Введение: что такое гоэтия?

Во-первых, несколько слов о том, чем гоэтия не является. У многих людей, в той или иной мере знакомых с оккультной литературой, гоэтия ассоциируется, прежде всего, с первой книгой трактата «Лемегетон» — «Гоэтией царя Соломона». Заслуженно или нет, но эта книга в наши дни стала едва ли не самым знаменитым из всех гримуаров. Например, Алистер Кроули в «Книге Четыре» упоминает о гоэтии только в связи с этим гримуаром, не подразумевая никаких других источников. Однако первая книга «Лемегетона» была написана лишь в середине XVII века и в Англии, тогда как сам термин «гоэтия» возник значительно раньше и отнюдь не в Англии, а в Древней Греции.

В современном популярном оккультизме и даже в работах некоторых серьезных авторов этому пространственно-временному разрыву не придается должного значения. Применительно к духам, описанным в «Гоэтии царя Соломона», нередко употребляются такие выражения, как «гоэтические демоны» или даже просто «гоэтии». И эти термины были бы вполне приемлемы — но только в том случае, если бы их применяли и к демонам, описанных в других гримуарах. В узком же своем применении они неточны по целому ряду причин, и одна из них представляет особый интерес. В английском языке слово magician («маг») происходит от magic («магия»): обладатель определенной профессии получил свое название по роду занятий. В древнегреческом языке два термина, обозначающие магов, образованы по тому же принципу: pharmakos(«фармакос» — чародей, сведущий в зельях) и epodos («эпод» — чародей, владеющий искусством магических песнопений); и только слово magos («маг») заимствованное из персидского языка, этому правилу не подчиняется (не исключено, что связь его с искусством магии была для греков неочевидной). Что же касается термина goeteia («гоэтия»), то он, наоборот, происходит от обозначения человека, владеющего определенным родом искусства, — редкий случай, когда профессия получает свое название по наименованию мастера. Человек, владеющий искусством гоэтии, назывался goes («гоэт»). Таким образом, понятие гоэтии в первую очередь связано с личностью оператора и только во вторую — с самим искусством, которым он владеет. Кроме того, работа по вызыванию «злых духов» не определяет ни основной роли оператора-гоэта, ни изначальной цели его деятельности (несмотря на то, что подобные практики не чужды гоэтии в ее исходном понимании и составляют ее средоточие в понимании современном).

Термин goes связан со словами, описывающими акт оплакивания умершего в погребальных обрядах: скорбные завывания плакальщиц понимались как магические голоса. Считалось, что подобные магические звуки способны провожать души усопших в загробный мир и, наоборот, воскрешать мертвых. И в этом — первопричина давних ассоциативных связей между гоэтией и некромантией, которая со временем была отнесена к разряду «черной магии».

Многие авторы, от Корнелия Агриппы до Мазерса и Уэйта, применяют эпитет «гоэтический» к большинству гримуаров и, в особенности, к тем, которые классифицируются как «черномагические». Но эти давние и устойчивые ассоциации гоэтии с так называемой «черной магией вообще» ослабли под влиянием той громкой славы, которую приобрела за последнее столетие «Гоэтия царя Соломона».

Агриппа был далеко не первым, у кого слово «гоэтия» вызывала негативные ассоциации: эта традиция уходит корнями в эпоху античности. В свете этого может сложиться впечатление, что «гоэтия» — это просто-напросто очень древнее название черной магии. Однако не будем забывать, что в Древней Греции термин mageia («магия») был чужеродным заимствованием, тогда как слово goeteia возникло на основе родного, древнегреческого языка. В истории западной магии гоэтия не только предшествует магии, но и носит особый характер, отличающий от многих позднейших разновидностей магического искусства. В своей изначальной форме гоэтия основывалась на совершенно ином мировоззрении и иных теоретических предпосылках, нежели поздняя западная магия иудео-христианского толка. Некоторое время гоэтия пыталась конкурировать с новой магической традицией, но потерпела поражение. В наши дни обстоятельства изменились, и устоявшиеся в западной традиции представления о гоэтии вызывают все больше и больше вопросов и подозрений. Но, как ни печально, на Западе магия — удел специалистов-одиночек и узких групп, а потому многие культурные предрассудки в этой области порой сохраняются в различных формах довольно долго.

До наступления эпохи постмодернизма различия между гоэтией и господствующей традицией западной магии трактовались, среди прочего, на основе определенных общекультурных предрассудках, связанных с вопросами о том, что такое западная цивилизация и что такое первобытная религия. Многие из этих предрассудков разделяли и оккультисты девятнадцатого столетия. И все это существенно мешало внести ясность в западную магическую традицию. Проще говоря, понятие «западничества» обросло множеством привычных представлений, подразумевающихся по умолчанию, но сейчас становится очевидно, что некоторые из них требуют нуждаются в деконструкции или, по крайней мере, в четком выявлении и анализе. В Новое время сложилось два основных подхода к пониманию западной цивилизации: иудео-христианский — с одной стороны и классицистический или неоклассицистический — с другой. Каждый из них, в свою очередь, подразделяется на более частные подходы со своими особенностями и нюансами. При всей своей крайней упрощенности эта биполярная классификация все же полезна для понимания того, что же представляет собой западная магия. Разумеется, культуры Северной Европы тоже сыграли огромную роль в развитии западной цивилизации в целом и западной магической традиции в частности, но даже с учетом этого обстоятельства предложенная классификация остается достаточно полезной, если принимать ее всего как лишь условное обобщение. И в свете этого условного обобщения я могу заявить, что ориентируюсь в своей работе скорее на деконструированный классицизм, нежели на деконструированную иудео-христианскую традицию.

Из-за перенасыщенности гримуаров иудео-христианскими элементами от внимания исследователей долго ускользало то огромное влияние, которое оказал на западную магию греко-римский и эллинистический мир. Древнееврейская и христианская традиции составляли всего лишь малую часть этого мира. При деконструкции старых представлений об античности необходимо пересмотреть ее вклад во всю историю западной магии в целом, не ограничиваясь прошлым, но уделяя должное внимание и настоящему, и ближайшему будущему. Во избежание недоразумений сразу оговорю, что мой подход не является строго научным, хотя и опирается во многом на современные научные исследования. Наука об исторических интерпретациях называется историографией, и я использую этот термин применительно к своему исследованию именно для того, чтобы подчеркнуть, что ставлю своей задачей не строго научное рассмотрение литературных и прочих источников, а в разработку интерпретации, служащей определенной цели. Помимо литературных и археологических свидетельств, я опираюсь на достоверные сведения географического и этнологического характера, а также на исторические данные о переселениях народов. При помощи этих материалов я намереваюсь деконструировать старые представления о превосходстве классической греческой культуры над культурными традициями пеласгов и других народов, внесших равноценный вклад в формирование древнегреческой цивилизации. Хочется надеяться, что решение этой задачи позволит прояснить и по-новому интерпретировать традицию западной магии как таковую и место, которое она занимает в общей культуре древности и современности.

Вышеописанный подход служит двум целям одновременно: он позволяет выявить аспекты магической традиции, наиболее характерные для гоэтической магии не только в историческом разрезе, но и в современной практике. Именно в этом, а не в прямолинейном анализе древнегреческой религии, заключается задача настоящего исследования. И ее решение требует особого метода интерпретации, существенно отличающегося от бесстрастной академической и археологической оценки данных. В традиционных методах философского рассуждения образы греческих мифов использовались как символы неких моральных или космологических истин, и подход, которого я придерживаюсь здесь, отчасти следует этому прецеденту, но отчасти и отступает от него. Акценты в моем исследовании будут то и дело смещаться с мифологического подхода на исторический и обратно, следуя требованиям той практической задачи, которую я перед собой ставлю. А задача эта не сводится ни к отвлеченному академическому толкованию фактов, ни к воссозданию прошлого в духе исторических реконструкций, ни даже к возрождению древней религии в форме эллинистического неоязычества. Она куда более глобальна. Я стремлюсь внести свой вклад в развитие нарождающегося ныне общемирового синтеза магических систем, в котором западная магия все более активно впитывает в себя влияния традиций Нового Света и других регионов. Немаловажно то, что эти афро-испанские традиции, по существу своему спиритистские, во многом близки западной магии в ее ранних формах. И для того, чтобы вышеупомянутые процессы синтеза протекали максимально эффективно, необходимо исследовать и проанализировать эти ранние формы как таковые и вклад, который они внесли в формирование современной магии.

Последний великий синтез магических традиций пришелся на эллинистическую эпоху. Он осуществлялся под эгидой крупных школ неоплатонизма и герметизма и включил в себя элементы астрологии и греко-египетской протоалхимии. Важную роль в этом процессе сыграли и более древние традиции — халдейская наука о звездах и греческая гоэтия. Многие современные оккультисты воображают, будто корни их традиции следует искать в каббале, но в действительности каббала — это средневековая система, воспринятая западной магией только в эпоху Возрождения, а точнее, в 90-е годы XV века, когда появились труды Мирандолы и Агриппы. Более того, даже сама каббала и, в особенности, те ее элементы, которые вошли в систему современной магии, сложились в свое время под мощным влиянием эллинистического сплава традиций.

Сферы Перводвигателя, неподвижных звезд, семи планет и Земли представляли собой неотъемлемую часть неоплатонической модели мира. Таким образом, порядок планет, соответствующих сефирот Древа Жизни, берет начало в неоплатонической и птолемеевой астрологии. Соответствия этих категорий буквам, именам и числам, с которыми имеют дело современные маги-ритуалисты, работающие как по системе Агриппы, так и по системе Золотой Зари, тоже восходят непосредственно к практикам неоплатонических магов-язычников. И это не просто поверхностное сходство: в конечном счете, именно неоплатонизм — первоисточник учения о Логосе, составляющего основу христианской теологии, и учения о бескачественном божестве, на котором основывается теология каббалистов.

В наши дни впервые со времен эллинизма накопился потенциал для формирования нового глобального синтеза магических систем. И в свете современных социокультурных условий, сложившихся на Западе и в других частях света, этот потенциал, скорее всего, будет реализован. Возникают вопросы: какое место занимают в этом нарождающемся синтезе западные магические традиции и какие аспекты западной магии наиболее совместимы с традициями Нового Света и других регионов? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо принять во внимание, что древние греки достаточно тесно и долго взаимодействовали с африканскими и индийскими традициями, ввиду чего само понятие «западный» оказывается в высшей степени неоднозначным. В свете общей глобализации современной культуры и с учетом того влияния, которое оказывают на современную магию афро-испанские традиции Нового Света, для разработки эффективного синтеза систем необходимо переоценить место каббалы в западной церемониальной магии и перестать преувеличивать ее значение.

Я исхожу из предположения о том, что главным и важнейшим ингредиентом, который западная магия может внести в этот «плавильный котел» традиций, может стать гоэтическая магия (в надлежащем понимании этого термина) как система, в наибольшей степени совместимая с магическими практиками других культур. Но для того чтобы это произошло, гоэтическую магию необходимо радикально переосмыслить. В научной среде процессы переосмысления уже в основном завершились, но среди западных магов и взаимодействующих с ними представителей других традиций эта работа еще только начинается. Не пытаясь принизить значимость академических исследований, признаем откровенно, что в среде практикующих магов к упомянутому переосмыслению и его результату предъявляются несколько иные требования, нежели в научной среде. На удовлетворение этих требований, собственно, и направлено мое исследование, и нет нужды пояснять, что данная задача самоценна и не нуждается в оправданиях.


Обратная ссылка: https://mooncatmagic.com/dzheyk-stretton-kent-magiya/359/dzheyk-stretton-kent-magiya-4/4822/

В «Истинном гримуаре» прямо утверждается, что все магические операции совершаются при помощи духов, однако в число описанных в нем методов входят и заговоры, и заклинания, и работа с талисманами, и различные способы прорицания. Почти во всех этих операциях используются сигилы тех или иных духов. Так, например, широко известен традиционный метод причинения вреда врагу путем воздействия на его след. Но в варианте «Истинного гримуара» этот метод включает в себя не только протыкание следа гробовым гвоздем, но и начертание сигилов определенных духов. Подобный подход в чем-то близок современной системе сигиллической магии, разработанной Остином Спейром, хотя методы «Истинного гримуара» в большей степени ориентированы на конкретный практический результат. Кстати говоря, мою гипотезу о том, что Спейр был знаком с «Истинным гримуаром» и черпал в нем вдохновение, подтвердил Гэвин Сэмпл в своем введении к «Двум трактатам по картомантии» Спейра[1].

Вообще говоря, полномасштабная церемония эвокации используется в системе «Истинного гримуара» только с одной, хотя и важнейшей целью, а именно — для заключения договора с тем или иным духом или несколькими духами, дабы те в дальнейшем помогали магу в операциях любого другого рода. О «нескольких духах» я упомянул не случайно: в отличие от метода, изложенного в «Гоэтии царя Соломона», метод «Истинного гримуара» допускает вызывание нескольких различных духов в пределах одной церемонии. Любая эвокация — процесс длительный и трудоемкий, но возможность вызвать в ходе одного ритуала нескольких духов позволяет сэкономить время и силы. По современным популярным представлениям, заклинатель в ритуале эвокации призывает лишь одного-единственного духа, чтобы добиться от него какого-то одного конкретного результата, и в дальнейшем может больше никогда не иметь дела с этим духом. Но в системе «Истинного гримуара» предусматривается возможность вызвать нескольких духов за раз, чтобы наладить с ними рабочие отношения и чтобы эти духи в будущем помогали магу на постоянной основе. Повторять всю процедуру эвокации при повторных обращениях к этим духам, как правило, уже не требуется: необходимость в ней возникает лишь для того, чтобы познакомиться и установить отношения с другими духами.

Таким образом, гоэтическое колдовство ни в коей мере не исчерпывается изнурительными и однообразными эвокациями. Маг и духи, с которыми он заключил договор о сотрудничестве, проводят и другие операции, причем самыми разнообразные. Спектр их магических приемов и методов очень широк.

Вероятно, к этому моменту читатель уже начал понимать, в чем заключаются задачи настоящей книги, и отдавать себе отчет, с какими трудностями сопряжено их разрешение. Одна из этих задач состоит в том, чтобы выявить более древний хтонический пласт, скрытый за древнегреческой религией классической эпохи. Другая — в том, чтобы продемонстрировать непрерывность этой древней традиции и показать, какое влияние оказали архаические практики и их носители на позднейшие магические системы. Влияние это прослеживается не только в классическую и эллинистическую эпохи, но и на протяжении всего последующего периода, вплоть до средневековой и ренессансной гримуарной магии включительно. В ходе этого исследования нам придется переосмыслить и переоценить некоторых общеизвестных мифологических и исторических персонажей и поближе познакомиться с некоторыми другими, куда менее известными.


Язык мифа

Здесь читатель может задаться вопросом: зачем нам понадобилось переосмыслять греческую мифологию? Какое отношение она имеет к гоэтии, не считая того, что «гоэтия» — греческое слово? Во-первых, обращение к мифологии позволит нам восстановить первоначальный контекст термина «завывание», который обычно используют для перевода слова «гоэтия». Метод вызывания духов, описанный в известных гримуарах, более или менее совместим с иудео-христианской культурой, если и не с официальной религией. Никаких «завываний» от заклинателя не требуется — напротив, церемония выдержана в духе торжественного и богобоязненного благочестия. Но и в самих гримуарах, и в стоящих за них народных верованиях сохраняются следы иных традиций, имеющих самое непосредственное отношение к понятию гоэтии и гораздо более тесно связанных с ее истоками. Для выявления этих традиций нам и приходится обратиться к мифологическому материалу.

Тем не менее, остается вопрос — почему мы решили искать следы интересующих нас традиций именно в мифологии? Ответ на этот вопрос отчасти связан с самой природой духов и магических операций, основанных на работе с духами. Является ли такой-то и такой-то дух эквивалентом такого-то мифологического персонажа или даже его ипостасью — само по себе не так уж важно. Важно то, что за каждым подобным персонажем стоял некий миф, что персонаж этот рассматривался в контексте своего мифа и этот миф был неотъемлемой и важнейшей частью магических операций, в которых участвовал данный персонаж. Даже позднейшие демонологи, которые педантично составляли обширные каталоги имен, даже не зная толком, как они правильно пишутся, отдавали себе отчет, что за именами должно стоять какое-то предание. Благодаря мифу каждый дух обретает свою личную историю, родословную и место во вселенной, а также включается в хронику прецедентов — летопись заданий, исполненных им ранее по требованию различных магов и их клиентов.

Кроме того, личные предпочтения и антипатии духа, а также составляющие его мифа обычно ложатся в основу системы его магических соответствий. Пока эти соответствия остаются всего лишь содержимым табличных ячеек, магии в них не так уж много. Но как только дух обретает личность, он становится активным соучастником и сотворцом ритуалов. Справочные таблицы не станут полноценной заменой мифологическому контексту, но при творческом подходе могут, по крайней мере, частично компенсировать его отсутствие. И сам этот факт свидетельствует о том, что когда-то в прошлом они создавались именно на основе такого контекста, впоследствии утраченного. О том, что подобный контекст когда-то существовал, говорит и живучесть тех традиционных ритуалов, которые мы перестали понимать, но по-прежнему используем (поскольку адекватной замены им не находится) и получаем искомые результаты. «Дух из машины» продолжает работать даже тогда, когда у мага нет никаких ориентиров, позволяющих воссоздать происхождение и первоначальный смысл ритуала. Но мифология дает такие ориентиры, а с ними разработка и проведение ритуалов обретают новый смысл и новую жизнь.

За последние несколько десятилетий в области академического изучения мифологии совершилась настоящая, хотя и незаметная со стороны революция, плоды которой исключительно важны для понимания гоэтической магии. Мало кто из современных оккультистов обратил внимание, что эта революция разрушила устаревшие и упрощенные стереотипные представления о мифах: издатели популярной литературы по сей день отдают предпочтение тем выхолощенным и прилизанным версиям, которые породила интеллектуальная элита классического периода. Ганс Дитер Бец подчеркивает это обстоятельство в своем предисловии к «Греческим магическим папирусам». Магические папирусы изобилуют отсылками к более древнему слою греческой мифологии, в котором божества предстают не в своих облагороженных эллинистических ипостасях, но как капризные и даже опасные сущности, подобные демонам. Эти боги местных культов и народных верований более примитивны и первобытны, но, самое главное, более подлинны. Наличие такого материала, похоже, удивило редактора папирусов, хотя на самом деле ничего удивительного в этом нет. По его словам, магические папирусы служат ценнейшим источником для исследования древнегреческого фольклора, но верно и обратное: древние формы мифа служат основой гоэтической магии.

Самые ранние письменные источники по мифологии появились всего за несколько столетий до нашей эры, но мифы, отраженные в них, уходят корнями в глубь тысячелетий. Из двух древнейших источников Гомер — родоначальник всей западной литературы — вызывает больше вопросов, чем Гесиод. Отсутствие тех или иных мифологических мотивов у Гомера вовсе не означает по умолчанию, что эти мотивы возникли позже. Как отмечает Доротея Уэндер, Гомер исключает из истории богов все намеки на кровосмесительные связи, а также обходит молчанием кастрацию Урана и миф о Кроносе, пожирающем своих детей. Одним словом, он старается очистить богов от всех «первобытных» признаков, точно так же как в описании жизни смертных старается по возможности не упоминать о магических практиках, человеческих жертвоприношениях и гомосексуальности. Но несмотря на все эти усилия, не возникает сомнений, что подобные архаические практики бытовали в культуре и отражались в мифологии с древнейших времен. Из того, что они нередко упоминаются в более поздних источниках, вовсе не следует, что они вошли в обиход или были придуманы уже после Гомера, хотя, разумеется, формы и проявления этих практик со временем могли измениться.

Понятно, что облагороженные, идеализированные формы олимпийских богов как нельзя лучше устраивали позднейших рационалистов с их антропоцентристскими предрассудками, но правда в том, что на заре времен люди созидали богов отнюдь не по своему собственному образу и подобию. Боги представлялись им в образах тех явлений, в которых они усматривали нечто божественное, — в образах молнии и вулкана, реки и моря, могучих животных и растений, поддерживающих жизнь или изменяющих состояние сознания. И так продолжалось до тех пор, пока очередной глава общины не вопрошал своих соплеменников, не кажется ли им, что боги подобны ему самому и его друзьям, например, судье, и друзьям судьи, например, царю или жрецу, и их друзьям, и всем их женам, мужьям и возлюбленным.

Гесиод, живший приблизительно в одно время с Гомером, напротив, сохраняет в своих текстах многие архаичные черты богов и богинь, отходя от этого принципа лишь однажды — в изображении Зевса. Вполне очевидно, что в исходном варианте мифа трикстер Прометей благополучно одурачил Зевса, тогда как у Гесиода Зевс предстает всеведущим и непогрешимым и просто позволяет Прометею какое-то время считать, будто обман удался. Схожим образом, Гесиод преуменьшает значение мифа о низвержении Зевсом Кроноса: как прообраз бунта против отцовской власти это деяние казалось несовместимым с самим архетипом отцовства, воплощенным в Зевсе. Этих примеров вполне достаточно, чтобы мы научились не принимать варианты мифов, изложенные в литературных источниках, за подлинные свидетельства об архаических формах религии. Все это лишь пересказы, зачастую искаженные стремлением к рационализации или к пропаганде тех или иных позднейших воззрений. Поэтому в целях настоящего исследования литературные источники нельзя принимать за чистую монету: они понадобятся нам лишь постольку, поскольку в них сохранились следы более древних религиозных верований и практик.

Особенно показателен в данном отношении контраст между Гомером и Гесиодом. Гомер ориентировался на аристократическую аудиторию и жил в Малой Азии — колыбели греческой философии и многих других элементов позднейшей классической культуры. Гесиод же родился и жил в сельской Беотии, на материке, и та литературная традиция, к которой он принадлежал, производила, среди прочего, пособия для прорицателей, сборники народных примет и — что по-своему любопытно — учебники по обработке металлов. Именно в этой «необразованной» среде и следует искать подлинные корни древнегреческой религии. В своем введении к «Греческим магическим папирусам», в примечании №46, Бец отсылает читателя к примечанию из академической статьи А.А. Барба, соответствующую цитату из которого мы приведем ниже. Несмотря на то, что оба исследователя отметили интересующий нас момент только в примечаниях, а не в основном тексте, он исключительно важен. Рассуждая о сравнительной роли греческих и восточных элементов в изображениях на гностических геммах, Барб упоминает, что факт древневосточных влияний на греческую религию и, как следствие, магию был признан лишь относительно недавно. Несмотря на то, что в магических папирусах многочисленные восточные элементы непринужденно соседствуют с греческими, вплоть до недавнего времени это соседство рассматривали как результат позднего синкретизма, не имеющий отношения к подлинной греческой религии. Но Барб в своем лаконичном и довольно язвительном примечании высказывает прямо противоположную трактовку: «…когда побелка, нанесенная “классическими” поэтами и художниками, начинает осыпаться, на свет выходит не что иное, как древняя и исконная форма народной религии». И то обстоятельство, что тексты магических папирусов во многом основываются на этом «древнем и исконном» материале, еще раз говорит о том, что переосмысление мифов — важнейшая и необходимая задача современного мага.

Но что же такое миф? На этот вопрос можно дать много ответов. Согласно одному из наиболее интересных и влиятельных определений, предложенному еще в начале XX века, мифы — это сказания, служащие для объяснения сложившейся ритуальной практики. В академических исследованиях эта идея и ее последующие переработки играют важнейшую роль. Но и в нашей сфере она небесполезна, ввиду того, сколь значительное место в магии отводится другому схожему процессу, а именно — умозрительному использованию мифологических символов в целях философского рассуждения. Возможно, эта концепция и не объясняет происхождения всех мифов без исключения, но, по крайней мере, на ее основе можно построить некоторые предположения о том, как понимали миф древнегреческие маги.

В вопросе, поставленном выше, скрывается еще один: если мифология — это разновидность символического языка, то как этот язык работает? Прежде чем попытаться ответить по существу, приведем несколько примеров, свидетельствующих о том, насколько гибок и подвижен язык мифа, и имеющих непосредственное отношение к темам, которые будут рассматриваться далее в этой книге. Так, в мифе о рождении Афины из головы Зевса, распределение ролей остается не вполне ясным: кто нанес удар, освободивший богиню из головы ее отца, — Прометей или Гефест? Оба они — повелители огня. ИеслиэтосделалГефест, токакимобразом? Ведь Гефеста, бога-хромца, Гера породила без мужа в отместку Зевсу, произведшему Афину на свет без помощи жены. Схожая путаница ролей обнаруживается и в мифе о рождении Диониса из бедра Зевса. Если Зевс хромал, пока вынашивал Диониса в своем бедре, не может ли быть так, что Зевс в этой своей ипостаси и есть Гефест? Когда Дионис возвращает Гефеста на Олимп, напоив его допьяна и усадив на осла, кто такой этот Гефест — уж не Силен ли? Дионис, завоевавший весь известный грекам мир, включая Индию, изображается уже не вечным юношей, а бородатым мужем; и кто же из более зрелых богов предстает в этом обличье? Бытьможет, Аид? ИлитотжеСилен? Или сам Зевс, для которого Дионис был сперва его собственной младенческой ипостасью, затем стал сыном и, теперь, наконец, оказался Отцом? В подобных эпизодах боги воспринимаются одновременно и как зрелые, и как юные, как умирающие и возрождающиеся вновь, как персонажи трагические и, в то же время, комические. Это не значит, что миф не обеспечивает четкой космологической системы; это значит лишь то, что он предлагает особый язык, на котором выражаются космологические представления и посредством которого они развиваются. Дело здесь не в том, что миф не определяется и не исчерпывается некими статичными формами, а в том, что миф наделяет жизнью те формы, которые без него оставались бы статичными.

Именно такую функцию и выполняет представленный здесь мифологический материал: никакие классификации и аналитические исследования не могут быть настолько же наглядными и многозначными, как миф в своей естественной форме. Как будет показано далее, истоки гоэтии связаны с мифами о божествах огня и легендами о магах, открывших способ выплавки железа из гематитовых руд. Кроме того, мы увидим, что гоэтия тесно ассоциировалась с наиболее эмоционально окрашенными, оргиастическими формами религии. В орфизме и пифагореизме подобные традиции предстают в облагороженном и рационализированном виде. Эту переработку древних традиций, связанных с Дионисом и Деметрой, олицетворяет Аполлон — солярный бог разума, покровительствующий более управляемым и сдержанным формам религиозного экстаза. Колдун превращается в философа.

К такому более возвышенному и очищенному статусу стремились системы магии и теургии, сложившиеся в период классики и эллинизма. Однако теургия и гоэтия постоянно заимствовали друг у друга различные элементы, и полного разграничения между ними так и не произошло. Чтобы придать респектабельность тем или иным обрядам или трактатам, авторство их приписывали Орфею и Зороастру. Но в действительности орфические ритуалы во многом основывались на тех самых хтонических культах, от которых орфики пытались отмежеваться в своем стремлении к аполлоническому благородству небесной религии, а обряды персидских магов (как правило, дозороастрийские по своему происхождению) были ничуть не менее варварскими, нежели та гоэтия, которую они якобы — по мнению Кюмона — вытеснили из обихода. Но для того, чтобы описать и объяснить эти магические традиции и наделить их авторитетными основателями, по-прежнему использовались мифы — хотя и в переработанном виде. И для того, чтобы выявить более древние практики, скрытые под слоем орфических реформ, необходимо исследовать эти мифы и отделить в них наносное от исконного.

В мои задачи не входит полная историческая реконструкция магических и религиозных практик, относящихся к какому-либо определенному и строго ограниченному периоду. Во-первых, мое исследование охватывает несколько исторических этапов, а во-вторых, я стремлюсь не столько воссоздать прошлое, сколько выявить в нем то, что может оказаться полезным для настоящего. В любом случае, добиться исчерпывающей реконструкции подобными методами было бы невозможно; да и надеяться на то, что к ней когда-либо приведут исторические или археологические исследования, тоже не приходится. Орфизм полон глубочайших противоречий, а комплексное взаимодействие восточных и греческих элементов в магических и религиозных традициях порождают исключительно сложные проблемы, работа над которыми остается уделом узких специалистов, так и не преодолевших, вдобавок, разногласия по многим фундаментальным вопросам.

Фримост и Клепот


Фримост, Дух Сильный, и Клепот, Блудница Люцифера Фримост




Способности Фримоста (Frimost), перечисленные в «Истинном гримуаре», на первый взгляд не производят столь уж сильного впечатления. Но это поверхностный и ошибочный вывод: на самом деле спектр возможностей этого духа гораздо шире, а характер его — гораздо интереснее, чем кажется. Начнем, однако, с того краткого перечня способностей, который приводится в гримуаре:

    Фримост имеет власть надо всем, что касается мужчин и любви. Он властен над женами и девицами и поможет тебе заполучить их. Он может пробуждать все страсти человеческие и препятствовать оным, может угашать или усиливать страсть в девицах и вызывать выкидыши у женщин.

В «Гримуаре папы Гонория» указывается дополнительное имя этого духа — «Намброт» (Nambroth). Кроме того, магу здесь предписывается обращаться с ним очень почтительно, а также подарить ему первый камень, какой попадется магу на пути. Это лишь один из множества намеков на то, что Фримост — исключительно сильный и значительный дух. Совет «обращаться с ним очень почтительно» напоминает аналогичное указание относительно Асмодея, которое дается в «Гоэтии царя Соломона»: вызывать Асмодея следует стоя и с непокрытой головой. При вызывании Фримоста имеет смысл поступать точно так же. (Разумеется, Асмодей играет очень важную роль в легендах о царе Соломоне и именуется «вторым или младшим Сатаной».) И, наконец, в различных редакциях «Гримуара папы Гонория» власть над операциями дня Марса приписывается либо Фримосту, либо Бельзебуту.



* На сопутствующем чертеже приводится другое имя — Небиротс (Nebirots). Этот дух также входит в иерархию «Истинного гримуара».

«Гримуар папы Гонория» не всегда надежен как источник, но в данном случае приведенные в нем варианты представляются полезными. При работе с Фримостом в некоторых (хотя и не во всех) случаях мне рекомендовали включить в состав благовония травы Бельзебута наряду с травами самого Фримоста.

Кроме того, существует определенная связь между Фримостом и духом женского пола по имени Клепот (Klepoth) (в бразильском синкретизме последняя отождествляется с эшу[1] Помба-Жира — спутницей Люцифера). В «Истинном гримуаре» сказано, что Клепот властвует над жезлом из орешника, тогда как сигил Фримоста следует изображать на жезле из бузины. Из этого с очевидностью следует, что Фримост в данном случае «замещает» верховного владыку — императора духов. Из всех этих отдельных деталей постепенно начинает складываться та важная роль, которую он играет в общей системе. Исследуя функции Фримоста в «Истинном гримуаре», мы приходим к выводу, что его статус значительно выше, а способности — куда обширнее тех, что перечислены непосредственно в каталоге способностей духов.


«Сильный»

В своем издании «Истинного гримуара» я толкую имя Фримоста следующим образом:

    Фримост: лат. frimotus — «рычание, храп, шум». Отметим, однако, что в Lansdowne 1202 имя Фримоста приводится в варианте «Фримот» (Frimoth), а на лезвии «ножа с черной рукоятью» в «Ключе Соломона» обнаруживается имя «Фримтон» (PhRIMThON) — предположительно, вариант имени «Примеуматон» (Primeumaton), «кое Моисей произнес и призвал, и выпал великий град по всей земле Египетской, и погубил виноградные лозы, деревья и леса, бывшие в той стране». Кроме того, в некоторых редакциях «Гримуара папы Гонория» имя Фримоста фигурирует среди имен демонов, соответствующих дням недели.

Однако в некоторых отношениях важнее то, что имя «Фримост» — это, в сущности, латинский эквивалент греческого «Бримос» (Brimos). Это эпитет Диониса, а в усеченном виде, как «Бримо» (Brimo), — эпитет Персефоны и Гекаты. Отсюда — знаменитый возглас Элевсинских мистерий:

Госпожа наша родила священного сына: Бримо — Бримоса!

Последние слова здесь означают «Сильная — Сильного». Этим объясняются слова в названии настоящей брошюры — «Фримост, Дух Сильный». Так подчеркивается связь этого духа с Дионисом в его хтонической ипостаси. Это не тот обманчиво томный и женственный Дионис, каким он известен непосвященным, а Дионис как властитель пантеры, быка, змеи и огня. Можно также вспомнить о способности Диониса ввергать в экстатический транс женское население целых городов. Женщины покидали свои дома, отрекались от повседневных обязанностей, которые прежде исполняли так безропотно и покорно, и уходили в леса и холмы вслед за своим божественным вдохновителем. Таким образом, Фримоста как повелитель женщин не имеет ничего общего с прозаическим образом сводника или сутенера.

Когда этот дух является в человеческом или человекоподобном облике, от него исходят уверенная сила и самообладание. Никаких яростных выкриков, никаких угрожающих жестов — только спокойная неподвижность, красноречивее любых слов выражающая подлинное могущество. В этом — самая суть мужской красоты в одном из самых притягательных ее обличий. Подобная красота присуща великим спортсменам и истинным людям дела — тем, кто не стремится постоянно доказывать окружающим свою значимость. Итак, Фримост — отнюдь не насильник, подчиняющий женщин капризам неудовлетворенных мужчин. Напротив, он обладает качествами, которые естественным образом привлекают многих женщин, и мужчине-магу, работающему с ним, будет чему поучиться. Некоторым женщинам-магам общение с Фримостом тоже может принести немало пользы.



Фримост. Иллюстрация Джастина Бедуэлла


В бразильском культе кимбанда Фримост известен под именем эшу Кебра-Галью. В буквальном переводе это значит «ломающий ветви»; подразумевается его способность быстро и убедительно разрешать затруднения, с которыми столкнулся маг, и, в первую очередь, проблемы сердечного свойства. Иногда Кебра-Галью изображают ломающим ветвь в прямом смысле слова, но все же этот образ следует понимать метафорически. Символика его связана с бразильским фразеологизмом: когда человек успешно преодолевает какое-либо препятствие, говорят, что он «сломал ветку».

В западной магии Фримост ассоциируется с четырнадцатой стоянкой Луны — от 17° Девы до конца этого знака. В современной системе животных, символически соотнесенных со стоянками Луны, четырнадцатой стоянке соответствуют скопа и козел. Символика последнего общеизвестна: козел издавна связывается с сексуальностью и с традиционным образом дьявола. Но и скопа фигурирует в фольклоре достаточно часто и считается могущественной морской птицей. В этом соответствии отражены одновременно и могучая сила Фримоста, и его связь с водой.

Клепот



Ее природа

«Истинный гримуар» сообщает нам, что дух по имени Клепот (Klepoth) подчинен духу по имени Аглиарепт (Agliarept), а тот, в свою очередь, служит наместником Люцифера. Сигил Клепот изображается на одном из двух жезлов, служащих для вызывания духов, тогда как на втором жезле полагается вырезать сигил Фримоста. Искать мифологические корни духов в гримуарах почти бесполезно, но даже эти скудные указания успешно подводят нас к воссозданию более полной картины. В бразильском магическом культе кимбанда Клепот отождествляется с эшу Помба-Жира — прекрасной «демоницей», возлюбленной эшу Люцифера.




У Клепот обнаруживается немало общего с Лилит ближневосточной традиции. Близка она и Эрзули Мапьянг — одной из лоа линии Петро в пантеоне вуду, которая в новоорлеанской магии считается покровительницей и помощницей проституток. Само имя этого духа, «Клепот», перекликается с древнееврейским «клипот» — множественным числом от «клипа», что в буквальном переводе означает «блудница». В терминах «блуда» в Ветхом Завете нередко описываются запретные отношения с «чужеземными богами» — и уж тем паче с «чужеземными богинями». Применительно к Помба-Жира слово «клипа» может быть уместно и в своем буквальном значении, но, вообще говоря, оно может означать любого духа или бога чуждой религии. Добавим, что в бразильской традиции встречается вариант имени Клепот — «Клепта», который может быть связан с греческим корнем, означающим воровство.

В различных редакциях «Истинного гримуара» способности Клепот описываются так:

    Клепот может 1000 раз обернуться вокруг своей оси, танцуя со своими подругами, и может сделать так, чтобы маг слышал прекрасную музыку и верил, что та — настоящая. Если пожелаешь, она будет нашептывать тебе на ухо, какие карты — на руках у тех, с кем ты сел играть. Другие говорят, что она может показать тебе всевозможные видения и грезы, а еще иные — что она сведуща во всех искусства прорицания, в особенности по кристаллу, по картам, по зеркалу и игральным костям.

Несмотря на свою лаконичность, это описание наводит на интересные размышления и содержит весьма заманчивые намеки. Напрашивается вывод, что отношения этого духа с магом могут выйти далеко за рамки стереотипных ожиданий. Едва ли Клепот станет танцевать для вас «со своими подругами» или нашептывать вам на ухо полезные советы, если степень вашей близости с нею не превзойдет ту, которая предполагается для отношений между заклинателем и духом в традиционных церемониях. И без пояснений понятно, что подобная близость невозможна для тех, кого разделяют границы круга и треугольника.

Мой личный опыт работы с Клепот подтвердил это впечатление: «обычного» для западной церемониальной магии контакта здесь недостаточно. Несколько лет назад на одном собрании магов в уединенном и хорошо защищенном месте мы провели масштабную церемонию на основе «Истинного гримуара». После необходимых подготовительных обрядов мы призвали Люцифера, затем — обоих его заместителей, а затем — каждого из подчиненных им духов. Цель операции состояла в том, чтобы заключить с каждым духом по очереди рабочий договор. Описывать весь ритуал в подробностях нет нужды; достаточно будет сказать, что он прошел успешно и заключенные тогда договоры благополучно соблюдаются по сей день.

В числе подчиненных духов, давших свое согласие на договор, была и Клепот, так что участники того же собрания в один из последующих дней решили провести ритуал дивинации, в котором Клепот выступила бы, так сказать, советчицей или оракулом. И тут начало твориться нечто невероятное. Все началось с того, что несколько магов, работавших с одним маятником над кругом букв, лежащим на столе, без труда добились чрезвычайно внятной и связной беседы с Клепот. Но это было далеко не самое интересное и не самое памятное из событий того вечера.

В ходе дивинации постепенно прояснилось, что Клепот вошла в тело одной из женщин, участвовавших в ритуале. Когда это стало очевидным, нужда в маятнике и прочем оборудовании отпала. Клепот теперь могла говорить устами той женщины и желала, чтобы с ней общались напрямую. Особой радости ей эта ситуация не доставляла, но и особой враждебности в ней тоже не чувствовалось. Действуя сообразно обстоятельствам, мы постарались умиротворить ее и помочь ей почувствовать себя желанной гостьей. Через несколько часов одержимость распространилось еще на одного участника ритуала, на мужчину. Потом к нему случайно прикоснулась еще одна участница и тоже «заразилась».

Обойтись обычным изгнанием или разрешением удалиться в такой ситуации было невозможно; от одного только намека на подобное Клепот недвусмысленно — и очень по-женски — дала понять, насколько она оскорблена.

В конце концов, нам удалось прояснить, чего она хочет и что думает по поводу нашего подхода к работе. После этого мы вновь собрались в круг как перед началом ритуала, внеся на скорую руку кое-какие поправки. Клепот предложили занять удобное место в центре круга («она» теперь состояла из двух одержимых женщин, поскольку мужчина-маг — единственный из присутствующих знакомый с состояниями одержимости — к тому моменту уже освободился от ее воздействия). Затем мы обратились к ней не в приказном официальном тоне, предписанном в гримуарах, а как к чувствительной и утонченной женщине. Мы поднесли ей цветы, шоколад и дорогое вино. Удовлетворившись, она, наконец, покинула нас — ну, более или менее.

Почему я говорю «более или менее»? Потому что покрывало, которое Клепот сочла подарком от нас, осталось «заразным» и после ритуала. Оно вызвало одержимость последовательно у нескольких человек, прикасавшихся к нему, и так продолжалось до тех пор, пока его бывшая хозяйка не приняла меры и не вернула злополучное покрывало Клепот, сопроводив его кое-какими дополнительными подношениями.

Для магов, всю жизнь проработавших в западной традиции, эксперименты такого рода, несмотря на всю свою новизну и прогрессивность, означали все-таки слишком резкий крен в сторону от привычного пути. Мы впервые убедились, что методы работы, принятые в вуду и других традициях Нового Света, не только годятся для духов «Истинного гримуара», но и встречают у них одобрение и поддержку. Разумеется, все происшедшее следовало понимать как предупреждение о том, что к этим духам нельзя относиться легкомысленно. Это могущественные и потенциально опасные сущности, без труда способные вывести современных западных магов из «зоны комфорта». Но, с другой стороны, эта самая «зона комфорта» — всего лишь следствие многолетней привычки к практикам, основанным на неполных или вовсе ошибочных представлениях о духах вообще и о работе с духами. Основоположники магического возрождения и первые их наследники упускали из виду многие важные факторы. И главным из этих упущений стал недостаток внимания к Живым Традициям, обусловленный, в первую очередь, высокомерием и расистскими предрассудками. Настало время признать, что выходить за границы, очерченные нашими прошлыми ошибками, не только полезно, но и необходимо: только так мы сможем по-настоящему возродить свою магическую традицию, едва не угасшую в небрежении за несколько столетий «сциентизма».


Клепот и ее звезды


В западной системе астрологических соответствий Клепот соотносится с пятнадцатой стоянкой Луны и с теми звездами, которые приходятся на соответствующий участок зодиака. Эта стоянка, что характерно, начинается с 0° Весов и охватывает участок до 12°51’26” того же знака. Вступлением Солнца в знак Весов знаменуется день осеннего равноденствия в Северном полушарии Земли, а Луна в знаке Весов приближается к особому участку своей орбиты — так называемому «Сожженному пути» (Via Combusta). За абстрактным астрологическим учением о Via Combusta стоит весьма любопытный миф, немаловажный с духовной точки зрения. Он восходит к тем древнейшим временам, когда созвездие Весов еще не выделялось на ночном небе и «чаши» его считались «клешнями» следующего зодиакального созвездия — Скорпиона.

Нулевой градус Весов, как известно, находится в точной оппозиции к нулевому градусу Овна, отмечающему точку весеннего равноденствия (для Северного полушария; но в Южном полушарии Земли осень и весна просто меняются местами, так что нулевые градусы Овна и Весов и здесь остаются важными переходными точками). Это обстоятельство живо напоминает о том, что в традиции кимбанда Клепот составляет пару эшу Люциферу, и сквозь сухие астрологические факты начинают проступать очертания великого мифа.

В наши дни на пятнадцатую лунную стоянку приходится звезда Эдасих — йота Дракона (3°31’04” Весов). Эта оранжевая звезда тождественна той, которая в источниках XV веках называется «Аль-Диба», а в XIII веке именовалась «Аль-Дих», что значит «самец гиены»; позднее это название исказилось и превратилось сначала в «Эд Асих», а затем — в современное «Эдасих». В начале января на этом участке неба наблюдается метеорный поток Квадрантиды. Йота Дракона — разумеется, под другим названием, — упоминается также в древних китайских источниках. Находясь в созвездии Дракона, неподалеку от его главной звезды Тубан, она по праву может считаться одной из важных «тифонианских» звезд.

К этой же лунной стоянке принадлежит звезда Дженах («крыло»), гамма Ворона. По характеру она родственна Сатурну и Марсу, и ее прежнее (ныне изменившееся из-за прецессии) положение в 7° Весов до сих пор учитывается в некоторых традиционалистских школах (не в последнюю очередь — по причине ее связи с Via Combusta). Но здравый смысл подсказывает, что в наши дни следует ориентироваться на актуальное положение Дженах — в точке 10°44’ Весов.

В магии при помощи этой звезды можно вызывать или наводить «греховные сны». Талисманы, изготовленные под ее покровительством, могут как изгонять злых духов, так и заставлять их собраться вместе, а кроме того, защищают от человеческой злобы, от демонов и неблагоприятных ветров. Современные астрологи утверждают, что Дженах дарует отвагу. Агриппа называет эту звезду Крылом Ворона, а в более древних источниках, на которые он опирался, она ассоциируется с камнями «цвета черного оникса», с беленой и окопником и с языком лягушки. Все перечисленные соответствия можно использовать в работе с Клепот под эгидой звезды Дженах. В связи с этим можно отметить, в частности, что белена стимулирует чувствительность клитора и, скорее всего, входила в состав мазей для ведьмовских полетов.



На пятнадцатую стоянку приходится еще одна важная звезда, мифологическая история которой насчитывает несколько тысяч лет. Это Виндемиатрикс, эпсилон Девы, расположенная в 9°48’ Весов. 700 лет назад она отмечала границу между знаками Девы и Весов. В средневековой арабской астрологии ее называли «возмутительницей спокойствия», а в современной натальной астрологии она считается сигнификатором вдовства. Эта звезда связана с утратами и унынием, а также с охотой. Но она же предрасполагает к учебе и хорошему образованию, к занятиям оккультизмом и мистицизмом. Не следует принимать Клепот за одну из классических «богинь любви»: Весы — не только обитель Венеры, но еще и знак экзальтации Сатурна. Попросту говоря, возлюбленная Люцифера не годится в покровительницы для смертных женщин, желающих обычного человеческого счастья в браке. Архетип Виндемиатрикс — это, скорее, зловещая колдунья наподобие древнегреческой Ламии.

Пятнадцатая стоянка Луны скрытым образом связана с двадцать первой. Дух двадцать первой стоянки — Хумотс (Humots), ученый дух, помогающий магу добывать редкие и таинственные книги. Звездных ассоциаций у него множество, но одна из них особенно близка Клепот и связанному с ней созвездию Дракона. Это звезда Эльтанин, «Голова Дракона», известная также под названием «Растабан» и расположенная в 26°35’27” Стрельца. Эльтанин — гамма созвездия Дракона, отождествляемая с одним из его глаз. В Древнем Египте ей поклонялись как олицетворению Исиды. В еще более ранние времена богиню этой звезды называли другими именами — Апет, Мут, Таурт и Секхет. Иными словами, в египетской традиции Глаз Дракона с древнейших времен связывался с богинями, занимавшими важное место в пантеоне.

Позднее, в греко-египетской магии, лунные стоянки стали рассматриваться как различные проявления всеобъемлющей силы Гекаты. В этой своей ипостаси Геката почиталась как женское и лунное пантеистическое божество, сопоставимое по значимости с божеством солнечным и мужским — Гелиосом или Абраксасом. Стоянки Луны играли в ее символике такую же роль, как солнечные месяцы и дни — в символике мужских божеств. В этой системе пятнадцатая стоянка ассоциировалась с египетским бабуином; в современных системах к нему добавился пеликан. Образы обоих этих животных можно использовать в «геральдике» Клепот и в церемониях, проходящих под ее покровительством.

Номинально каждая стоянка Луны соотносится с одним из семи дней недели или, на другом уровне, с одним из семи дней творения. Пятнадцатой стоянке соответствует воскресенье, что весьма уместно ввиду ее связи с точкой равноденствия. Ее цвета для использования в талисманах, убранстве алтаря и т.д., — золотой с серебряным и зеленым.

Заклинание Небироса

Это отчет об одной серьезной магической операции, проведенной несколько лет назад, а также о подготовке к ней и о последствиях, которые она за собой повлекла. Я буду излагать только факты, подробно описывая стадии подготовки и различные практические соображения, которые помогут ясно представить ход операции и вдохновят заинтересованного читателя. Избегая мелодраматических отступлений, нагнетания атмосферы и нарочитых архаизмов, я просто перечислю необходимые этапы работы и опишу их в том виде, в каком они были исполнены на деле. Некоторый драматизм мой рассказ приобретет лишь в заключительной части, но и это следует понимать не как литературный прием, а как правдивый отчет о реальных событиях.

Операция основывалась на системе «Истинного гримуара» (который недавно был опубликован под моей редакцией в издательстве «Скарлет Импринт»[1]) и на работе с духом-посредником из этой системы, но литургическая часть метода была переработана в соответствии с языческими и телемическими принципами. Иерархию духов, описанную в «Истинном гримуаре», возглавляют три силы — Люцифер, Бельзебут и Астарот. У каждого из них — по два наместника, а у каждого наместника, в свою очередь, — трое подчиненных. Эта группа духов составляет первую часть иерархии; есть и вторая часть, в которую входят духи, подчиненные некоторым из вышеупомянутых сущностей. С системой «Истинного гримуара» я работал по-разному, и некоторые из этих способов работы описаны в моих комментариях к указанному изданию. Что касается переработанной литургической части, то полностью она до сих пор нигде не публиковалась, хотя по частям я начал печатать в «Эквиноксе — Британском журнале Телемы».

Прежде всего, приведу некоторые соображения, принятые в расчет при разработке ритуала. Во-первых, как уже было сказано, некоторым из вышеупомянутых наместников подчиняются дополнительные духи. И обладателем самой большой свиты оказывается дух-наместник по имени Небирос. Помимо трех подчиненных духов, относящихся к первой части иерархии, он располагает двумя собственными наместниками, а те, в свою очередь, управляют еще восемью дополнительными духами. Каждый из этих восьми духов исполняет свои особые функции, но в целом их способности тесно коррелируют с теми, которые в различных традициях мира приобретает шаман, прошедший инициацию под руководством духов. По этой и по ряду других причин я решил провести вызывание Небироса и получить от него дозволение на работу со всеми этими духами, а затем, в рамках той же операции, вызвать и их, чтобы они подтвердили свою готовность работать со мной в дальнейшем.

«Истинный гримуар» в этом отношении очень удобен: он не ограничивает количество духов, вызываемых в течение одной операции. Действуют только естественные ограничения — такие, как выносливость мага и способность сохранять  осознанное сосредоточение на происходящих процессах. Прежде мне уже доводилось проводить такие многоступенчатые операции: я вызывал сначала духа-посредника, а затем того или иного верховного духа, затем — его наместников и, наконец, их подчиненных. Я прекрасно знал, насколько трудными и изматывающими бывают подобные ритуалы. Но возможность наладить сотрудничество с Небиросом и его подчиненными открывала новые перспективы, способные значительно повысить эффективность всей моей магической практики. Поэтому предстоящая работа меня не смущала.

Подготовка к операции началась с переосвящения различных орудий и с тщательного изучения ритуала и различных условий, необходимых для его успешного проведения. Я собирался воспользоваться той методикой, которую уже разработал на основе «Истинного гримуара». Каждое отступление от оригинала в этой методике было утверждено духом-посредником данной системы — могущественным духом по имени Скирлин. Те поправки, которые он не одобрил, были заменены другими, предложенными самим Скирлином. В результате сформировалась новая структура ритуала, основанная на «LiberPyramidos» («Книге Пирамиды») — посвятительном ритуале А.'.А.'., содержащем более или менее самостоятельные элементы, которые можно изъять из общей схемы и использовать в инвокациях и других магических церемониях.

«Книга Пирамиды» во многих отношениях прекрасно совместима с системой «Истинного гримуара». В частности, важно то, что в этом ритуале маг работает в треугольнике, углы которого соответствуют трем божествам: Тахути, Сету-Хору и Исиде. На место этих божеств можно подставить трех верховных духов из иерархии «Истинного гримуара», а также любую другую божественную триаду (один из ярких примеров — Гермес Хтоний[2], Аид и Персефона). Оговорю, однако, что божества ни в коей мере не тождественны трем верховным духам «Истинного гримуара»: последних надо рассматривать, скорее, как ипостаси или низшие отражения божественных сущностей.

Чтобы вызвать наместника, вначале необходимо воззвать к тому верховному духу, которому он служит. В данном случае следовало воззвать к Астарот, поскольку Небирос — ее наместник. В числе новых материалов, разработанных с помощью Скирлина, имелись два варианта открывающей и закрывающей церемонии, и один из них прекрасно подошел для работы с Астарот. Соответственно, я использовал эти обряды открытия и закрытия как основу для призывания Гекаты (занявшей место Исиды и Персефоны в вышеописанной триадической схеме). Призывание такого рода полезно постольку, поскольку позволяет избежать лишних сложностей: духам, по природе своей аналогичным призванному божеству, можно просто приказать появиться перед оператором, ограничившись кратким заклинанием или даже просто назвав их имена. Итак, после призывания Гекаты я намеревался прочесть краткое заклинание, обращенное к Астарот, и побеседовать с последней о своих намерениях. Получив ее разрешение, я собирался затем вызвать Небироса, а затем всех его подчиненных по очереди, чтобы те ясно выразили свое согласие на дальнейшую совместную работу.

Каждого из этих духов я предполагал вызвать обращенным лично к нему заклинанием и приветствовать воскурением, сообщить ему свои пожелания, получить его согласие на сотрудничество и, наконец, разрешить духу удалиться до того момента, когда я вызову его вновь. Проделав эту процедуру с одним духом, можно было переходить к следующему, и так далее.

Но прежде, чем приступить к этой операции, предстояло провести большую подготовительную работу. В частности, следовало обновить кропило (магическое орудие для окропления святой водой — связка трав на деревянной рукояти с вырезанными на ней сигилами) и приобрести все необходимые благовония.

Для изготовления кропила требуются мята, розмарин и майоран. Сейчас я сам выращиваю их на своем земельном участке наряду со многими другими растениями, находящими применение в магии. А в то время мне просто повезло: по соседству с домом, где я жил, оказался садик лекарственных растений, где нашлись все необходимые ингредиенты. Новое кропило я ежедневно смачивал остатками освященной воды от ритуалов и от водных подношений духам, читая при этом заклинание из «Истинного гримуара» («Астрахиос, Асах, Асарка, Бедримулаэль…» и т.д.[3]). Иногда я специально готовил более действенную святую воду — охлажденный отвар тех же самых трав. У него превосходный запах, вызывающий естественные ассоциации с очищением. Такой отвар можно добавлять и в ванну для ритуального омовения.

Работа с благовониями по методу, который описан в гримуаре и был включен в основанную на нем литургию, довольно сложна: воскурения совершаются четырежды, четырьмя  различными веществами. У меня дома хранятся большие запасы ингредиентов, кроме того, в ларчике, разделенном на четыре отсека, я держу полный набор тех же благовоний в небольших количествах, но уже обработанных для использования в ритуале. Ступка с пестиком и терка, необходимые для такой обработки, входят в число вещей, которые нужно подготовить, окропить и освятить в период подготовки к вызыванию духа.

На этот период самые важные из таких вещей помещаются на алтарь; более мелкие предметы или, наоборот, слишком большие, такие как емкость для извести, можно расположить вокруг алтаря на чистом полотне. Обычно к перечисленным предметам на всякий случай добавляют еще одну или несколько ступок с пестиками. Не следует забывать и о кастрюльках, ситечках и прочей посуде для приготовления отваров и настоев. Все эти вещи нужно купить специально для магической работы и не использовать ни в каких других целях.

Собрав и подготовив все материалы, необходимые для моей операции, я перешел к следующей стадии — к подготовке текстов. Первый и самая простая задача состояла в том, чтобы подробно расписать сценарий ритуала. Несмотря на то, что я хорошо помнил его наизусть, оставалась опасность, что в какой-нибудь напряженный момент операции память меня подведет и придется импровизировать, а этого мне не хотелось. Особых усилий не потребовалось: все компоненты моей ритуальной методики и так уже были записаны в свое время и хранились в текстовых файлах на жестком диске. В той же папке имелись и некоторые готовые ритуалы, составленные из этих компонентов. Для предстоявшей операции мне нужны были варианты открытия и закрытия, разработанные на основе «Книги Пирамиды» и сосредоточенные на работе с юго-западной вершиной треугольника (вершиной Исиды, Гекаты и Астарот), а также инвокации и заклинания для работы с духами. Все это уже было готово, оставалось только выбрать подходящие отрывки и свести их в единый ритуал.

Более трудоемкой оказалась подготовка договора, содержащего все необходимые сигилы духов. Для этого потребовался отдельный ритуал, который при моей работе с духами приходится проводить достаточно часто. В «Истинном гримуаре» описываются два метода подготовки писчего материала. Согласно первому из них, необходимо принести в жертву подходящее животное и выделать из его шкуры пергамент. Все магические орудия, потребные для этого, нужно предварительно освятить и держать на алтаре. Для первой в жизни мага операции такого рода все орудия и прочие принадлежности должны были совершенно новыми; к тому же, очистить и освятить их следует еще до того, как впервые будет вызван какой-либо из духов «Истинного гримуара». Очевидно, что это очень громоздкий ритуал, существенно затрудняющий подготовку к вызыванию. Но есть и другой метод: достаточно всего лишь купить бумагу хорошего качества и очистить и освятить ее таким же способом, как и другие орудия. Ритуал освящения орудий, описанный в «Истинном гримуаре» и обязательно предваряющий любую масштабную церемонию, можно провести одновременно над всеми орудиями, собранными на алтаре.

Лично я сочетаю элементы обоих вышеописанных методов. Я покупаю мелованную бумагу с высоким глянцем в альбомах крупного формата — по размеру эти листы не уступят выделанной шкуре животного.  Такие большие листы нужны для того, чтобы на них уместились все сигилы, какие только могут потребоваться для той или иной операции, и все необходимые имена силы. С узкой стороны листа я вырезаю полукруглую выемку, символизирующую горло животного, а затем проделываю с этим листом почти все то же самое, что пришлось бы проделать с настоящей шкурой: выскабливаю ножом, посыпаю солью, кладу под спуд, используя в качестве грузов камни из реки, и, наконец, помещаю ее в сосуд, подготовленный точно таким же образом, как готовится известковальный сосуд для выделки магического пергамента.

В этом же сосуде я храню весь свой запас магически обработанной бумаги. Вообще, держать в доме запасы подготовленного «сырья» для магических операций (такого, как бумага, травы и благовония) очень важно: ведь не все операции удается спланировать заранее. И если вы уже начали выстраивать отношения с духами, то чисто практические соображения — будь то на физическом или на каком-либо ином плане — не должны отвлекать вас от более серьезных задач.

Еще один, уже не настолько сложный вопрос, который потребовалось решить при подготовке к основной операции, заключался в выборе подходящего времени. В «Истинном гримуаре» используется строгая и жесткая система, благодаря которой выбор времени сводится к расчету планетных часов. Стандартное время для заклинания духов — день и час Марса. Возможно, это объясняется тем, что подобные операции теоретически могут включать в себя отворение крови, но следует принимать во внимание и то, что Сатурн и Марс — великие покровители гоэтической магии. В отдельных случаях я отступаю от предписанного времени, руководствуясь более сложными соображениями — например, актуальными аспектами планет или отрезками времени, непосредственно связанными с конкретным духом или духами. Но чаще всего я просто определяю планетные часы с помощью компьютерной программы, которая моментально рассчитывает их по времени восхода и захода солнца в нужный день (а это время, в свою очередь, без труда находится в календаре или эфемеридах).

Джейк Стреттон-Кент, Магия

Элелогап: Дух Вод

Элелогап (Elelogap) — это один из духов, о которых идет речь в «Истинном гримуаре» и в «Соломоновом ключе» версии Армаделя. Первая часть имени этого духа происходит от древних корней со значениями «возвышенный, величавый, высокий, достохвальный». Ее можно различить в греческом слове ελελευ — «ура! да здравствует!..», от которого происходит один из эпитетов Диониса — Элелей (бог воинских кличей ликования). Эквивалентный древнееврейский корень обнаруживается в возгласе «аллилуйя» — «восхваляйте Господа». Его же мы находим и в слове «Гелель» — древнееврейском названии Венеры как Утренней звезды, Денницы, то есть Люцифера.

Важная роль в нескольких гримуарах отводится духу по имени «Гаап» (Gaap, иногда его называют «Гап», «Гоап» или даже «Тап»). В одних классификациях Гаап входит в число королей стихий, в других описывается как «вожатай [или предводитель] четырех верховных королей, могучий, как сам Билет». Что касается Билета, то в этих источниках он именуется первым и величайшим королем над 72 князьями демонов, но в «Заклятой книге мага Гонория» оказывается также первым министром короля Воды. 72 князя подчинялись четырем королям стихий, не включавшимся в их число. Поэтому Билета можно считать дополнительным королем Воды, а Гаапа — духом той же стихии, равным ему по силе. Несмотря на то, что сведения об этих королях, дающиеся в поздних гримуарах, чрезвычайно сложны и запутанны, нам известно вполне достаточно, чтобы отождествить с королем Воды именно Гаапа.

Весьма вероятно также, что он происходит от египетского бога Хапи — владыки Нила. Хапи пользовался огромной популярностью среди древних египтян всех сословий; ему поклонялись по всей стране. Сам Нил мыслился как образ небесных вод или мирового океана: в нем пребывает все сущее, он дает опору всей вселенной. А имя Хапи созвучно египетскому слову «кеб», которое означает «прохладная, освежающая вода», а также используется как эпитет мага, возвратившего себе молодость. На этих основаниях имя «Элелогап» можно перевести как «Высшие Воды», «Хвала королю Вод», «Хвала прохладной, освежающей воде» или, быть может, совсем просто — как «Святая Вода».



Хапи всегда изображался как мужчина с женской грудью, символизирующей силы плодородия и источник пищи. В Нижнем Египте этого бога почитали под именем Хап-Ресет, в Верхнем — Хап-Мехт. Не исключено, что андрогинный образ Бафомета был отчасти вдохновлен верхнеегипетским Хапи. Изображение этого божества присутствует также в великолепном зодиаке из храма в Дендере эпохи Птолемеев: здесь Хапи, несущий два сосуда с водой, олицетворяет зодиакальный знак Водолея.



К происхождению и значению имени «Элелогап» мы еще вернемся в этой работе позднее. Здесь же отметим, что при правильном понимании Элелогап оказывается одним из важнейших и самых трудных для взаимодействия духов «Истинного Гримуара». Его обычно упускают из виду те, кто интересуется духами не слишком глубоко или излишне привязывается к ярким образам (и в результате обычно начинают с Клаунеха, дарующего богатство, или пытаются вызвать Люцифуга Рофокаля с помощью «Великого гримуара»). Результаты подобного подхода, как правило, плачевны, и это не удивительно, учитывая, что Элелогап, по лаконичной формулировке из «Истинного гримуара», «управляет всеми делами, связанными с водой».

Несмотря на то, что Элелогапу в «Истинном гримуаре» уделяется, на первый взгляд, не так уж много внимания, указанное там же место этого духа в иерархии намекает, что одного взгляда недостаточно. При том, что так называемые подчиненные духи находятся под властью одного из двух заместителей духа начальствующего, Элелогап оказывается единственным подчиненным двух заместителей одновременно, которые, в свою очередь, подчиняются двум разным Начальникам. Это Аглиарепт (Agliarept), заместитель Люцифера, и Тарихималь (Tarihimal), или Тархимах (Tarchimache), заместитель Бельзебута (Belzebuth). Присмотримся же к нему повнимательнее, и начнем с рассмотрения сил и способностей этого духа, управляющего «всеми делами, связанными с водой». Многие подобные «дела» оказываются необходимыми для самых разнообразных магических операций, в которых предписывается использовать воду различного происхождения: дождевую и морскую, речную, озерную и ручьевую; воду, собранную в определенных местах и определенными способами. Кроме того, вода играет важную роль в религиозных обрядах и в различных системах магической и религиозной космологии.


Природа и деятельность Элелогапа

Одна традиционная классификация духов, сложившаяся еще в древности, а затем переработанная в Средние века, очень удобно накладывается на иерархию духов, представленную в «Истинном гримуаре». Это классификация по стихиям. Самая известная ее разновидность представлена в позднесредневековых источниках — у Агриппы и некоторых других авторов. С их точки зрения, стихийные духи, или элементали, — это сущности относительно низкого порядка, обитающие в подлунной сфере. Духи Огня в данной системе называются саламандрами, духи Воздуха — сильфами, духи Воды — ундинами, а духи Земли — гномами.

В более древние времена классификация элементалей во многом отличалась от этой поздней версии и, среди прочего, включала некоторые сущности, которые можно классифицировать как ангелов или богов. Например, считалось, что духи Огня созданы из огня звездных сфер, в которых они по большей части и обитают. Точно так же и другим духам стихий приписывалась несколько более природа, и этот высокий статус отчасти сохранялся за ними в магии и фольклоре всегда, несмотря ни на какие модные в тот или иной период классификации.

Как вы уже, наверное, догадались, Элелогап — не саламандра, а ундина, и притом чрезвычайно важная и могущественная. Практикующему магу союз с подобным Правителем способен принести бесчисленные выгоды, и отношения между ними могут оказаться весьма значимыми и устойчивыми. Такой союз облегчит работу со многими разновидностями магии и ритуальной работы, не говоря уже об алхимии, а также будет полезен во многих «бытовых» магических операциях, начиная от ритуальных омовений и заканчивая изготовлением чернил.

Элелогап участвует в любой магической работе, так или иначе связанной с водой. И если вам удастся наладить с ним сотрудничество, то Элелогап будет усердно помогать вам при всяком использовании воды в ритуально-магических целях. Конкретные принципы работы с этим духом зависят от многих особенностей вашей личной жизни и магической деятельности. Всякая работа с духами — это, как и любые отношения, постоянный процесс, требующий внимания и усилий, а поскольку вода занимает важное место во многих магических операциях, работать с Элелогапом вам придется регулярно. В этом плане он — один из лучших духов, у которых можно учиться принципам взаимоотношений с духами вообще, в качестве побочного эффекта приобретая и новые навыки в общении и отношениях с людьми. Это связано с тем, что в астрологии стихия Воды соотносится с эмоциональной сферой. Таким образом, взаимодействие с Элелогапом не только повысит эффективность вашей «повседневной» магической работы, но и окажет положительное влияние на вашу эмоциональную жизнь.

Простейший способ войти в контакт с Элелогапом — пить воду. Кстати сказать, многие люди на Западе пьют слишком мало воды, что отрицательно сказывается на их здоровье; и мало кто отдает себе в этом отчет. Поэтому не удивляйтесь, если работа с Элелогапом не только подействует на ваши эмоции, но и улучшит физическое состояние. Это совершенно естественно: ведь вода — одна из основ жизни. Кроме того, вода входит в состав простейших лекарственных средств — травяных чаев, настоев и отваров. С точки зрения работы с духами, в изготовлении таких лекарств участвует, наряду с Элелогапом, дух целебных растений Херамаэль (Heramael). Сотрудничество с двумя этими духами — исключительно мощное сочетание, благодаря которому вся ваша магическая работа может двинуться вперед семимильными шагами. Но пока что сосредоточимся на одном Элелогапе.


Методы

Как уже было сказано, питье чистой воды — огромное подспорье в работе с Элелогапом. К этому можно подходить по-разному — и совсем просто, и сложными путями. Выбор зависит от вас: действуйте так, как вы считаете более уместным. В простейшем варианте просите духа насытить живительной силой воду, которую вы собираетесь выпить, и выражайте свое желание лучше узнать его, поглощая эту воду. Более сложные способы требуют ритуальной подготовки воды и сосуда, а также питья или иного использования воды в ритуале призывания Элелогапа. Если вы обнаружите, что в ходе работы с Элелогапом ваша потребность в воде возросла, то, вероятно, дух вас услышал и отвечает. Может быть, он решил помочь вам поправить здоровье, а может, просто дает вам знать, что вы не остались без внимания.

Всякий раз, когда вы так или иначе используете воду в любой магической работе, просите Элелогапа о помощи — либо просто обращаясь к нему, либо читая заклинание. Зачастую достаточно лишь уточнить, какого именно рода помощь вам требуется: «в этом труде очищения», «в очищении этих сосудов магического искусства» и т.п. Обращаться к духу следует достаточно мягко и не слишком формально. Говорите внятно и искренне, как с человеком, которому вы доверяете.

Еще одна очевидная составляющая работы с Элелогапом — соблюдение чистоты, как в ритуальной работе, так и в повседневной жизни. В гримуарной и других традициях часто упоминаются ритуальные омовения. В некоторых системах, например, в магии вуду, также омовению подлежит не только тело мага, но и различные ритуальные предметы, жилища, рабочие места, порог дома и т.п. У тех, кто успешно практикует магию в подобных традициях, в доме обычно очень чисто — в самом позитивном и духовном смысле этого слова. Работа с Элелогапом помогает понять, почему это так важно. Помощь этого духа может пробудить в вас сильное желание поддерживать чистоту и порядок. Возможно, вы и без того следите за чистотой и уделяете водным процедурам вполне достаточно времени. Но не удивляйтесь, если от работы с Элелогапом потребность что-нибудь мыть или чистить усилится, а ванны и влажная уборка в доме начнут приносить вам больше радости.

Но для начала одним из самых эффективных способов призвать этого духа в свою жизнь и магическую работу станут ритуальные омовения, подготовка к которым будет включать в себя обращение к Элелогапу. Подобные процедуры можно проводить как независимо от другой магической работы, так и в качестве подготовки к магическим операциям любого рода.

Один и важных и действенных приемов для поддержания отношений с этим духом — сбор воды для магического использования. Для примера начнем с дождевой воды. Собирать дождевую воду можно и регулярно, и от случая к случаю — в зависимости от того, где вы живете. Чем реже идут дожди в вашей местности, тем выше значимость этой задачи и магическая ценность собранной воды.

От этих же факторов зависит и выбор орудий для данной практики. Какие бы орудия вы ни избрали, помните, что они предназначены исключительно для магического применения и использоваться в быту не должны. Желательно, чтобы они были новыми и приобретенными специально для этой цели. Кроме того, очистите и освятите их, прежде чем начнете ими пользоваться. При этом следует либо посвятить их Элелогапу, либо воззвать к этому духу с просьбой о помощи.

Один из возможных подходов заключается в том, чтобы собрать коллекцию освященных чаш разного размера и всегда держать их наготове на случай дождя. Кроме чаш, вам понадобится ситечко и лоскут чистого муслина или другой ткани для процеживания воды, а также отдельная чаша, в которую вы будете переливать воду во время процеживания.

И, наконец, потребуются сосуды для хранения воды, по возможности достаточно большие. Плотно закупоривающиеся емкости с кранами удобны, но желательно обзавестись по меньшей мере одним сосудом с широким горлом и легко снимающейся крышкой. Так вам будет удобнее, например, добавлять в воду травы или пользоваться черпаком (еще одним «водным» орудием, упомянутым в «Истинном гримуаре»). Вдобавок, работая с таким сосудом, вы сможете смотреть на воду, и это привнесет в ваши отношения с духом воды более личные ноты и определенную эстетическую окраску.

Дойдя до этого места, особо нервные читатели могут спросить: «Что же, работа с Элелогапом превратит меня в гиперэмоционального психа, помешанного на чистоте?» Конечно, нет! Мы говорим здесь только о том, что обычно упускают из виду авторы так называемых учебников по заклинанию духов. Они сообщают вам, как войти в контакт с духами, но не объясняют, как добиться того, чтобы духи, со своей стороны, могли войти в контакт с вами.

Тесное сотрудничество с Элелогапом в целом весьма благотворно, однако не стоит недооценивать могущество этого духа. Его сила, подобно самой воде, станет «просачиваться» во многие области вашей магической работы и обыденной жизни. И столь масштабная помощь потребует от вас признания и благодарности, поскольку будет приносить много радости и удовольствия. Отчасти эта благодарность должна выражаться в заботе о чистоте и сохранности магического оборудования, служащего для работы с духом. Такая забота будет приятна духу, который, естественным образом, привязан к этим орудиям и радуется, когда вы уделяете им внимание. Возможны и другие приношения, а  какие именно — станет ясно в ходе непосредственной работы с духом. В моей собственной практике жертвы Элелогапу никогда не носили даже мало-мальски зловещего характера (и уж, разумеется, никто от меня не требовал расплатиться за помощь своей бессмертной душой!). Все дело в том, что личные отношения с духами могут принимать самые разнообразные формы. И, как правило, когда дух просит что-нибудь для него сделать, вам предоставляется возможность многому научиться в этой ситуации. Все это — часть внутренней «химии» отношений, поэтому подобные просьбы со стороны духа обычно следует только приветствовать.

Впрочем, не забывайте, что сила воды не всегда благотворна: она не только дарует, но и отнимает жизнь. В традиционной астрологии стихией Воды управляет Марс, правитель Скорпиона, — планета, названная в честь бога войны. В свете этого не удивительно, что некоторые стороны работы с водой могут оказаться отнюдь не настолько благодатными, как вышеописанные, а то и вовсе опасными. Не случайно Элелогап подчинен двум правителям, что свидетельствует о сложности его природы и разнообразии его возможностей и сил.

О стихийных духах Воды

Существуют некие стихийные духи воды, которые именуются у Орфея нереидами; они обитают в водных парах высоко над землей, во  влажном облачном воздухе, и тела их подчас открываются (как говорил Зороастр) зоркому взгляду, в особенности в Персии и Африке.

— «Халдейские оракулы», §77

«Выслушайте же меня до конца: да будет вам ведомо, что моря и реки населены точно так же, как и воздух; древние Мудрецы именовали сих насельников ундинами или нимфами. У них мало мужчин и преизбыток женщин, их красота неописуема, дщери человеческие не могут идти с ними ни в какое сравнение».

— Монфокон де Виллар. «Граф де Габалис, или Разговоры о тайных науках» [3]

В испанском фольклоре есть духи, именуемые водяными девами. Водяная дева невелика ростом у нее мерцающее тело желто-соломенного цвета и длинные, струящиеся золотые волосы, а во лбу сияет звезда. На правой руке она носит белое кольцо, а на левом запястье — золотой с черными полосами обруч. Там, где она пройдет, расцветают желтые цветы; если найти такой цветок и унести его с собой, он станет талисманом на счастье. Испанская водяная дева — образец ундины в ее благосклонной ипостаси, и духи такого рода принадлежат к свите Элелогапа.

Ундины, с которыми имеют дело современные оккультисты, практически тождественны водяным нимфам из античных поверий. Выделялось два основных класса нимф: одни обитали на суше, другие — в воде (впрочем, эта классификация во многом условна). Водяные нимфы были известны под различными собирательными наименованиями и обитали в морях, реках, ручьях, озерах, прудах и источниках. В древности они почитались как богини, хотя и уступали по статусу олимпийским и прочим высшим божествам. В их честь возводили святилища (так называемые нимфеи), украшенные статуями и состоявшие из алтаря и открытого водоема или водопада, несшего блаженную прохладу в жаркие дни. В жертву нимфам приносили молоко, мед и масло, а иногда также коз. Изображались они обычно в виде прекрасных дев, окутанных покрывалом ниже пояса и держащих в руках сосуд, из которого изливалась вода, или же листья, травы и морские раковины. Считалось, что увидеть нимфу полностью обнаженной очень опасно: человек рисковал сойти с ума от этого зрелища. Обитали нимфы, по преданию, в море, в горах и на скалах, в лесах и пещерах, а также в гротах, украшенных ветвями вечнозеленых растений и прекрасными фресками. Отдельных храмов, посвященных нимфам, существовало немного, но зачастую святилища их обустраивали в природных пещерах близ источника или ручья.

Важнейший подкласс нимф составляли нереиды, В теории к ним причислялись морские нимфы Средиземноморья и, главным образом, Эгейского моря. Нимфы пресных вод именовались наядами, а нимфы Атлантического океана — океанидами. Однако на практике нереидами называли не только средиземноморских, но и многих других нимф, обитавших как в пресных, так и в соленых водоемах.

Отцом их считался морской бог Нерей, изображавшийся в виде старца с длинной влажной бородой и волосами цвета лазурного неба, отраженного в водах Эгейского моря. На некоторых изображениях борода его состоит из водорослей. Нерей был могущественным прорицателем, и к нему нередко обращались за оракулами, хотя подчас он менял обличья, чтобы ускользнуть от чересчур рьяных охотников за ответами. Оборотничество такого рода типично для водяных духов; достаточно вспомнить еще одного морского бога, Протея, наделенного схожими способностями к пророчеству и к перемене обличий.



Орфический гимн Нерею

(фимиам смирной)

    О величавый Нерей, обитатель глубин темно-синих,
    старец морской, пятьдесят нереид породивший с Доридой,
    водят они хоровод, облаченные в пену морскую.
    Гордое имя твое, о всесильный, известно повсюду,
    первоначало всего, основанья морского властитель,
    крайних пределов земли повелитель, меняющий облик.
    Ты, из холодных глубин поднимаясь, священные недра
    Дэи колеблешь, пути преграждаешь ветрам беспокойным.
    Но, отвратитель земных сотрясений, молю: о блаженный,
    мистам пошли благодать и здоровье. Да не оскудеет
    щедрая длань твоя. Стань покровителем и миротворцем [4].

Считалось, что у Нерея было всего пятьдесят дочерей; но античные авторы называют многих из них по именам, и при внимательном изучении классических источников обнаруживается, что общее число этих имен — гораздо больше пятидесяти. Многие нереиды фигурируют в мифах как самостоятельные персонажи, исполняя различные роли и функции. Культ их, по всей очевидности, возник значительно раньше официальной религии олимпийских богов. В «Халдейских оракулах» и других подобных текстах название «нереиды» используется как собирательное для водяных духов в целом, что, по-видимому, объясняется частотой их упоминания в античных источниках.

Ранние христиане считали нимф демонами, и любопытно, насколько каталоги их имен схожи с перечислениями демонических имен в позднейших гримуарах. Но еще более занятно, что сатиры, мужские духи, имеющие гораздо больше общего с «бесами» в представлении христиан, очень редко фигурируют под собственными именами.

Знать имена духов — важно и полезно для всякого мага. Что касается имен нимф, то они не только помогают оценить всю значимость стихийных духов Воды для наших предков, но и могут использоваться на практике, в различных магических ритуалах, связанных с водой.

Гесиод приводит следующие имена нереид: Сао, Плото, Амфитрита (богиня моря, прежде всего Средиземного), Прото, Галатея, Фоя, Евкранта, Евдора, Галена, Главка, Фетида (мать героя Ахилла), Спейо, Кимофоя, Мелита, Галия, Агава, Евлимена, Эрато (это же имя носила муза эротической и любовной поэзии, исполняемой под звуки лиры), Пасифея, Дото, Евника, Несея, Динамина, Феруса, Протомедея, Актея, Панопейя, Дорида (тезка своей матери, супруги Нерея), Киматолега, Гиппофоя, Кимо, Эиона, Гиппоноя, Кимодока, Несо, Евпомпа, Проноя, Фемисто, Главконома, Галимеда, Понтопорея, Евагора, Леагора, Пулиноя, Лаомедея, Лиспанасса, Автоноя, Мениппа, Еварна, Псамафа и Немертея [5].

Гомер перечисляет по именам более тридцати нереид, среди которых у Гесиода отсутствуют следующие: Фалия, Лимнория, Иера, Амфифоя, Дексамена, Амфинома, Каллианира, Апсевда, Каллианасса, Климена, Ианира, Ианасса, Мера, Орифия, Амафея [6].

У Аполлодора в числе сорока пяти нереид упоминаются также Главконома, Понтомедуса, Плексавра, Калипсо (нимфа, приютившая Одиссея у себя на острове и сулившая ему бессмертие, если тот согласится остаться с нею; другие авторы называют ее дочерью Океана), Кранто, Неомерида, Деянира, Полиноя, Мелита, Диона (это же имя, согласно Гомеру, носила мать Афродиты, а иногда Дионой называют саму Афродиту), Несайя, Деро, Эвмолпа, Иона и Кето [7]. Гигин прибавляет следующие имена: Дримо, Ксанто, Лигея, Филлодока, Кидиппа, Ликориада, Клейо, Бероя, Эфира, Опис, Асия (супруга Иапета, родившая от него сыновей-титанов Прометея, Эпиметея, Атланта и Менетия; в ее честь была названа Азия — в представлениях древних греков одна из трех частей света наряду с Европой и Африкой), Дейопея, Аретуса, Климена, Кренеида, Эвридика (жена Орфея, которую он пытался вызволить из подземного мира) и Левкотоя [8]. Согласно мифам, нереиды являлись людям в облике прекрасных дев или полудев-полурыб, наподобие русалок или гаитянской Сирены — морской лоа.



Орфический гимн нереидам

(воскурение благовонными ароматами)

    Дщери Нерея, цветам нежным подобные девы,
    о нереиды, легки ваши движенья в волнах.
    Вы — драгоценных камней россыпь. Вакхической пляской
    моря колеблете гладь, свежий рождаете бриз.
    Щедро украшены вы ликами звероподобных
    юрких тритонов: они — грозного Понта стада.
    Вы, чья обитель — вода, резвые девы-прыгуньи,
    вьетесь вкруг пенистых волн, яркие блики дробя.
    Стайка дельфинов морских — вы, о скиталицы Понта;
    знать не дано никому, где вы появитесь вновь.
    Смилуйтесь, о пятьдесят чистых невест, и явите
    мистам свою благодать, радости ясный поток!
    Ибо вы первые, кто в таинства нас посвящает
    Вакха блаженного и Ферсефонеи святой.
    А вместе с нею всегда — мать Каллиопа и грозный,
    мудрый заступник добра, солнце небес — Аполлон [9].

Другой подкласс нимф составляли океаниды — дочери Океана (еще более могущественного и древнего морского бога, порожденного самими Ураном и Геей, Небом и Землей) и Тетис, величайшей из всех морских богинь. Океанид насчитывали более трех тысяч, но Аполлодор называет всего семь имен, хотя и весьма знаменитых: Асия (см. выше), Стикс (главная река подземного мира), Электра, Дорида, Эвринома, Амфитрита и Метида [10]. Гесиод говорит лишь о старших океанидах, перечисляя сорок одно имя. Он повторяет перечень Аполлодора (за исключением Амфитриты) и добавляет к нему следующие имена: Пейто, Адмета, Примно, Ианфа, Родеия, Гиппо, Каллироя, Урания (то же имя носит муза астрономии), Климена, Идийя, Пасифоя, Клития, Зейксо, Галаксавра, Плексавра, Персеида, Плуто, Фоя, Полидора, Мелобозис, Диона (см. выше), Керкеида, Акаста, Ксанфа, Ианира, Телесто, Европа (давшая имя еще одной части света), Менесфо, Петрея, Евдора, Калипсо (см. выше), Тиха, Окироя, Хрисеида и Амфиро [11].

Сам Океан был одним из важнейших божеств античности. Согласно Гомеру, он породил всех богов, и все боги часто навещают своего праотца. Вспоминается египетский Нун, бог водной бездны, который также почитался как отец всего сущего. Зосима, герметист и алхимик конца III — начала IV вв. н.э., посвятил Океану один из своих трактатов, где назвал его «Истоком и Семенем всех богов». Подобные представления о первородстве воды могут лежать в основе иерархии стихийных духов, использованной в «Заклятой книге»: духи воды занимают в ней первое место.



Орфический гимн Океану

(воскурения ароматами)

    Вечный отец Океан, беспредельный, неуничтожимый,
    гордый родитель богов и мужей, что подвержены смерти,
    крайние точки Земли охватил ты волнами по кругу,
    реки рождаешь, моря и подземные чистые струи,
    что источают земли драгоценную, чистую влагу.
    Я призываю: приди, о блаженный, богов очищенье,
    первоначальной оси многопутник, земных окончаний
    друг благомыслящий. Твой нарастающий рокот волнует,
    радостью полня сердца посвящаемых в таинства наши [12].

Примечательно, что Зосима писал также о магических книгах, которые приписывались Соломону и Моисею. Эти тексты относятся к тому же периоду, что и магические папирусы, и тесно связаны с ними, а «Восьмая книга Моисея» даже включается в их число. В трактатах, описанных у Зосимы, фигурируют, в частности, семь гидрий (бронзовых сосудов для воды), служащих для связывания сорока девяти духов. Эта деталь напоминает о гораздо более позднем предании, изложенном в «Гоэтии», но  имеет под собой более прочные астрологические основания. Те же Соломоновы книги — прямые предшественники гримуаров — описываются и в гностических текстах. В одном из гностических трактатов, «О происхождении мира», упоминаются те же самые сосуды и духи. А в близком ему по содержанию трактате «Сущность архонтов» действует великий ангел Хелелет, или Элелет, имя которого происходит от того же корня, что и «Элелогап». Элелет — важный персонаж целого ряда гностических текстов, особенно сифианских; это один из Четырех Светов, обитающих пред лицом незримого Бога (Элелет, Хармозель, Ороиаэль, или Уриэль, и Давит, или Давитаэль). Возможная связь этих Светов с четырьмя королями стихий из позднейших гримуаров подчеркивается тем обстоятельством, что Элелет чаще всего фигурирует в эпизодах гностической мифологии, перекликающихся с магическими текстами того же периода.

Возвращаясь к Океану, упомянем, что, помимо океанид, он породил с Тетис еще и множество речных богов, в частности Ахелоя, Алфея, Пенея и Стримона. Он ассоциировался, прежде всего, с Атлантическим океаном и считался отцом речных божеств и водяных нимф всей Земли. Его супруга, Тетис, была не менее, а, быть может, и более значимым божеством; ее называют матерью важнейших рек мира, к которым причислялись Нил, Меандр, Симоис, Пеней, Эвен и Скамандр. Из «трех тысяч» сыновей Океана и Тетис старшим был Ахелой, бог крупнейшей реки Древней Греции, почитавшийся как покровитель всех пресных вод. Опаснейшие из всех водяных нимф, сирены, носили эпитет «Ахелоиды», то есть дочери Ахелоя.



Орфический гимн Морю (Тетис)

(фимиам — ладан и манна)

    О светлоокая, ты — Океана невеста: в лазурный
    пеплос одета, струишь плавные складки его.
    Тетис, владычица волн, безымянных и резвых, как ласков
    ветер, влекущий к земле искры мерцающих брызг.
    Ты разбиваешь волну о прибрежные черные скалы,
    водовороты таишь в темных глубинах своих.
    Щедро сверкание вод украшаешь судами, обильно
    тварей питаешь морских. Неиссякаем твой бег.
    Матерь Киприды и всех облаков, затемняющих небо,
    чистым источникам нимф влагу дарящая мать.
    О, не отвергни мольбу, приводящая воды в движенье,
    дай утомленным судам плавных достичь берегов.
    Ибо известны тебе все прямые пути меж волнами.
    Смилуйся и парусам ветер попутный пошли! [13]



Другая опасная водяная нимфа, Наида, обитала на одном из островов Красного моря. Всех своих возлюбленных она превращала своими заклинаниями в рыб, но в конце концов Аполлон превратил в рыбу ее саму.

Амфитрита, которую причисляли как к нереидам, так и к океанидам, была супругой бога морей Посейдона (эквивалентного римскому Нептуну) и матерью еще одного морского божества — Тритона. Ее чтили наравне с мужем. Исполинская статуя этой богини возвышается при входе на виллу Альбани в предместье Рима. Вероятно, подобное изваяние когда-то украшало храм Посейдона в древнем Коринфе.

Тритон, сын Посейдона и Амфитриты, был одним из самых могущественных морских богов. Ему приписывали способность вызывать и усмирять бури. На изображениях Тритон трубит в улиткообразную раковину. Обычно его изображают с человеческой головой и торсом, но с дельфиньим хвостом вместо ног или с двумя конскими ногами. Собирательное наименование «тритоны» используется для многих морских божеств, но по праву так следует называть лишь тех, которые предстают в обличье получеловека-полурыбы. Тритоном называлась также одна из африканских рек, впадающая в озеро Тритония; на берегу его стоял храм Афины, откуда и происходит один из эпитетов этой богини — Тритония.

Кроме того, «Тритон» — это одно из древних названий Нила, употреблявшихся в мифах. Это немаловажно с магической точки зрения, если вспомнить о связи нильского бога с Элелогапом. В качестве алтарных образов Элелогапа вполне уместно использовать изображения греческих или иных морских божеств, в особенности Хапи или Тритона. Имя Тритона также отлично подходит для призывания в ритуалах — тем более, что оно заключает в себе намек на Трезубец силы. В ряде традиций три острия трезубца соотносятся с тремя временами — прошлым, настоящим и будущим. Эта символика связана с пророческими способностями морских божеств (Нерея и прочих), а также с искусством гидромантии — гадания по воде.

Римский царь Нума Помпилий получил наставления о религиозных обрядах, которые надлежало ввести в Риме, от богини Эгерии. Эгерия была одной из камен, или нимф-прорицательниц, почитавшихся в древней италийской религии и родственных музам. Нума встретил ее в роще, посвященной каменам, близ источника, бившего из темной расселины. Об этой нимфе немало рассказывает граф де Габалис.

Еще одним морским божеством был упоминавшийся выше Протей, морской старец, наделенный пророческим даром. Он пас тюленьи стада, подвластные Посейдону, а в полдень выходил из воды и спал на прибрежных скалах в окружении морских чудовищ. Пользоваться своим даром пророчества он не любил. Чтобы получить от него оракул, следовало захватить его спящим, а затем удержать, когда он начнет менять обличья. В конце концов он смирялся, отвечал на вопросы и возвращался в море. Искусство гидромантии, по преданию, происходит от Нерея, столь же неохотно прибегавшего к своему пророческому дару, — создается впечатление, что этот способ гадания он подарил людям специально для того, чтобы его перестали ловить и донимать расспросами! Что до Протея, то, согласно Гомеру, он обитал на острове Фарос, в одном дне морского пути от дельты Нила; в древности там находился знаменитый маяк — одно из семи чудес света.



Орфический гимн Протею

(воскурение — стиракс)

Я призываю Протея, бессменного ключника моря.
О первозданный, явивший начала всеобщей природы,
многие виды создавший из вечной материи мира.
Добрый советчик, ты видишь нетленные прочные нити,
между прошедшим и тем, что должно совершиться в грядущем.
Ибо ты властен над тем, что иным недоступно бессмертным,
коих обитель — Олимп осиянный, глубины морские,
темные недра земные и воздух, божеств приютивший.
Всем наделила природа тебя, о всевышний владыка.
Отче пресветлый, сойди, озаряя мистерии наши,
праведных мистов от бед избавляя согласно заслугам.
Радость яви нам, дай жизни достойной исход благодатный! [14]

Нимфам, несомненно, родственны музы, иные из которых носят такие же имена, как нереиды и океаниды. В жертву им приносили воду или молоко и мед, а среди излюбленных мест их обитания были окрестности Касталийского ключа и источников Аганиппы и Гиппокрены.

Наяды, нимфы пресных вод, пользовались у древних греков большим почтением. Многие статуи, которые раньше принимали за изваяния Афродиты, в действительности изображают этих нимф. Обычный образ наяды — прекрасная юная дева, нередко опирающаяся на сосуд, из которого струится вода. В ходе торжественных церемоний наядам жертвовали коз и ягнят и совершали возлияния медом, молоком и маслом. Отдельные верующие также приносили жертвы молоком, цветами и плодами. Современным магам, работающим в этой традиции, не следует лить молоко, мед или масло прямо в воду: подношения лучше оставлять у воды или в святилище.

Многие наяды обитали в священных источниках, воды которых даровали человеку вдохновение. Сами нимфы, как считалось, обладали даром прорицания и могли наделять им смертных. Пророки и ясновидящие, поэты и безумцы в состоянии экстатического вдохновения, образно выражаясь, одержимы нимфами.

И в заключение — еще несколько слов о жертвах, приемлемых для духов воды. Одни утверждают, что нимфам нельзя подносить в дар вино; другие безо всяких объяснений включают его в список возможных подношений. В действительности же этот вопрос всякий раз требует тщательного обдумывания, заблаговременной дивинации и осторожного экспериментального подхода. В связи с капризной и непостоянной природой воды подношение вина может повлечь за собой неуправляемое и непредсказуемое поведение водяных духов. Но, с другой стороны, в операциях с некоторыми нимфами вино может быть полезным как стимулирующее средство.


Молитва ундинам и призывание Элелогапа

Молитвы стихийным духам хорошо известны современным оккультистам по двум источникам. Они используются в ритуалах элементальных степеней Золотой Зари, а создатели этих ритуалов заимствовали их из сочинений знаменитого французского оккультиста Элифаса Леви. Предшествующая история этих молитв не вполне ясна, хотя молитва саламандрам приводится в тексте «Графа де Габалиса». Там она приписывается Дельфийскому оракулу, якобы цитируемому у Порфирия. Однако это утверждение нуждается в проверке, а происхождение остальных молитв требует отдельного исследования.

Для наших целей, впрочем, гораздо более важно другое, а именно — идеи, лежащие в основе этих молитв. Они не похожи на типичные заклинания, непременно содержащие в себе элемент принуждения со стороны мага. Напротив, они выглядят так, как если бы их авторами были сами стихийные духи. Фактически, они отражают их собственные представления о Верховном Божестве. Декламируя эти молитвы, маг привлекает стихийных духов за счет того, что настраивается на один лад с их высшими религиозными чувствами. Он ни к чему не принуждает их, а пробуждает в них симпатию, доверие и искреннее желание сотрудничать.

Представление о Боге в каждом случае соответствует природе той стихии, к духам которой обращена данная молитва. С каббалистической точки зрения, Бог — это Создатель Четырех Стихий (часто обозначаемых буквами F.I.A.T. — инициалами латинских названий стихий), каждая из которых, в свою очередь, подразделяется на четыре субстихии. Последние сходны с королями стихий из гримуаров, но действуют в гораздо более широких масштабах. Молитвы стихийным духам проникнуты гностическими идеями: понятия греха и спасения тесно связаны в них с целями личного освобождения и достижения.



Молитва ундинам

    О, Грозный Царь Морей, держащий Ключи от Хлябей Небесных и заточающий Воды подземные в пещерах и недрах Земли! О, Царь Потопа и Весенних Дождей! Ты отмыкаешь источники рек и ручьев; Ты обращаешь влагу — кровь, струящуюся по жилам земли, — в сок, струящийся по жилам растений. Мы преклоняемся пред Тобой и призываем Тебя. Говори же с нами в Своих творениях, переменчивых и подвижных! Говори с нами в великих бурях и штормах, — и мы с трепетом склонимся перед Тобой. Говори с нами в лепете прозрачных вод, — и мы возжаждем Твоей любви. О, Безбрежность! Все реки Сущего жаждут раствориться в Тебе — и в Тебе обновляются вечно! О, безграничный Океан Совершенства! О, Высь, отраженная в Глуби! О, Глубь, воспаряющая к Выси! Разумом и любовью веди нас к истинной жизни! Веди нас к бессмертию через жертву, дабы однажды оказались мы достойными принести Тебе в дар Воду, Кровь и Слезы во искупление грехов! Аминь.



Призывание Элелогапа

(Совершать после очищения, принеся в жертву чистую воду и воскурив ладаном и миррой)

    Привет тебе, о великий Хап-ур, Небожитель, под именем твоим «Отделяющий Твердь от Тверди»! Сделай так, чтобы я обрел власть над водами, как богиня Сехмет — над Осирисом в ночь потопов и бурь. О могущественный дух Элелогап, даруй мне власть над божественными князьями, обитающими в чертогах бога наводнений, подобно тому, как они обрели свою власть от своего священного бога, чьи имена неведомы им самим: Coph-Nia,  Falutli, Aormuzdi, Nu-Had; и пусть даруют они мне силу, как им самим была дарована сила. Заклинаю тебя именем Бабалон и именами великих князей Аглиарепт и Тарихималь: освежи мое сердце чистой и свежей водой — водой, что была пред богами, в день первый, когда я возник.

Перевод с английского Анны Блейз

[1] «Коцитийская дева» (лат.), как именует эту Фурию Вергилий в «Энеиде» (VII:479) (в рус. пер. С. Ошерова — «исчадье Коцита»). — Здесь и далее примечания переводчика.

[2] Тифон — эллинистическое имя Сета; цит. по: Плутарх, «Об Исиде и Осирисе», 32—33, рус. пер. Н.Н. Трухиной.

[3] Рус. пер. Ю. Стефанова.

[4] Рус. пер. И. Евсы.

[5] Гесиод, «Теогония», 243—262.

[6] Гомер, «Илиада», XVIII:39—48.

[7] Аполлодор, «Мифологическая библиотека», I.II.6.

[8] Гигин, «Мифы», «Генеалогии», 8.

[9] Рус. пер. И. Евсы.

[10] Аполлодор, «Мифологическая библиотека», I.II.2.

[11] Гесиод, «Теогония», 349—361.

[12] Рус. пер. И. Евсы.

[13] Рус. пер. И. Евсы.

[14] Рус. пер. И. Евсы.