Названіе  мѣстности,  въ  которой   происходитъ   видѣніе,  въ заговорахъ  разнообразится. Кромѣ  горъ   Аѳонскихъ  упоминаются островъ  Буянъ ,  Чермноѳ  море  и  др.  Равнымъ  образомъ,  и  лица, предъ  которыми  происходитъ  видѣніе,  и   числа  этихъ   лицъ  не одни  и  тѣже.   Кромѣ   Пафнутія  съ  тринадесятью  старцами  еще упоминаются:  св.  Сисиній,   арх.    Михаилъ,  Дѣва Марія, св.евангелисты  и  др.

Когда  старшая  дочь  Ирода  отсѣкла голову Предтечи и принесла  ее  на  блюдѣ  къ отцу, всѣ  яства   и  питія, какія были  тамъ,  вдругъ  превратились въ кровь.  Мало   этого: по  словамъ  легенды,  мертвая  голова  начала  говорить,  какъ живая,  начала  бранить бесерменскую вѣру и  хвалить   православную,   несмотря   на  то,  что  нечестивыя  плясавицы  ко­лоли  иголками  ей  языкъ;  затѣмъ   бранила   ихъ   окаянныя плясы  и  лицедѣйства  и  проговорила  такія рѣчи:  „прокляты, прокляты,  прокляты   вы,  дщери  Иродовы!  Не  имѣть   вамѣ отъ  нынѣ  и  до  вѣка  лица  и  вида  человѣческаго!  Трястись и  скакать  вамъ  на  зорѣ  вечерней,  днемъ  и  ночью,   лѣтомъ и  зимой,  пока  будетъ  на  небѣ  мѣсяцъ  и  солнце!  Не  имѣть вамъ  ни  дома,  ни   гроба, ни  покоя, ни смерти, бродить вамъ  во  вѣки  вѣчные,  тѣло  знобить  и  кости  сушить  всѣхъ окаянныхъ  грѣшниковъ!  Аминь“. 

Какъ  только  были  произ­несены  эти  страшныя  слова,   дочери  Ирода  смотрѣли  одна на  другую  и не  узнавали  сестра  сестры,  точно  не  стало  на нихъ  лица  и  вида   человѣческаго:  одна  изъ   нихъ   стала желта,  какъ  листъ   осенній,   другая  зелена,  какъ   мурава трава,  одна  потемнѣла,  какъ  тѣло  громомъ  убитое,-  другая стала,  какъ  желѣзо  въ  огнѣ.

Народныхъ средствъ противъ лихорадки  чрезвычайно  много. Средства   эти  не  только  суевѣрны,  но  есть  между  ними  и положительно   вредныя.  Противъ   лихорадки  употребляется такъ  называемое  „заклятіе",  которое  совершается знахаремъ. Это  занятіе   есть   не   иное   что,   какъ  заговоръ  противъ лихорадки,   который  извѣстенъ  каждому  знахарю  слово  въ слово.  Вотъ,   напр.,  заговоръ  или  заклятіе  на   лихорадку. „Во  имя   Отца  и  Сына   и  Св.  Духа.   Аминь.   Прокляты, прокляты,  прокляты! Откуда (еси)  пришли  окаянныя  чертовки, дщери  Иродовы, непрошенныя,негаданныя,   неожиданныя.  Тутъ  вамъ,  окаянные   дьяволы,  не  бывати,  бѣлаго  тѣла  не знобити,  жолтой  кости  не  сушити, красной  крови  не сушити. Идите  себѣ  отъ  раба  Божія  молитвеннаго,  крещеннаго (имя) на  очерета,   на  болота,  въ  сухіе  лѣса  за  три  дни  на  три годины.  Слово  мое  крѣпко,  языкъ  во  рту,  на  губахъ  замокъ! А  если  не  побѣжите  отъ  раба  Божія  (имя),  то  я  призову на васъ, проклятыя трясавицы,  Архангела Михаила, Дѣву Марію, св. Миколая,  Кузьму  и   Демяна.  И   будутъ  васъ мучити, въ студеной  водѣ топити, палящія  раны  тѣлу  наносити тричи  въ  зорю  утреннюю, тричи  въ зорю вечернюю".

Вслѣдъ за  произнесеніемъ заговора знахари иногда слизываютъ недугъ  крестообразно  со  лба, подбородка  и  щекъ  больнаго и сплевываютъ  на  землю. Нерѣдко  слова  лѣчебнаго  заклятія сопровождаются   очерчиваніемъ   около  больнаго   круговой черты,  дабы  злой   духъ   болѣзни  не  могъ переступить за этотъ  зачарованный-  кругъ.

Знахарь  не  всегда  прибѣгаетъ  къ заклятію. Иногда онъ пользуется такимъ способомъ. Беретъ съ собою  плеть „заговоренную"  или  вѣникъ  и,  пришедши  въ  избу,  не  снимая шапки  и   не  говоря  ни   слова,  бросается  на  больнаго  съ грознымъ  видомъ  и  начинаетъ его  бить плетью или  вѣникомъ, думая,  что бьетъ не его, а лихоманку,  и  что  она,  испугавшись побоевъ,  непремѣнно  броситъ  больнаго. Въ  народной   медицинѣ  видное   мѣсто  занимаетъ   вода, какъ   цѣлебное   средство.   Цѣлебная   сила    присвояется преимущественно   ключевой  водѣ,  которую  нужно   черпать на  утренней  зорѣ  и  по  теченію, а  не противъ.

Смыслъ  здѣсь тотъ,  что   вода   смываетъ  хворь  и  уноситъ  своею  волною. Кромѣ  того,   ключевая  вода   должна  быть,  по   выраженію народному,  непитая,  пеотвѣданная,  ибо  она  назначается  не для  обычныхъ   нуждъ  человѣка.  Какъ  скоро   почувствуетъ кто  легкій   ознобъ  или  жаръ,  наклонность  ко  сну,  ломоту и  потяготу,  тотчасъ   призывается  знахарь,   который  беретъ ключевой   воды,   кладетъ  въ  нее   горячія  уголья  и  щепоть печной   золы,  дуетъ  на  воду  три  раза,  мѣшаетъ   остріемъ ножа  и  читаетъ  наговоръ

Вотъ  одинъ  изъ  наговоровъ: „соль  солена,  зола  горька,  уголь   черенъ.   Нашепчите,  на­говорите  мою  воду  въ  мисѣ  на  отгнаніе  лихоманки  лихой. Ты,  соль,  услади,  ты,  зола,  огорчи,  ты,  уголь,  очерни.  Моя соль  крѣпка,  моя  зола   горька,  мой  уголь  черенъ.  Кто  вы­пьетъ  мою  воду,  отпадутъ  всѣ  недуги;  кто съѣстъ  мою соль, отъ  того  откачнутся  всѣ  болѣсти;  кто  полижетъ  мою  золу, отъ  того  отбѣгутъ  лихія  болѣсти;  кто  сотретъ  зубами  уголь,- отъ  того  отлетятъ  узорки  со  всѣми  призорками"  Затѣмъ наговорною  водою  сбрызгиваютъ   больнаго,  смачиваютъ  ему грудь,  руки,  ноги,   спину   или   даютъ  выпить   нѣсколько глотковъ.

Отъ лихорадки даютъ для принятія внутрь порошокъ изъ истолченнаго артоса  и „херувимскаго  ладону“  на святой водѣ, послѣ чего болънаго еще  подкуриваютъ въ постели тѣмъ  же  „херувимскимъ  ладономъ“.  Этотъ способъ при всемъ своемъ строго-церковномъ, повидимому, характерѣ въ основѣ своей коренится   на мифическомъ взглядѣ на лихорадки, какъ на особыя демоническія существа, потому что играющій здѣсь главную роль „херувимскій ладонъ" считается въ народѣ самымъ вѣрнымъ и падежнымъ средствомъ   для прогнанія нечистыхъ духовъ. 

Во время   пѣнія   херувимской   пѣсни  вся   нечистая  сила,  по народному   вѣрованію,  не  вынося  „херувимскаго   ладона“, вылетаетъ   изъ   церкви  и  густымъ  роемъ  вьется вокругъ церковнаго  креста

Страждущіе долговременною  лихорадкою служатъ молебны  св.  преподобпомученицѣ Фотиніи  (20 марта), равно   какъ   преп.  Марону  (14  февраля)  и  преп.  Василію Новому   (26   марта), которымъ    народъ приписываетъ чудодѣйственную  силу  надъ  трясавицами. Нужно замѣтить, что у простонародья   существуютъ средства  не  только   для  отгнанія  лихорадки,  когда кто  ею боленъ, но  даже  для   предохраненія отъ нея. 

Для  предохраненія  отъ  лихорадки въ  народѣ  употребляется такъ называемое смываніе   лихоманокъ.  Обрядъ   этотъ заключается въ слѣдующемъ. Въ селахъ думаютъ, что лихорадки  выгоняются изъ   своихъ  подземелій  морозомъ  и стараются  онѣ  найти  пристанище  по  теплымъ  избамъ,  гдѣ нападаютъ  на   виноватыхъ. Заботливыя  бабушки,   спасая людей  отъ   лихорадокъ,  2 января  ходятъ по домамъ  смы­вать  притолоки дверей, чтобы заградить  входъ въ  избу незванымъ гостьямъ. Все это дѣлается   потихоньку отъ мужчинъ. Рано  на  зарѣ  бабушка  является,  по  приглашенію, во  дворъ,  начинаетъ   обмывать   своимъ  снадобьемъ прито­локъ,  а  послѣ вытираетъ чистымъ полотенцемъ. Послѣ этого  уже  на  цѣлый  годъ  остаются спокойными  отъ  посѣ­щенія  лихорадокъ.   

Другой  предохранительный  способъ  со­стоитъ  въ  сожиганіи   соломенныхъ  постелей, т. е.  подстилокъ  и  подушекъ,  набитыхъ  соломою или  сѣномъ.  Поселяне продѣлываютъ  это,  большею  частью, подъ   Благовѣщенье ночью,  при чемъ  дымомъ  окуриваютъ  свою  одежу. Вотъ  какія  странныя  вѣрованія  имѣетъ народъ относитель­но  лихорадки и способовъ ея лѣченія. Эти вѣрованія широ­ко  распространены  въ народѣ.  Надобно,  конечно,  оговориться, что  есть  такіе простолюдины,  которые  имѣютъ  довольно трез­выя  понятія  о  лихорадкѣ  и  при  лѣченіи   ея   прибѣгаютъ къ  средствамъ, рекомендуемымъ  медициною.  Но  такіе  про­столюдины  плохо  замѣтны  въ  общей  народной  массѣ. Мы  не  намѣрены  распространяться  ни  относительно  того, гдѣ  кроется  начало  такихъ   нелѣпыхъ  народныхъ   вѣрованій,  ни  того,  чѣмъ  объясняется  живучесть  подобныхъ  вѣро­ваній  въ  народѣ. 

Относительно  перваго   только   замѣтимъ, что  начало  народнаго  суевѣрія  о  лихорадкѣ  нужно  искать
во  временахъ   отдаленнѣйшихъ,   дохристіанскихъ, отно­сительно  же  втораго  положенія  подходящія мысли находятся въ  статьѣ:  „о  народномъ  знахарствѣ" . Врачеваніе больнаго всевозможными суевѣріями  и  заблужде­ніями   народнаго   сознанія  ближе  всего   касается   пасты­ря  Церкви.  Это  дѣло  налагается  на него самымъ  долгомъ пастырскаго  служенія. Кромѣ того, пастырю  Церкви,  такъ сказать,  сподручнѣе  взяться  за  него.  Онъ  ближе  стоитъ  къ народу  и  часто  пользуется   его   безусловнымъ   довѣріемъ. Совершая  на  дому  у  прихожанъ  церковныя  требы  и  таин­ства  и,  если  есть  въ  домѣ  больные,  распрашивая  о   томъ, чѣмъ  и  какъ  ихъ  пользуютъ,  пастырь  можетъ  узнать   на­родныя  понятія  о  разныхъ  болѣзняхъ,  въ  томъ  числѣ  и   о лихорадкѣ,  народные  способы  ихъ  лѣченія и можетъ   дѣй­ствовать  противъ  тѣхъ  и  другихъ.  Въ   чемъ   же   должна заключаться  дѣятельность  пастыря  въ  дѣлѣ  искорененія  на­роднаго  вѣрованія  о  лихорадкѣ  и  суевѣрныхъ  способовъ  ея лѣченія?  Пастырь  долженъ  разъяснить, что   евангельская исторія  ничего  не  говоритъ  о  чудесномъ   превращеніи   до­черей  Ирода  въ  трясавицъ  и  что  число  ихъ,  по  народному сказанію— семъ,  девять и  даже  двѣнадцать—прямо  противорѣчитъ  евангельскому  повѣствованію.  Пастырь  долженъ  разъ­яснить,  что  ни  въ  св.  евангеліи,  гдѣ   описывается   убіеніе Предтечи, ни  въ  житіи   сего   угодника   нѣтъ  и  помину  о выдуманныхъ  заклятіяхъ,  произнесенныхъ  будто  бы  мертвою главою  Крестителя.   Пастырь   долженъ  также   разъяснить то,  что  не  было  никакого  видѣнія  трясавицъ ни  св.  Сисинію,  ни  св.  Николаю и  др. Нужно  показать и  то, лихорадка  не  личное   существо,  а  обыкновенный  тѣлесный недугъ,  постигающій  людей  отъ  обыкновенныхъ   причинъ —неумѣренной  пищи,  питья,  сна,   простуды. 

Осуждая  народ­ные  способы  врачеванія   лихорадки   и   доказывая  ихъ  не­лѣпость  и  пагубность   какъ   для  тѣла,   такъ и для  души,  пастырь можетъ   совѣтовать испытать  на  дѣлѣ сподручное  простолюдину  средство,  реко­мендуемое  популярною  медициною  съ  обстоятельнымъ   объ­ясненіемъ  того,  какъ   имъ  пользоваться.  Но   главное,  что долженъ  внушить пастырь  своимъ  прихожанамъ,  это—мысль, что  лучшее  врачеваніе  противъ  лихорадки  и  вообще  всякой болѣзни  есть  молитва,  совершаемая  съ  вѣрою. А  такъ  какъ  въ  простомъ   народѣ  есть  обычай  при  лихо­радкѣ  служить  молебны   нѣкоторымъ святымъ,   которымъ онъ  приписываетъ  чудодѣйственную  силу надъ лихорадками, то  пастырь  не  только   не   долженъ  порицать  молитвеннаго обращенія  къ  Богу  и   Его   угодникамъ  въ  этомъ  и  подоб­ныхъ  случаяхъ,  а,  напротивъ,  всѣми  мѣрами  долженъ  под­держивать  въ  прихожанахъ  этотъ  добрый  и  благодѣтельный обычай.  Надобно  только   обращать   вниманіе,  на  внутреннее  расположеніе  вѣрующаго  и  на  его понятія  о  святомъ,  къ   которому  онъ  прибѣгаетъ  за  помо­щію  въ   болѣзни,  и  если   встрѣтятся  понятія   суевѣрныя, враждебныя  христіанскимъ  воззрѣніямъ  на  силу  святыхъ  и историческимъ   свѣдѣніямъ  о  нихъ,   заботиться   объ   ихъ очищеніи   и  направленіи   въ   духѣ Христовой вѣры и благочестія.

В.  Масловскій//Пензенские епархиальные ведомости. 1897. №10

От лихорадки народных средств вообще чрезвычайно много; и это потому именно, что болезнь эта, поселяясь в брюшной полости, исцеляется противодействием на головной мозг. Зернистый перец, шубий клей, паутина, яичный белок и тому подобные снадобья не принадлежат впрочем вовсе к средствам симпатическим и сила их давно уже признана врачами.

Болезни этой дано множество названий: лихоманка, трясучка, трясавица, комуха, кумаха; иногда ее ублажают, величают лихоманкой Ивановной, чтоб не обиделась, или боятся ее назвать; на Украине различают 99 видов лихорадок, смотря по тому, от чего она прикинулась, называя ее: пидтынныця, если она человека застала сонного под тыном, на сырой земле; веретенныця, если баба допрялась до лихорадки; гноевая, если напала на спящего на навозной куче; степоная, если на переночевавшего в поле и проч. Есть и в России поверье, что лихорадок 9 крылатых сестер, коих по временам нечистый спускает с цепей. Если одна из них пролетом поцелует человека, то или губы обмечет, или же нападет трясавица. Покидая одного больного, чтобы потрясти другого, сестры эти дают каждому временный покой.

Иные мажут себе лицо сажей и переодеваются в чужое платье, чтобы лихорадка, воротившись, не узнала. Поэтому и скорый отъезд в другое место, как народ толкует, иногда спасает от лихорадки; она потеряет человека и не найдет его. От болезни этой, по мнению народа, спасает, между прочим, также восковой шарик, слепленный из 12-ти крошек воску, снятых в 12 раз во время чтения Страстей, от свечки, которая в продолжение службы зажигается, как известно, 12 раз. От лихорадки же и вообще от злых духов и порчи, выкапчивают в страстную пятницу крест на притолоке и над дверьми у входа, и притом свечой, принесенной со Страстей.

Но вот еще народное средство, которое я испытал раз 30 и в чрезвычайном действии коего всякому легко убедиться, хотя и не так легко объяснить его и добиться до желаемого смысла: перед приступом лихорадки, за час или более, обкладывают мизинец левой руки, а в некоторых местах большой палец, внутренней пленой сырого куриного яйца; кожица эта вскоре прилипнет плотно и присыхает, а чтобы уберечь ее, обматывают палец слегка тряпичкой. От этого средства лихорадка, не всегда, но большею частью, покидает недужного. В самое то время, когда бы ей следовало быть, в мизинце появляется боль, иногда довольно жестокая, и начинает стрелять вдоль локтя, иногда до самого плеча. Вместо вторичного приступа, бывает опять то же, но только гораздо слабее, а за третьим разом все кончено.

Замечу, что по опытам моим над самим собою и над другими: 1) плена эта не оказывает ни малейшего действия над здоровыми; 2) иногда и у лихорадочных, без явной причины, бывает не действительна, и тогда озноб и жар идут своим порядком и боли в мизинце нет; 3) или же дело принимает обратный ход: мизинец рвет и болит во время промежутков лихорадки, а приступы идут своим чередом, и притом боль на это время утихает; 4) изредка боль в мизинце, в локте и плече бывает так сильна, что хворый не в силах перенести ее и срывает плену; тогда боль исчезает, а лихорадка вместо того появляется; 5) также в редких случаях, по излечении сим способом лихорадки, мизинец бывает покрыт кровяницами и даже образуется нарыв около ногтя, в виде ногтоеды.

Я был однажды свидетелем случая, где весьма опытный и ученый врач приходил в отчаянье от недействительности хинина и других аптечных средств противу злой лихорадки, грозившей ударом — а яичная пленка спасла больную! Бывшие этому свидетелями врачи, без сомнения, основательно утверждали, что средство это не есть симпатическое, а должно действовать иначе; но как именно и от чего, этого доселе никто не мог мне объяснить. Вот пример такого явления, взятого из опытности простонародья, которое и не могло бы, кажется, заслуживать никакой веры; множество разумников готовы при первом слове закричать: «вздор»; но я попрошу изведать дело на опыте, а потом судить и писать приговор!

 © В. Даль.