Нѣсколько  словъ о ворожбѣ  въ прос­томъ народѣ,  какъ то: наговорахъ, га­даніяхъ на  карты  и пр.

Наговоры,  заговоры,  гаданья  на  карты — грѣхъ всеобщій  и  весьма  распространенный  въ  простомъ народѣ.— Едва  ли  найдется  нѣсколько  домовъ —въ деревнѣ,  или  селѣ, — гдѣ  бы  не  прибѣгали  къ  то­му,  или  другому  изъ  показанныхъ  видовъ  народ­ной  ворожбы.  Прибѣгаютъ  въ  ворожбѣ  старики — мужчины,  молодые  люди,  даже  дѣти;  отдаютъ  дань ворожбѣ  старухи,  женщины,  старые  дѣвы и дѣвицы. Эти  послѣдніе,  особенно  предъ  всѣми  другими,  лю­бятъ  поворожиться, — это  ихъ  слабость.  Они  же преимущественно  поддерживаютъ  ворожей  мате­ріальными  средствами.

Трудно  опредѣлить,  съ  какого  именно  времени развились  эти  дурные  наросты  въ нашемъ простомъ народѣ:  перешли  ли  они  отъ  нашихъ  предковъ, или  занесены  другими  народами,  посѣщавшими Россію?  Можно  допустить  и  то  и  другое.  Но  вѣрнѣе  то,  что,  какъ  ворожба,  такъ  и вѣра въ нее  среди простаго  люда  нынѣ въ такой  же  силѣ, какъ было  во времена  Рурика  и  Ярослава,  когда  ворожеи  вырѣ­зывали  изъ  спинъ  нашихъ  предковъ  ремни  подъ видомъ  прекращенія  болѣзней.  И  нынѣ  изъ  нашего простолюдина  первая  явившаяся  ворожея — шарлатанка  можетъ  сдѣлать,  что  угодно;  можетъ  подверг­нуть  его  своего  родѣ  пыткѣ;  но,  въ  особенности, можетъ  выманить,  выжить  своими фокусами послѣд­ніе  гроши  изъ  скудныхъ  средствъ  простолюдина.

Грустно  становится, когда слышишь и узнаешь, какіе  проказы выдѣлываютъ наши ворожеи — съ простымъ людомъ.  То  заставляютъ  еле  -  живаго субъекта  выпивать  большую  чашку  препротивной воды;  то — высиживать по  цѣлымъ  часамъ  надъ какимъ либо  горшкомъ,  то  выходить  по  утру  рано на  зори  и  т. п.  Рѣдко  встрѣтишь  человѣка,  надъ которымъ  бы  они,  такъ,  или  иначе,  не  пытали своей  ворожбы.  Послѣ — иные  и  сами  смѣются надъ своею  слабостію;  но  какъ сами,  такъ  и  другихъ но стараются  останавливать  отъ  глупой ворожбы.  Какъ будто  эта  ворожба — что  то  сродное,  не  раздѣльное съ нашимъ  народомъ! Отчего  такъ  долго  держится  наша  ворожба?  Я наблюдалъ  за  этимъ  вопросомъ,  н,  на  сколько  мнѣ удалось  собрать  свѣдѣнія,  спѣшу  подѣлиться съ читателями  Епарх. Вѣдомостей.

Жизненность ворожбы тѣсно связана съ болѣзня­ми  среди простаго люда. Можно  сказать навѣрное: гдѣ  больше  болѣзней,  тамъ  больше  и  ворожбы;  гдѣ меньше  болѣзней, тамъ мало ворожбы. Нашъ про­стой  людъ -  прибѣгаетъ  къ  ворожеямъ  только  въ болѣзняхъ, —  душевныхъ  ли  то,  или  тѣлесныхъ. Нѣтъ  болѣзни  въ  домѣ,  тутъ очень  рѣдко  встрѣтишъ  ворожею;  напротивъ  тотъ домъ,  который  изобилуетъ  болѣзнями,  всегда напол­ненъ  и  ворожеями  разнаго  рода,  — что  я самъ  не­однократно  замѣчалъ. Искуство  ворожей —  въ лѣченьи  болѣзней,  самое плохое;  всѣ  они  изъ  неграмотнаго  темнаго  люда; понятій  о  ходѣ  болѣзней,  причинъ  ихъ  породив­шихъ,  никакихъ  не  знаютъ.  Чтожь  заставляетъ  на­шихъ  крестьянъ  обращаться  къ  ворожеямъ,  что именно  привлекательно  для  глазъ  простаго  люда въ  ворожбѣ?!

Нашъ  простой  народъ — доселѣ  -  самыхъ  стран­ныхъ, нелѣпыхъ понятій  о  болѣзняхъ. Въ понятіяхъ  крестьянъ    существуютъ  троякаго рода болѣзни:  прытка,  дурной  глазъ,  и  порча;  знаютъ еще  трясавицу,  весьма  рѣдкіе—знакомы  съ  горячкою.  Всѣ  болѣзни,  по  ихъ понятію, происходятъ отъ этихъ  причинъ,  т. е.  или  отъ  прытки,  или  дурнаго  глаза,  или  порчи.  Что — это  за  прытка,  или порча,  крестьяне  сами  себѣ  хорошо  не  объяснятъ, но и нашихъ  объясненій  тоже  не понимаютъ. 

-Что это съ твоимъ  отцемъ,  спросишъ  пріѣхавшаго за то­бою съ  требой? — Попритчилось что-то, батюш­ка,  шелъ  вчера  съ  гумна.  -Что  это  съ  твоимъ  сыномъ,  спросишъ  другаго? - Должно быть,  сглазили, -больше  ничего;  все  здоровой былъ, а  тутъ какъ „снопъ  свалился.“  Не  можетъ  быть,  чтобъ  сглази­ли,  распрашиваешъ  далѣе:  что  онъ,  больной,  дѣ­лалъ?  Да,  на  гумнѣ,  рожь  молотилъ,  а ту пору шелъ  дядя Василій, а  у него, гово­рятъ,  дурной  глазъ;  онъ,  долженъ  быть,  и  сгла­зилъ,  больше  нечему  быть.  -Да  не  ложился ли онъ, вспотѣвши,  на  землю?  -Когда  не  ложился:  да развѣ ему  это  въ  первой;  и  прежде  ложился,  да  ничего не  было;  а  это,—какъ  ему  пройдти  — дядѣ — то,— такъ  и  повалился.—Сколько  ты  не  убѣждай  ихъ, что  болѣзнь  произошла  отъ  простуды;  при васъ они  согласятся,  а  какъ  вышли — свой совѣтъ. 

Тутъ, по  уходѣ  васъ,  изъ  угла  кто  либо промолвитъ:  -на- дысь  Матрена  помогла  такому — то;  какъ  умыла, такъ  рукой  снела,  а  захваралъ  пуще  нашего.  Все, говоритъ,  сглазу  онъ у  васъ  заболѣлъ?  -  И  вза­правду,  не  сходить  ли  намъ,  добавляетъ  другой, людямъ  помогла,  и пашему  поможетъ!  Извѣстно, надо  сходить,  заключаетъ  старшій  въ  семействѣ, что  медлить?!..  Когда  семейный ареопагъ порѣшитъ, то  больной съ  глазу,  тогда приглашается въ  домъ  старуха —  ворожея,  умывальщица.  Умыва­ютъ  отъ  глазу,  большею  частію, женщины — стару­хи,  рѣдко  старые  дѣвы. 

Умывающихъ  старухъ — весьма  много,  больше  другихъ  ворожей,  потому что  нужда  въ  нихъ — постоянная;  какая  бъ  болѣзнь ни случилась,  сперва  приписываютъ  ее  глазу, а глазъ  нужно  смыть.  —  Пріемы  старухи умывальщицы очень не  мудрены:  беретъ  она  ковшъ воды, или чашку,  пошепчетъ  надъ ней что нибудь, иная — молитву  Іисусову,  другая  Богородичную, а болѣе свѣдущая и  сонъ  Богородицы,  или  „на  морѣ,  на кіяиѣ.“  Послѣ  шептанья,  старуха  внезапно  ока­чиваетъ  больнаго  водою,  или  прямо  изъ чашки, или  изъ  рта:  больной  вздрагиваетъ,  затрясется  .. -Ничего,  дитятко,  промолвитъ  старуха, - Божья  бла­годать,  полегчаетъ .......

Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/etnograficheskie-materialy/21/nskolbko-slov-o-vorozhb/1216/

Въ  чемъ  суть  этихъ  наговоровъ,  это  я  не  могъ   у ­знать;  ворожеи  очень  скрытны,  и  самымъ   близкимъ   людямъ ничего  не  открываютъ.  Недалеко  отъ   меня  живущая   ворожея требуетъ  отъ  приходящихъ  къ  ней: фунтъ  восковыхъ свѣчь, ладону; свѣчи ставитъ  по  краямъ  чашки съ водой,  а  ладаномъ куритъ.

Не  поможетъ  одна  старуха,  посылаютъ   за   дру­гой  третьей,  (потому  что  въ нихъ недостатка нѣтъ). Что  долженъ  вытерпѣть  отъ   ннхъ   больной, —   это одинъ  Богъ  вѣсть;  потому что  для   большаго   эф­фекта  эти  старухи  кладутъ  въ свою  наговоренную воду  какую  либо  горькую  траву,  или   солому,  или еще  чего  хуже.  На  это  они  не  стѣсняются. Нужно  замѣтить:  старушки   ворожеи  пользуютъ своимъ заговорами, наговорами не однихъ людей, но и домашній  скотъ.  Такъ  иные изъ нихъ заговариваютъ червей  въ  скотѣ,   во  время   лѣта.   ,,Заломи,   Си­лантьевна,  сдѣлай  милость,  мнѣ  червей,  всю   ско­тинушку  заѣли,  молитъ  какая  либо   сосѣдка. “  И Силантьевна  заламываетъ,  пошептавъ  на  какой  ли­бо  рѣпейникъ,  или  другую  траву. 

При чемъ весь простой  людъ вѣруетъ, что черви отъ  заламыванья  старухи —   пропадутъ,  что,   дѣй­ствительно,  и  случается. Иные   изъ   старухъ   заговариваютъ   кровь,  или, какъ  они  выражаются,  руду,  въ  человѣкѣ  ли  то, или  скотѣ.  Какъ  только  у  кого  сильная   открылась течь  крови,  сей  часъ  бѣжатъ  къ   извѣстной  въ околодкѣ  старухѣ —   заговаривать  руду. Берутся  заговаривать  эти  старухи   сильную ло­моту  въ  головѣ,  или ногахъ;  но  тутъ,  и  по  замѣ­чанью  крестьянъ,  пользы  отъ  нихъ  мало. Но  всего  болѣе идутъ  наговоры  въ  болѣзняхъ — отъ порчи.  Это — третій,  самый  распространенный видъ  болѣзни  въ  простомъ  людѣ.  Порча   бываетъ отъ  діавола,  по  ихъ  понятію;  но  больше  отъ   людей,  владѣющихъ  силою діавольскою. На кого эти люди  напустятъ  силу  вражью,  тотъ ничѣмъ не  из­бавится  отъ  нея,  развѣ  только такимъ же  злымъ  че­ловѣкомъ. 

По  этому,  когда  случится  въ  домѣ   порча,  спѣшатъ  заручиться  помощію  какого  либо  зна­харя,  про  котораго  ходитъ  молва,  что  онъ   съ  діа­волами  водится.  Вотъ  какого  рода  порча!  Если  не­вѣстка въ домѣ тоскуетъ, плачетъ, замѣтно худѣетъ, —- это  у  нихъ испорчена  злымъ человѣкомъ;   если у старухи  боль подъ  ложечкой,  или въ животѣ,—это у нихъ испорчена; если молодица начинаетъ зря  го­воритъ,  въ бѣлой ли  то  горячкѣ,  или  просто, рех­нувшись  съ ума отъ семейныхъ  безпокойствъ,—это испорчена. (Само  собою, — бѣснующіеся,   кричащіе зря  въ  храмѣ,  или  подъ новый мѣсяцъ,  прямо  ис­порчены  злыми  людьми). 

Портятъ  эти   злые  люди больше на  свадьбахъ,  стараясь  подложить  чего  ли­бо  дурнаго  въ стаканъ,  подающійся молодой четѣ, или  проходя  между  ними.  Держатся   многіе   и того мнѣнія,  что  злые  люди,   задумавъ испортить кого-либо, наговариваютъ  извѣстное  мѣсто, всту­пивъ  въ которое  человѣкъ  получаетъ порчу; или наговариваютъ вещь  какую  либо,  которую бросаютъ на  дорогѣ; поднявшій  эту  вещь, получаетъ порчу.

При  свадьбахъ,  по этому,  отцы  молодыхъ и свахи принимаютъ  большія  предосторожности,  чтобы  между  молоды­ми  никто не  прошелъ, чтобъ впередъ ихъ  никто не сѣлъ.

Что  у  тебя  сноха — то,  спрашиваешь  старуху  хо­зяйку,  все  больна?“ —Больна  батюшка,  и  не  чаю — выздоровѣть.  „Почему  же не чаешь  ей выздоровлѳнія?“  Да,  видно,  испорчена.  „Полѣчите,  Богъ ми­лостивъ,  выздоровѣетъ"-  утѣшаешь  старуху.  Нѣтъ, не  чаемъ.  Ужъ  мы  чѣмъ  ее  не  лѣчили;  всѣ ворожеи перебывали  у  насъ  въ  дому;  къ  татарину  въ село Н.  возили, — вотъ,  батюшка,  нужно  покаяться  тебѣ въ  этомъ,  татарскій  наговоръ  пила   она;  ничто  не помогло,  видно  такъ  Богу  угодно.   Дѣйствительно, какъ  только  крестьяне  по  нѣкоторымъ   признакамъ убѣждаются,  что  сноха  испорчена   (больше   порче­ныхъ  между  снохами),  начинаютъ  ее   отхаживать. Отхаживанье  это  состоитъ  въ   томъ,   во   первыхъ, что  больную  возятъ  по  всѣмъ  ворожеямъ,  заставля­ютъ  пить  наговоры,  исполнять  другія ихъ  наказы; но  иногда  больную  возятъ  къ  какимъ  либо   родни­камъ,   прославившимся   исцѣленіями   порченыхъ людей.

Къ  татарскимъ  наговорамъ  прибѣгаютъ  чаще   въ слѣдующихъ  болѣзняхъ:  лихорадкѣ, или по  ихъ, трясавицѣ,  головной  боли,  ломотѣ   рукъ  и ногъ, или, по  ихъ,  немочи,  дурной  болѣзни   (сифилизъ). Татарскіе ворожеи  считаются   искуснѣе   Русскихъ, скорѣе  помогаютъ  въ  болѣзняхъ:  но нужно  замѣтить, къ  этимъ   наговорамъ   крестьяне   прибѣгаютъ   въ крайности,  когда  уже  испробуются  всѣ  русскіе.  По тому  что  пить  татарскіе  наговоры  считаютъ   вели­чайшимъ  грѣхомъ.  „Грѣшница  я  великая,   батюш­ка,— чай и прощенія  мнѣ  не  будетъ  на  томъ   свѣте, — татарскій  наговоръ  пила;  все  въ  своихъ   бо­лѣзняхъ".  Но  русскихъ  ворожей наговоръ  считаютъ за  малый  грѣхъ.

Пьютъ  наговоры,  и  татарскіе  и Русскіе,  отъ  без­плодья  женскаго.  Въ  этихъ  случаяхъ,  какія   мѣры не  принимаютъ  женщины!  Налагаютъ на себя много­трудныя   обѣты,  посты,  но  особенно   пьютъ   вся­кое  зелье,  которое  прикажутъ   ворожеи.   Тутъ  вѣ­руютъ  всякому  совѣту,  даже  не  отъ ворожеи,  а  пер­вой  попавшейся  съ  совѣтомъ  женщины. Мнѣ дово­дилось  слышать  такого  рода  признанія:   „грѣшни­ца  я,  батюшка,  вотъ  еще  въ чемъ:   сосѣдка   моя просила  меня  достать  ей  лѣкарства,   чтобъ   дѣтей родить.  Мы  съ  одной  таваркой  и согласились — до­стать  ей  такого  лѣкарства.  Налили  просто  въ   пу­зырекъ  воды  и  говоримъ:  вотъ  какъ  выпьешъ,   бу­дешь  родить!  Взяла  она  у  насъ  этотъ  пузырекъ  за три  руб. сер. 

Ищутъ  также  лѣкарствій  и  тѣ  жен­щины, у  которыхъ  часто дѣти родятся; эти  для того,  чтобы  дѣтей  не  родить.  И  тутъ  женщины  го­товы  вѣрить  всякому  обману, слѣдовать всякому совѣту,  хоть  бы  онъ  шелъ  не  отъ  ворожеи. Находчивость  же  ворожей въ   этихъ   случаяхъ удивительна!  Какъ  по  духу  чуютъ,  гдѣ,  въ  какомъ домѣ  можно  поживиться.  Чуть только  замѣтятъ, что женщина  тоскуетъ о   безплодіи,  или тяготится дѣть­ми, какъ  тотъ часъ  съ совѣтами:  ты  сдѣлай,  моя го­лубушка,  вотъ то   —   то,  напейся  того — то, — и   не будешъ  родить.  Это испытано уже: вотъ  такая — то и  такая — то  только отъ того питья и  не  стала родить. 

Повѣрь  мнѣ, вѣдь  я  не  то  что за деньги, такъ  изъ сожалѣнія  къ тебѣ,  другому и  за  деньги не скажу.  Пьетъ женщина  указанное  зелье,  отдаетъ послѣдніе  свои гроши  ворожеѣ,  а толку нѣтъ. Много  и  еще  случаевъ  въ  жизни  простаго  люда, гдѣ  они  прибѣгаютъ  къ  помощи  ворожей; по   обо всѣхъ  не  станетъ  времени  и  повѣствовать.  Женщи­ны,  въ  особенности, подпадаютъ обману ворожеи. Это,  конечно,  зависитъ  отъ  того,   что   мущины умнѣе,  или,  такъ  сказать,  опытнѣе   женщинъ:   но можно  допустить  здѣсь  и  другую   причину.   Жен­щины,  при  ихъ  дурной  обстановкѣ,  при ихъ  мно­готрудныхъ  болѣзняхъ,  слабомъ  организмѣ,  особен­но  отъ  деспотизма  семейнаго,  терпятъ   больше   не­взгодъ,  нежели  мущины.  Мущины  къ  тому  же  мо­гутъ  развлекать  себя  н  внѣ  дома;   женщины   и  на это  имѣютъ  менѣе  досуга;  на  ихъ  долю  выпадаетъ жребій  больше  сидѣть  дома.И сидятъ   онѣ   дома. Но,  между  тѣмъ,  горе,  нужда,  болѣзни  томятъ  ихъ, помощи  нѣтъ;  по  неволѣ  придетъ  на 
мысль  стару­ха  ворожея   съ  своими  цѣлительными  наговорами, или гадальщица,  открывающая  на  картахъ  все  бу­дущее,  какъ  свои  пять  пальцевъ.