скитающимся существом, весьма вероятно, злым демоном. Клипот – оболочки мертвых – духи, вызывающие одержимость! Вот мы и вернулись в смердящие обители Уолхема Грина и душную атмосферу вонючего "медиума" и его грязным сеансам. "Смотри! но не говори с ними!" – так Вергилий предупреждал Данте. Ну что же, посмотрим.

Нет! Вначале поздравим себя, что сам предмет некромантии столь замечательно описан. Из настоящего искусства можно отметить не только Элифаса Леви, но и совершенно простой отчет в "Старом Завете Ведьмы из Эндора", ее вызывание образа Самуила перед царем Саулом. Невозможно упустить и третий классический пример, я слышал или читал эту историю в нескольких местах, не могу вспомнить точно. Но она столь великолепно изложена Уолтером Дюранти в "Я пишу, если изволю", что я позволю себе процитировать ее оттуда. "Это история большевика, который разговаривал с трупом. Он сам рассказал мне ее, и, несомненно, верил в произошедшее, хотя был из тех обычных упрямых большевиков, которые обычно отрицают ад, рай и жизнь после смерти. Этот человек занимался подпольной революционной работой в Санкт-Петербурге, когда разгорелась война, он был пойман полицией и выслан далеко на север Сибири.

Во время второй военной зимы он сбежал из лагеря и попал в деревню к эскимосам, которые укрыли его до весны. Они жили, по его словам, в звериных условиях, и
единственным, с кем он мог говорить, был шаман, или знахарь, который немного знал русский. Как-то шаман похвалился, что может предсказывать будущее, мой друг-большевик посмеялся над этим. На следующий день шаман взял его с собой в пещеру в холме, там находилась прозрачная глыба льда, в которой было голое тело человека – белого, не местного жителя – примерно 30 лет отроду без признаков насилия. Голова человека была выбрита наголо и находилась над куском льда, глаза его были закрыты, черты лица были европейскими. Затем шаман добыл огонь и зажег несколько листьев, бормотая заклинания, бросил в него порошок. Поднялся густой ароматный дым. Он сказал на русском большевику: "Спроси его о том, что хочешь знать".

Большевик сказал на немецком, будучи уверен, что шаман не знает немецкого, но отчетливо увидел, как губы тела зашевелились и ясно ответили ему также на немецком. Он спросил, что случится с Россией и что случится с ним. Двигающиеся губы трупа ответили, что Россия будет разгромлена и что свершится революция, царь будет захвачен и убит врагами накануне побега. Он же, большевик, будет участвовать в революции и не пострадает, позднее же он будет ранен иностранным врагом, но выздоровеет и будет жить долго. Большевик не поверил в то, что увидел, хотя был совершенно уверен, что действительно видел это. Думаю, он объяснял это гипнозом, самовнушением или чем-то вроде того; но, по его словам, он действительно без ранений прошел через Революцию и Гражданскую войну, и был ранен в Польской войне, когда Красная Армия захватила Киев".
Также нам чрезвычайно повезло обладать столь превосходящим все желания отчетом о спиритизме, как "Медиум мистер Сладж" Роберта Браунинга.

Заметь, что я пишу "спиритизм", а не "спиритуализм". Использовать последнее слово в данном случае было бы невежеством, оно обозначает систему философии, которая расцвела примерно в средние века – если тебе нужны противные детали, почитай своего Эрдманна. Но зачем? Прообразом мистера Сладжа был Дэвид Данбар (?Дуглас) Хоум, который был действительно прославленным человеком в своем деле, преуспевшим в разоблачении некоторых очень опытных жуликов голубых кровей.

Лично я считаю его настоящим медиумом, поскольку когда в Париже его попросили вызвать Элифаса Леви, он немедленно покинул это неравное состязание и в страхе бежал, как от проклятого места. Разочаровывает в Браунинге то, что он добавил к своему сборнику "Растянутое бедро" приложения от Элизабет Барретт, как будто не мог отдать это место кому-нибудь другому, как в случае с "Аллахом". Этим Р.Б. напакостил всем так, как смог, и довольно немало. Неверно было бы равнять всех медиумов под одну гребенку наравне со Сладжем, хотя многие из них действуют подобным образом. Как медиуму защититься от самообмана, порождаемого одержимостью? Хотя, вне сумасшедшего дома и без того бродит множество людей, отыскивающих миссис Симпсон, генералов де Голля, Франко, Алленби, Монтгомери и кого угодно еще в "Центуриях" Нострадамуса, поэтому сознательный обман глупо даже пытаться объяснять.

Что же сказать о бедном маленьком Алистере? Пожалуйста, сравнивай меня с молодыми пророками из Ветхого Завета! Ещё он очищает предсказания психоанализа, это единственный англичанин для Фрейда, Юнга и Адлера! Нет, конечно, это не всегда мошенничество. Хотя на любом сеансе "исследователи" не принимают никаких магических мер предосторожности – они могут принять Иофиэля за Хисмаэля или голубей Венеры за А'араб Царик. Все они особенно увлекаются "демонстрациями" и "материализациями", принимают чрезвычайные меры по защите от возможного обмана, но, как правило, совершенно бесполезные против обычного фокусника. Они не рассчитывают на истинное появление "Духовного Мира", и это вполне проясняет их истинные подсознательные намерения.

Что же касается тех медиумов, что обладают магическими способностями, они практически всегда происходят из наиболее невежественной среды – кельты являются исключением из этого правила – и не имеют никаких знаний о технике своего дела. Даже хуже, они обычно принадлежат к тому типу людей, что получают наслаждение от тайных грязных пристрастий, и потому естественно и охотно притягивают сущностей из клипотического мира в свой магический круг. Так появляются трикстеры, в лучшем случае уровня низших элементов, оживляют остатки Руах недавно умерших людей и поразительным образом воплощаются через них. Пустые оболочки светятся инфернальным огнем.

Также, разумеется, они высасывают жизненные силы из простофиль и самого медиума.
Одним словом, это чрезвычайно вредное дело. И что они получают от этого?
Даже если "духи" действительно являются духами, они всего лишь набивают мозги участников гнилым враньем.

Добавлю для сведения: Законы Вероятности настаивают на том, что из этого правила бывают и случайные исключения.
Любовь есть закон, любовь, направляемая волей.
С братскими чувствами, твой, 666

Алистер Кроули "Магия без слез" (1945г.)