Граница

[Элина Зорич]

Граница — в народных представлениях пространственный рубеж, разделяющий "свой" и "чужой" мир (ср. Свой — чужой).

Границей могут быть межа, тын или забор, ворота, порог, окно, река и т. д. Порог служит местом перехода границы дом — двор, ворота же — перехода границы двор — не двор. "Своим" миром могут быть семья, иногда весьма многолюдная, напр. серб. "задруга" (семейная община), дом, двор, свое хозяйство, хутор, поле, а в более широком восприятии "своими" окажутся община, деревня, село, а также его угодья (что зависит во многом от форм собственности).

Виды границ
Граница бывает незамкнутой и замкнутой (круг, прямоугольник и т. п.). Замкнутость границы существенна в обрядах, связанных с эпидемиями, эпизоотиями, когда совершаются действия по защите от болезней и нечистой силы: опахивание села, обход (обегание) дома, двора, осыпание вокруг чего-либо зерном, маком, семенами. Во всех этих случаях ритуально либо укрепляется, либо проводится граница, преграждающая путь болезням и нечистой силе. Замкнутая граница присуща освященным местам — пространству внутри церковной ограды, кладбищу и т. п., куда не допускается нечистое, напр. нечистые покойники, самоубийцы, которых хоронят вне кладбища или на его границе во рву.

Установление границы
Установление границы-межи в поле, если она нарушалась или была спорной, совершалось нередко путем особого ритуала, исполнитель которого брал кусок дерна (земли), клал его на темя, в мешок, повешенный на шею, за пазуху или на спину и проходил с ним по той линии, которую он считал истинной. Сербы при этом еще произносили: "Клянусь матерью-землей, которая меня держит и кормит, это моя земля!" Русские, определяя границу (Ярославская губ.), вырезали дерновый крест и несли его на голове, а в Вологодская губ. брали "кочку" земли со словами: "Пущай эта земля задавит меня, если я пойду неладно!". В Череповецком у. в том же случае брали землю в рот или клали на спину, на голову. На Русском Севере, на Дону на пропаханную межевую борозду сгоняли ребятишек и секли их, чтобы они помнили границу отцовского участка; ср. новгородскую поговорку: "Ты меня не учи, ты мне не рассказывай, я на межевой яме сечен!" Черногорцы при спорах о границе (если она была оспорена, если был перенесен межевой камень) приводили на истинную границу ребенка и произносили заклинание: "Если не здесь проходит межа, пусть этот мой ребенок окаменеет и все в моем доме окаменеет!" Детей при определении границы приводили также в Хорватии, Славонии и Болгарии. Болгары приглашали соседей или знающих людей рассудить спорящих о границе и вешали судьям на шею сумку с землей, говоря, что в случае несправедливого суда эта сумка на "том свете" будет у них всегда висеть на шее. Македонцы также носили землю (дерн) при установлении границы. Захват чужой земли и перемещение межевого знака считали большим, непростительным грехом. Болгары верили, что нарушившего клятву с землей и неправильно определившего границу после смерти земля не примет или ослепит либо умрут его дети. Хорваты и боснийцы считали, что клятвопреступник будет на "том свете" носить присвоенную им землю на шее. В Герцеговине считали, что захвативший чужую землю и переместивший межевой камень будет тяжело умирать и не сможет испустить дух, пока ему не принесут и не положат на грудь землю с межевой границы. Труп его в могиле, как и тело волколака, не разлагается.

Для обозначения границы ставили межевой камень, крест, сажали дерево или ряд деревьев, оставляли полосу невспаханной земли, сохраняли кустарник, ставили о граду, бросали кости животных, уголь, вырывали канаву или могилу.

Почитание границы и пограничных знаков
В зап. и ю.зап. Сербии и в Черногории межевой камень (становник) был неприкосновенен — его нельзя было тронуть рукой или задеть косой, и потому вокруг него был всегда островок целинной земли. Сербы полагали, что удар косой о камень "будет слышен до самого неба, а у косаря при этом будет сотрясение".

На границе обитали и тем самым ее охраняли разные сверхъестественные силы. Кашубы верили, что граница — место пребывания духов — "страшков", которые сбивают людей с пути, или душ преступников, захвативших соседскую землю. Эти души часто кричат: [Здесь граница!]. У лужицких сербов распространены аналогичные былички о клятвопреступниках и захватчиках чужой земли. Один из таких был наказан - убит молнией и потом ночью ходил по границе села, держал свою голову под мышкой и кричал: "Здесь, здесь настоящая граница!" Граница воспринималась как место сакральное и в то же время преисполненное опасности из-за присутствия нечистой и неведомой силы. При амбивалентности мифологической семантики и функции границы становилась как местом совершения обряда и ворожбы, заговора, так и местом, куда уносили "опасные" предметы, в основном связанные с погребением и смертью.

Обряды и обычаи, исполняемые на границе
В Пиринской Македонии на границе добывали жнвой огонь или лечили детей от болезней горла. Это лечение могло происходить и на реке, протекающей между двух сел. В зап. Полесье на границе двух сел вешали за лапку лягушку на березе "от засухи". Лужицкие сербы а Вальпургиеву ночь в полночь срывали траву с девяти границ и давали ее потом понемногу скоту, "чтобы коровы хорошо велись и был хороший удой молока". Они же отлучали ребенка от груди на границе — на камне при ущербном месяце. Там же на границе они бросали погребальные носилки, т. к. для каждых похорон делались новые, и солому, на которую ставили гроб. Кашубы, когда везли гроб с умершим на кладбище и доезжали до границы села, переворачивали покойника затылком кверху, "чтобы он не возвращался домой". Справляя свадьбу, кашубы тоже останавливались на границе села и по дороге на венчание, и на обратном пути, при этом исполняли три танца — так закреплялся переход молодых в иное семейное положение. На границу отсылали болезни разными магическими способами. Так, на Холмщине (Забужье) больному лихорадкой обтирали во время приступа лицо лентой, которую потом выбрасывали на границе. В польском Поморье ребенка, страдающего от судорог и сердцебиения, лечили тем, что снимали рубашечку через голову, разрывали крестообразно и закапывали ее на границе-меже. Обряд вызывания дождя у украинцев на Буковине завершался также на границе. Там хоронили тряпичную куклу "ляльку", голосили по ней и поливали водой. На границе часто исполняли заговоры, обычно на утренней или вечерней заре (временная граница дня и ночи).

Водная граница — река, ручей
Согласно славянским мифологическим представлениям, река (вода) отделяет "этот свет" от "того" света. Болгары верили, что душа покойника попадает на "тот свет", перелетая через большую и глубокую реку. Русские в Череповецком кр. также имели представление о такой реке, называя ее забыть река, т. к. умерший, перейдя ее на 40-й день, забывал все, что с ним било на этом свете. Череповчане употребляют и выражение забыть вода или забытная вода — вода, которую пьет покойник и забывает при этом родной дом и край (ср. череповецкую поговорку: "Ты не пей забытной воды!"). У болгар в селах Кюстендилского кр. принято при выносе покойника на кладбище выливать воду из всей посуды в доме покойника и в соседних домах и наливать свежую воду лишь тогда, когда покойника перенесут через реку. Сербы стараются, неся покойника на кладбище, обязательно перенести его через р. Гружу. У сербов также считается обязательным мыть руки на обратном пути с кладбища в первой проточной воде, в крайнем случае — в доме покойника. Мытье рук в доме после похорон известно и в восточнославянской традиции. По представлениям крестьян из окр. Ольштина, покойника нельзя переносить через воду, ибо "дух его дойдет до воды и дальше не пойдет", а согласно верованиям зап. украинцев из окр. Стрия, домовой никогда не переходит через реку; ср. аналогичные представления у кашубов, не связанные с водной границей: если кони, везущие гроб с мертвецом на кладбище, встанут вдруг на дыби на границе между двумя селами, то в гробу лежит колдун, упырь, чтобы кони проехали дальше, следует взять земли из вырытой могилы и перебросить ее через гроб и коней. Проточная вода (река, ручей) не только разграничивает пространство жизни и смерти, но и очищает, освобождает от причастности к смерти живых, возвращающихся с похорон. Это подтверждается и запретом у сербов переносить через реку яйца для наседки, т. к., если не выполнить этот запрет, из яиц не вылупятся цыплята. В Леваче и Темниче, однако, этого можно избежать, если яйца погрузить в воду (ср. Омовение рук).

Представления о дороге как границе локально ограничены и слабо выражены. Украинцы не давали через дорогу квашни, а русские в Вятском кр. не давали горящих углей (если их не обещали вернуть), в то время как для соседей из домов своего ряда такого запрета не было.

Невидимая граница
Невидимая граница очерчивает расстояние, на которое распространяется звук (крик, шум) или свет от костра (ночью), куда достигает брошенный камень. Эта граница защищает людей от нечистой силы, волков, змей и прочих гадов или от града. Так, сербы считали, что когда весной в первый раз человек увидит змею, он должен громко назвать самого себя по имени и тогда змеи весь год не будут к нему приближаться ближе того расстояния, на котором слышится голос. На Ибре при этом еще называли день недели, когда кричали. Почти повсеместно в Сербии и Македонии в день св. Иеремии (1.V ст.ст.) били в сковородки, в железные кастрюли и кричали: "Иеремия в поле. Убегайте, змеи, в море!" В Поморавье около г. Алексинаца в Тодорову субботу на рассвете бросали через голову камень, приговаривая: "Насколько я заброшу этот камень, настолько не видеть мне змей, ящериц и другой нечисти в этом году". Словенцы в Вербное воскресенье били разукрашенной веткой "бутарой" в двери дома, чтобы змеи не подступались к дому ближе того расстояния, на котором слышен стук. В Галиции хозяин нагим трижды обегал хату со звонком и повторял: "Як далеко чути сего дзвінка, аби так звірка за далеко ни сьміла приступити до моеї худоби". На Вологодчине в Великий четверг ходили в лес, стучали в сковороды, звонили в колокольчики и кричали: "Волки, медведи, из слуха вон; зайцы, лисы, к нам в огород!" В Словакии запрещалось в Великий четверг стирать и бить пральником, потому что там, где будет слышно битье, погибнет урожай плодовых деревьев. В Болгарии и Македонии во многих местах на масленицу, Юрьев день и Иванов день (Купалу) жгли костры, полагая, что там, где распространяется свет от огня, не будет бить град. Юж. славяне от града ставили ветки вербы или орешника на границе своих полей. Способом создания невидимой и непроходимой для нечистой силы границ было очерчивание себя кругом с крестным знамением и молитвой или с матерной бранью, словами типа чур и т. п.

Н.И. Толстой


Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/raznoe/217/granitsa/2183/

[Элина Зорич]

Дверь

Дверь как обрядовый локус
К месту входа и выхода из жилища приурочено большое число ритуальных действий, связанных главным образом с социальными контактами и защитой "своего" пространства от внешней опасности. В дверях (у порога) хозяева встречают соседей, гостей, обрядовых посетителей. Провожают гостей тоже до двери или ворот, за порог или за ворота (см. Гость). У всех славян в свадебном обряде перед дверью (или воротами) разыгрывается сцена "выкупа дверей". В Болгарии (Странджа) для этих целей назначалось особое лицо, которое преграждало путь всем участникам свадьбы, говоря: "Вратата е малка" [Дверь слишком мала]; получив обещание что-нибудь подарить, оно позволяло входящим сделать очередной шаг к двери. В двери обычно происходит передача окрещенного младенца матери. В погребальном обряде при выносе гроба через дверь применяются различные способы защиты дома. Так, у белорусов Мозырского у. две женщины становились по разные стороны двери (одна в сенях, другая у печи) и в момент выноса гроба из комнаты стоящая в сенях передавала через гроб в комнату хлеб и соль, что должно было означать: "покойник из хаты, а хлеб-соль в хату". В поминальных обрядах, приглашая к столу души умерших родственников, хозяин обращается к ним, стоя в дверях или возле них.

Дверь в лечебной магии
В дверном проеме клали больного, заговаривая болезнь, перешагивали через него, "обметали" веником или били им, обливали наговорной водой и т. п. Через открытую дверь вели магический диалог, направленный на избавление от недугов. Для лечения детского испуга ребенка ставили в дверном проеме и на высоте его роста просверливали в притолоке дырку, куда закладывали срезанные у ребенка волоски и ногти; забивали дырку осиновым колком в уверенности, что как только дитя перерастет эту отметину, — испуг пройдет. Пытаясь избавить младенца от ночного плача, заговаривающий открывал и закрывал двеь, чтобы они громко скрипели, и говорил: "Скрип-скрип, возьми Ванин крик!" На двериые петли лили молоко "испорченной" коровы, считая, что тем самым наносят вред виновнице порчи. Орловские крестьяне, если в хозяйстве не велись телята, проносили новорожденного теленка через двеь "около дверной пятки". При лечении покусанного бешеной собакой животного срезали с него клок шерсти и затыкалн в дверные петли в уверенности, что при открывании и закрывании двери "яд" будет вытекать из раны. Чтобы "снять уроки" с пострадавшего, знахарка выливала наговорную воду "под пяту дверей", чтобы "лыхо так крутылось, як крутятся двери" (укр. харьк.). С другой стороны, для того чтобы получить особенно целебное питье против порчи, проливали воду (из сосуда в сосуд) сквозь ручку двери и давали пить больному (с.рус.). У сербов (Титово Ужице) таким же образом проливали воду сквозь дверной засов и поили ребенка, если он долго не мог научиться говорить.

Гадания и приметы
В гаданиях и приметах символика двери связана прежде всего с идеей "выхода" из дома — как замужества и как смерти. Согласно рус. поверью, если незакрытые глаза покойника обращены к входной двери, то в доме будет еще умерший. По направлению дыма от погашенной свечи пытались угадать будущее: тянущийся в сторону двери дымок предвещал смерть или замужество. Загадывая о свадьбе, девушки, стоя спиной к двери, перебрасывали через голову башмаки или другие предметы и по их положению по отношению ко входу судили о возможном замужестве; измеряли (ботинком или поясом) пол от "красного угла" до двери, — если предмет упирался в дверь, то это сулило свадьбу. Словацкие девушки приносили во рту воду из ручья, выпускали ее на дверные петли и по скрипу двери старались угадать характер будущего мужа.

[Элина Зорич]

Забор (тын, плот) — деревянная, реже каменная (главным образом у юж. славян) ограда, обозначающая границу "своего" и "чужого" пространства и защищающая (реально и символически) дом и двор от внешних опасностей, от вторжения злых сил. Вне жилого пространства особенно значимы заборы (ограды) загонов для скота, а также ограды кладбищ, изолирующие область смерти от территории живых. Реже встречаются свидетельства о заборах, окружающих село (сев. Польша).

Символическое значение имеют в народной культуре такие признаки забора, как материал (дерево определенной породы, например, у сербов (терновник) и конструкция — плетень, частокол и т. п. (по этому признаку забор соотносится с рядом таких предметов, как бердо, гребень, зубы); наличие вбитых в землю столбов, иногда насыпи, кольев, "решетчатость" и т. п. (ср. серб, запрет сушить детские пеленки на заборе, чтобы у младенца не выросли слишком редкие зубы). Все это способствовало восприятию забора в верованиях и обрядах как опасного и "нечистого" и вместе с тем сакрального предмета и места.

В традиционных верованиях забор и выход за его пределы (а также разламывание забора) метафорически связывается с коитусом и деторождением (главным образом — внебрачным, незаконным). Ср. поговорки: полес. "За поганым мужом, як пуд плотом", кашуб. "Хата без забора — что баба без мужика"; "Свадьба под плотом, а венчание потом"; "ходить с дырой в заборе" — о девушке, потерявшей невинность; "идти за забор" — выкинуть плод. Та же метафора может быть отмечена в представлении о том, что детей якобы находят под забором: рус. подзаборник подкидыш, укр. "Баба під плотом у крапиві знайшла", полес. подплотник внебрачный ребенок. С этим же связан широко распространенный запрет беременной женщине перелезать через забор. В Костромской губ. известно поверье, что для облегчения трудных родов муж роженицы должен проломить изгородь своего двора. Ср. также магический прием избавления от бесплодия у сербов и у русских: женщина, желающая забеременеть, просит беременную передать ей изо рта в рот кусочек хлеба через забор (что, однако, может повлечь в будущем бесплодие самой беременной женщины) . На Витебщине подобным образом старались обеспечить удачную случку скота: чтобы корова "скорее сошлась с быком, ей нужно дать хлеба с солью непременно сквозь изгородь".

Будучи символом опасной границы, сам забор, место под забором, между заборами, место стыка двух и более заборов служат локусом, куда отправляется, удаляется все "нечистое". Под забор выливали воду после обмывания покойника. Аналогичным образом поступали с водой после стирки белья со следами первых месячных очищений: в Полесье ее выливали на забор, стараясь облить как можно меньше досок, чтобы регулы длились недолго, а в польском Подлясье такую воду выливали в то место ограды, откуда расходятся три забора, чтобы "регулы разошлись на три части". Сербы Лесковацкого края хоронили под забором некрещеных детей. Подобные случаи известны и у вост. славян. В Полесье некрещеного ребенка иногда хоронили в узком проходе между двумя заборами (чаще таких детей погребали под порогом, в саду под плодовым деревом, под оградой кладбища и т. п.). В некоторых болг. областях на заборе в течение 40 дней после смерти держали выстиранную одежду покойника, не смея вносить ее в дом. На святках на забор отправляли свои "грехи", чтобы избежать наказания за нарушение запретов прясть, вить, шить и т. п. "Если же подобные работы производились, то хозяин на последнюю кутью (перед Богоявлением) пересекает в плоту три пары веток, думая этим предохранить свои скот от накликанной было на него беды".

Пространство возле забора служило местом, где совершались магические лечебные действия и читались соответствующие заговоры. В серб, заговорах среди лечебных средств от порчи упоминается особая сила "травы, взятой из-под плота". В вост. Сербии у забора производилось ритуальное омовение женщин, страдающих после родов от "бабиц"; под забор закапывали яйца, лук и др. "лекарства" от лихорадки; в окрестностях Вране водой, в которую бросали горящий уголь из печи, у забора обмывали больных падучей болезнью. В Полесье при лечении этой болезни больного заставляли трижды перепрыгнуть через забор в том месте, где сходятся под углом два забора. Вообще углы заборов считались опасным местом, откуда может проникнуть во двор и хлев "вупыряка", и потому харьковские крестьяне предпочитали "завсегда кругли загороды робыты" (т. е. без углов).

У вост. славян в лечебных целях и для избавления от порчи под забором делали подкоп, через который протаскивали больного ребенка или его рубашку. С подобными же целями больные пролезали сквозь колья или прутья забора. В Полесье возле забора заговаривали бородавки, выбирая среди досок забора такую, в которой имелось отверстие от сучка. На Вологодчине женщины, отправляясь на зажинки, не выходили со двора воротами, а проползали под забором, касаясь спиной верхней перекладины, чтобы не болела поясница при жатве. Вместе с тем пастуху на весь период выпаса скота запрещалось пролезать под изгородью, иначе он "испортит обход", т. е. сведет на нет собственные обереги, защищающие скот. По рус. поверью, навья или мертвая косточка (т. е. нарост) вырастает у того, кто на Радуницу перелезет через забор (Даль).

Забор как объект магических оберегов. С целью защиты коров от ведьмы жители с.вост. Словении на Троицу забивали в плетень, отделяющий двор от дороги, вымазанные грязью колья. Охранительные действия могли быть направлены и на всю ограду в целом. Так, в наиболее опасные периоды, расчерчивая кресты на дверях, калитках, воротах, их рисовали также на заборе. У поляков Силезии практиковался рождественский обычай, называемый "обведение чертой", когда хозяин чертил освященным мелом непрерывную линию по всему забору вокруг двора, защищая его от беды и от грома. В ограду втыкали на высоких жердях специальные предметы-обереги: у вост. и зап. славян это были чаще всего битые глиняные горшки, которые должны были уберечь кур от хищных птиц (см. Куриный бог). У сербов Лесковацкой Моравы для защиты дома от порчи и для отгона нечистой силы битые горшки насаживали на колья забора вместе с коровьим или бычьим черепом. Этим же целям служили у вост. славян целые связки лаптей, вывешенных на заборе.

В нижегородском зажинальном обряде известен обычай приносить во двор и надевать на кол забора первый сноп маленького размера, предназначенный для вредоносного духа, стриги, которая, по поверьям, ходит в это время по чужим полям, отбирая урожай. Сербы Воеводины набрасывали на забор тряпку, которой мыли посуду после рождественского ужина, чтобы куры не перескакивали в соседний двор; в Сочельник затыкали в ограду вилки и ножи, защищаясь от злых сил.

Как и др. пограничные локусы, забор был традиционным местом (и объектом) гаданий. Через него (как и через ворота) девушки перебрасывали обувь и по направлению упавшего башмака судили, в какой стороне живет жених; залезали на забор, "окликая долю", т, е. громко призывая суженого явиться, после чего ложились спать в расчете на вещий сон. Очень популярными у вост. и зап. славян были гадания по пересчету кольев забора: в Рождественский сочельник девушки подбегали к забору, обхватывали, широко раскрыв руки, колья и пересчитывали их, — четное число сулило замужество, нечетное — девичество. В Полесье эта форма гаданий называлась охоплювати плот. В других вариантах гадающие избирали одну стенку забора от угла до угла и перебирали руками колья с приговором: "пара, пара, пары нет!" или "пара — лышка!" (т. е. "пара — не пара"); если на последний кол пришлось слово "пара", то это предвещало брак. Таким же способом перебирали доски забора со словами "молодец — вдовец", чтобы угадать, за кем быть замужем.

У зап. славян распространен обычай при гаданиях трясти забор. В Словакии сразу после рождественского ужина девушки выскакивали во двор и раскачивали ограду со словами "Трясу, трясу плот, где мой суженый, пусть придет!", после чего прислушивались, откуда раздастся собачий лай. В некоторых местах трясли забор с магической целью, чтобы скорее выйти замуж. Так поступали словацкие девушки: возвращаясь после посиделок в день св. Николая, они трясли заборы тех дворов, где жили их избранники, и кричали, обращаясь к св. Николаю: "Миклуш, Миклуш, дай мне доброго мужа!" В польских р-нах Силезии зафиксирован похожий ритуал, приуроченный к кануну дня св. Яна: около полуночи парни выскакивали (повидимому, для гаданий) из дома и трясли ограду с возгласами "Плот, трясись!"

Со стороны улицы забор был наиболее доступным для односельчан объектом для разного рода игровых, шутливых, ритуальных провокационных действий. Участники обходных обрядов, производя ритуальный шум, били по всем заборам палками, бросали в ограду и ворота камни, старую посуду и т. п. На заборы, калитки, ворота прежде всего было направлено внимание участников ночных забав и бесчинств молодежи, которая старалась незаметно от хозяев разобрать ограду и разбросать колья, повалить забор, снять и унести ворота. Иногда чучела, символизирующие вредоносную силу ("ведьму", "морену", "деда"), насаживались на ограду двора тех хозяев, которые пользовались в селе дурной репутацией. Разрушение ограды могли совершать колядники в отместку за плохое одаривание или за отказ принять колядующих.

Мотив "огораживания" и "возведения тына" как защиты "своего" пространства — один из наиболее популярных в вербальных оберегах (особенно в заговорах защиты скота): заговаривающий просит Бога и святых возвести вокруг стада "медян, железен, булатен тын, стену каменную со всех четырех сторон, от земли и до неба, от востока и до запада...", "Иду я к своей короуцы [кличка], загороджваю ее железным тыном". В бел. заговорах святые, защищая человека, "тын затыняют", и "ворота закрывают", и "замки замыкают".

Л.Н. Виноградова, С. М. Толстая

[Элина Зорич]

адильница — дух в облике женщины, обитающий в грудах межевых камней.

Межевые камни считались неприкосновенными, их нельзя было даже задеть рукой или косой, вокруг них всегда оставляли островок целинной земли. Полагали, что удар косой о межевой камень "будет слышен до самого неба".

По поверьям, на границе полей обитали разные мифологические персонажи: кашубы считали, что это "страшки", пугающие и сбивающие с пути прохожих; лужичане — что это души захватчиков чужой земли, клятвопреступников; полешуки — что оттуда по ночам вылезают "ходячие покойники" и т.п. Эти души часто кричат: "Здесь граница! Здесь настоящая граница!" В Заонежье верили, что в этих камнях обитает кадильница, она плетет венки из васильков и безвредна до той поры, пока не нарушается межевая граница. В противном случае она могла наслать порчу на нарушившего межевой запрет.

Название кадильница, по-видимому, возникло в результате изменения наименований кудельница, удельница. Сведений о кадильнице немного. Возможно, кадильница-удельница связана с теми каменными грудами, которыми крестьяне обозначали границы полей, межи, свои наделы, уделы; она существо, персонифицирующее удел, и одновременно дух-охранитель поля (см. кудельница, удельница).