2. Мнения и сомнения.

Общее мнение ученых, в частности, исследовавшего этот вопрос А.А. Гиппиуса - что Марена грамот - это Марья, жена того самого боярина Петра Михайловича. Однако при внимательном рассмотрении становится ясно, что вывод этот, как минимум, вызывает сомнения. Нигде и ни в каких источниках Марью, жену Петра, Мареной не называют. Более того, если историю про передачу шести гривен еще как-то можно увязать с версией о боярыне - хотя совершенно непонятно, отчего ж тогда муж-боярин отсылает распоряжение о вручении денег не самой жене, а какому-то Демше - то остальные не вписываются в нее никаким боком. Почему боярин просит свою жену повлиять на князя? Боярин, добавлю, новгородский - то есть один из тех, кто, собственно, решает - будет князь и дальше сидеть на престоле Господина Великого, или поедет... куда-нибудь. До абсолютной монархии, когда "августейшие рогоносцы" подкладывали свои половинки монарху в надежде, что "ночная кукушка дневных перекукует" Новгороду XII столетия дальше, чем до Марса!

Почему Марене дают дань? В грамоте употреблено именно это слово. Не подарок, не взятку, не долг возвращают, не оброк, наконец, платят - а дань? Дань платили городам или князьям - это, скажем так, как минимум. И совсем непонятна грамота 955. Что за торжественность, что за разукрашенные буквы и ритуальные формулы? И почему у Марены просят о том, чтоб состоялась свадьба? Сама Милуша с дочерью зависит от Марены? Но почему тогда не попросить устно? Как-то с трудом представляю холопку, вступающую с хозяйкой в переписку. Да и мало тянет Милуша на холопку - вон, буквы разукрашивает, явно книги читывала... Сновид зависит от Марены?

Это могло быть в двух случаях - или Сновид Марене сын, или холоп. Но партию с холопом трудно счесть завидной, и непонятно, с чего б тогда Милуше так просить об этом браке. А сына по имени Сновид у боярина Петра и боярыни Марьи источники тоже не знают. Давайте-ка подытожим то, что мы знаем о Марене. Про Марену упоминается в четырех грамотах. При этом она сама не написала ни одной. Марена может повлиять на князя, когда не может повлиять новгородский боярин. Марена является надежной свидетельницей денежных сделок - гарантом, так сказать. Марене платят дань зерном. От Марены зависит - состоится или не состоится свадьба двух свободных новгородцев. Похоже это на боярыню - жену того самого боярина, который просит ее вразумить князя и требует от слуг давать деньги третьим лицам только перед нею? Мне кажется, что не очень.

4. Владычица Жизни и Смерти.

Современный неоязычник, как правило, знает о Марене только одно - это "Богиня смерти". Ну и, соответсвенно, верит в легенды о Ее "борьбе" со "светлыми Богами" - благо авторы разной степени талантливости от М. Семеновой до А. Асова, насочиняли уже достаточно много по этому поводу - в зависимости от характера принимая сторону той или иной стороны. Такие, возможно, и поймут упоминание в грамоте с именем Марены зимы и мора, но тема свадьбы поставит их в тупик.

Но наряду с упоминанием Ее Абрахамом Френцелем, среневековым автором, как «De Marzana, Dea Morte, Dea Mortis", т.е. Богини смерти, имеются и другие сопоставления, сильно отдаляющие нас от славянского аналога "старухи с косой".Чешский автор глосс к "Матери слов" споставляет Марену с Прозерпиной - не только владычицей подземного мира, но и подательницей плодов. Ян Длугош сравнил ее с Церерой - Богиней плодородия, и это проясняет для нас вопрос, почему к Марене могли обратиться за помощью в усстрении свадьбы. Балтский аналог Марене, Мара или Маря, сливается в один образ с Богиней Судьбы и родов Лауме - в славянской мифологии ей соответсвует Мокошь. Современные латышские язычники-диевтурибы почитают Мару, как Великую Мать. Возможно, то же превращение Мары-Марены в основной лик Великой Матери, Пряхи Судеб (см. севренорусские мифы о прядущей море или кикиморе), произошло и в Новгороде, благо, население одного из трех древнейших концов Новгорода, Людина, составляли кривичи.

Кривичи же наиболее близки к балтам из всех славянских народов, даже само их название сопоставляют с названием языческих жрецов балтов - криве или креве - что косвенное подтверждают такие слова иноземной хроники: "28 июля 1414 года в деревне Анкаим умер Креве-Кревайть (Krewe-Krewayto) по имени Гинтовт, 74-й первосвященник; с ним пал сан некогда очень важный в делах святых и судебных во всей земле Литовской, Пруссии, Литве, Жемайтии, Куронии, Земгалии, Ливонии, Латгалии и даже в землях кривичских руссов (Creviczensivim Russorum)" А поскольку для "кривичских руссов" Криве был авторитетом в "делах святых", то мы вправе распространить на них и почитание Марены, как Богини не только, и, может быть, не столько зимы и смерти, сколько судьбы и плодородия.

Тем более, что грамоты с ее именем найдены как раз в Людином конце, кривичской части Новгорода. Кстати - обратим внимание на дату, к которой относится свидетельство. Явно ошибаются те, кто полагает слова "русский, русин, рус" уже в XIV веке конфессиональны обозначением православных. Да, "русин или христианин" времен Вещего Олега ушло на много веков в прошлое - но и до толстоевского "руский значит православный" оставалось едва ли меньше. Кстати, к проявлениям язычества в крещеной Руси относят и обычай насыпать покойнику в гроб зерен - это к слову о "дани Марене", которую предполагалось платить зерном в грамоте 798. Обычай это, как отмечают археологи, был особенно распространен в Новгороде. Здесь как бы объединяются темы плодородия и смерти. Да, молодоженов на свадьбе ведь тоже осыпали зерном..