Теперь Атенаис не оставалось ничего другого, как сосредоточиться на главной цели — устранении Луизы де Лавальер. Именно к этому времени относятся свидетельские показания участников «Дела о ядах» о посещениях маркизой самой знаменитой парижской ведьмы Ла Вуазон и ее помощников. Один из них, аббат по прозвищу Лесаж, был любовником Ла Вуазон и на следствии хвастался своим умением составлять приворотные зелья (среди ингредиентов — испанская мушка, кровь летучей мыши) для их знатных клиенток, среди которых была и Монтеспан. Лесаж нередко принимал участие и в черных мессах. Обнаженная женщина служила своего рода алтарем, на ее животе, едва прикрытом салфеткой, покоилась чаша, наполненная кровью невинных младенцев (их специально убивали, а потом сжигали останки и «удобряли» ими розарий в роскошном саду Ла Вуазон), крест осенял ее плоть, а нечестивый священник твердил заклинания, обращаясь к дьяволу. Именно так были описаны в документах, собранных во время расследования, страшные черные мессы. Более того, Лесаж сделал вполне конкретное «признание» — он лично ассистировал Ла Вуазон в 1667 году, когда мессу во «имя исполнения своих дьявольских замыслов» заказывала Атенаис де Монтеспан. Он якобы даже помнил наизусть тогдашнее заклятие, с которым к дьяволу, по поручению маркизы, обращался еще один подручный ведьмы и один из множества обвиняемых — бывший монах Гиббург, чье изуродованное страшное лицо вполне могло и само сойти за дьявольское обличье. Маркиза, по словам не скупившегося на «откровения» Лесажа, «просила о расположении короля и его высочества Дофина, чтобы это расположение к ней длилось вечно, чтобы королева больше не могла рожать детей и король покинул ее постель, а она получила бы от него все, что только пожелает. И самое главное — чтобы он наконец покинул Луизу де Лавальер». Именно тогда Луиза серьезно заболела и чудом осталась в живых, полагая, впрочем, что ее мучения — расплата за греховную жизнь.

Но до тех пор пока Луиза оставалась в соседних комнатах, Атенаис не могла чувствовать себя уверенной в своем будущем. К тому же Лавальер, отлично зная, что Людовик ненавидит чувствовать себя виноватым, время от времени просила его разрешения посетить монастырь — для отпущения грехов. Уловка срабатывала: он уговаривал Луизу остаться. Склонность короля к полигамии превратила гаремное существование для горделивой Атенаис в настоящую пытку. Она не была вольна в своих передвижениях и не могла принимать посетителей, когда того желала. Людовик проходил через комнаты Луизы, чтобы попасть к ней, и наоборот…

К счастью, долгие блуждания иска о «разрыве с мужем» (подобного тому, который выиграла ее мать) закончились победой. Маркизу вменялось выплатить жене все деньги, полученные в качестве приданого, выплачивать ей пенсию, а также рассчитаться с долгами, которые были у нее самой во время их совместного проживания. Ему было запрещено приближаться к бывшей супруге, и в довершение Атенаис требовала провести инвентаризацию его имущества. Однако, когда маркиза увидела жалкий список, ее ярость и жажда мести за испытанные унижения улетучились. Она велела адвокатам полностью переписать условия развода и обязалась сама выплачивать Монтеспану часть своих средств на обучение детей. Когда же маркиз умер, у него были найдены записи: все 35 лет после разрыва с женой он страдал и не мог ее забыть. В завещании он умолял ее во имя той «искренней нежности и дружбы, которую всегда к ней испытывал», молиться за него и отписал ей все свое скромное состояние.

Одна во всем королевстве

В 1674 году Луиза де Лавальер наконец осознала тщетность попыток восстановить свой былой статус. Со свойственной ей склонностью к мелодраматическим жестам она получила разрешение стать монахиней в одном из самых строгих орденов — монастыре Кармелиток, предварительно публично вымолив прощение у королевы. Людовик на этот раз ограничился лишь советом выбрать приют с менее строгим уставом. В том же году аббату Лесажу и его помощникам после долгого и тайного следствия был вынесен приговор — хотя и не смертный. Собственно, вскоре после их ареста и была создана «Палата допросов» и началось следствие по самому знаменитому процессу XVII века. Но король пока еще боялся публичной огласки, не готов был поверить показаниям «нечестивцев» и велел начальнику полиции Николя ля Рейни не применять «самые суровые пытки» к ведьме Ла Вуазон — благо, сама она, в отличие от своего словоохотливого любовника, предпочла в своих показаниях не упоминать имя королевской любовницы. И как бы то ни было, но Атенаис получила долгожданное признание при дворе и статус официальной фаворитки. Единственное, что король не позволил ей, — участвовать в государственных делах, но она отнюдь не жаждала политического влияния — ей вполне достаточно было знать, что она олицетворяет стремление Короля-Солнце быть центром своей империи и всего света. Недаром она иногда обвиняла Людовика, что его любовь к ней основана на осознании своего королевского долга — любить самую красивую, умную и желанную женщину в королевстве. Атенаис включила в круг друзей короля своих старых знакомых: Мольера, Расина, Лафонтена и Буало. Именно она назначила Мольера и Расина придворными летописцами и официальными историками при дворе. Вместе с королем они слушали чтение авторами своих манускриптов, а после обсуждали. Маркиза питала особую слабость к Мольеру как к неустанному критику лицемерных нравов общества. «Версаль — это я», — говорил Людовик о своем любимом дворце, и Атенаис участвовала в разработке архитектурных проектов во время возведения дворца. Король доверял ее вкусу. Ее апартаменты в Версале состояли из 20 комнат, тогда как королева располагала лишь одиннадцатью. Но если Луиза уверяла, что предпочитает любить человека, а не короля в Людовике, то Атенаис умела любить короля как обыкновенного мужчину. Хотя, если верить свидетелям, которых с особым пристрастием допрашивали по «Делу о ядах», маркиза де Монтеспан не всегда полагалась на собственные колдовские чары. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, кто из знатных дам тогда не покупал любовные напитки и снадобья?

Атенаис была хорошим психологом: Людовику не нравились постоянные просьбы, вот почему она лишь изредка требовала протекции для своих родных. Никогда откровенно не добивалась и дорогих подарков. Король по собственному желанию подарил ей Фарфоровый Трианон — чудесный дворец с изумительной красоты садом, в котором росли их любимые туберозы, жасмин и апельсиновые деревья. Чтобы сохранить в течение года сад из живых цветов и деревьев, садовникам приходилось выращивать около 2 миллионов растений в горшках. Игрушечный Трианон был идеальным местом для полуночных свиданий. Но Людовик подарил Атенаис и настоящий замок в Кланьи, ставший одним из самых красивых дворцов того времени. Разумеется, там тоже был огромный, наполненный чудесными изобретениями парк — ведь Атенаис разделяла и эту страсть Людовика.

Но самым главным свидетельством ее влияния на короля и его любви к ней стало небывалое событие: король нашел легальную возможность признать своих детей от Атенаис законнорожденными. (Из семи рожденных от короля детей в живых остались четверо.) Теперь их можно было вернуть ко двору.



Маркиза де Монтеспан с четырьмя детьми, признанными своими Людовиком XIV и получившими от него фамилию Бурбон.

В день свадьбы с поэтом Полем Скарроном 16-летняя Франсуаза, родившаяся в тюремной камере (ее отец был вором) и чудом оказавшаяся в монастыре, где и получила не только приют, но и образование, в ответ на вопрос нотариуса жениху: «Что он сможет дать своей жене?», услышала ответ: «Бессмертие». Предсказание оказалось точным. Только история запомнит Франсуазу отнюдь не благодаря мужу. После смерти Скаррона его вдова стала желанной гостьей в салонах и домах парижских аристократов, несмотря на свое более чем сомнительное происхождение. Ее ум и элегантные манеры (Скаррон обучил жену не только иностранным языкам, но и умению вести остроумную и живую беседу) сочетались с желанием оказать помощь (она могла сидеть у постели больного, не гнушаясь никаких обязанностей). С ней было легко и приятно дружить — Франсуаза никогда не оспаривала превосходство своих аристократок-патронесс.

Одной из таких дам была маркиза де Монтеспан. И здесь провидение сыграло злую шутку с Атенаис, которая отчего-то не почувствовала амбиций, бушевавших в сердце мадам Скаррон, ее стремления взять реванш за свою судьбу-злодейку. Иначе маркиза вряд ли бы выбрала эту женщину в качестве тайной гувернантки для своих детей, рожденных от короля. Франсуаза посоветовалась со своим духовником, а после потребовала, чтобы король лично объяснил ей ее обязанности. Маркиза сняла дом на улице Вожирар, окруженный закрытым садом, где дети могли играть, не опасаясь чужих глаз. Мадам Скаррон добросовестно выполняла свои обязанности, какое-то время в салонах терялись в догадках: куда же она пропала? Неудивительно, что уже тогда благодарность к ней чередовалась у Атенаис с приступами бешеной ревности — гувернантка, получавшая немалые деньги, высказывала свое неодобрение по поводу поведения маркизы во время ее редких визитов на улицу Вожирар. Между тем король был очень доволен и воспитанием, которое дают его детям, и самой воспитательницей. Поэтому, получив в 1674 году возможность жить при дворе, они переехали туда вместе с гувернанткой. Мечтала ли сама Франсуаза в то время стать любовницей короля? Комплексы в сочетании с трезвым умом и богатым воображением сделали свое дело: разве Бог призвал ее на землю не для того, чтобы спасти бессмертную душу короля, избавив его от общества Атенаис и ей подобных грешниц? Гувернантка при дворе получила прозвище Льдышка. После особо яростных скандалов, которые ей устраивала Атенаис, Франсуаза грозилась покинуть двор и уйти в монастырь. Король в ответ дарил ей подарки и пожертвовал поместье и титул маркизы де Мэнтенон. Людовик находил явное удовольствие в обществе этой всегда спокойной и немного загадочной женщины, любил играть в ее присутствии со своими детьми.

Первая попытка Мэнтенон отлучить короля от «грешницы» успехом не увенчалась, хотя и до смерти напугала Атенаис. У короля почти год длился «религиозный приступ», спровоцированный совместными усилиями няни и придворного аббата Буссе. А любимая фаворитка, удалившись в Кланьи, по ночам прокусывала шелковые простыни, и к утру ее постель была насквозь мокрой от слез. Но однажды во время очередного выезда на войну король велел отправить ей 20 тысяч апельсиновых деревьев — жест, который вернул Атенаис к жизни.

В честь вернувшегося из военного похода мужа королева устроила во дворце бал. А после он отправился в Кланьи — хотя и в сопровождении Мэнтенон и еще нескольких дам, в чьи обязанности входило спасти королевскую душу. Атенаис тихо прервала скомканную речь Людовика: «Не стоит читать мне проповеди. Я знаю — мое время ушло». Людовик заплакал, Атенаис тоже — это были ее первые публичные слезы. «Вы сошли с ума», — наконец сказала она. «Да, я сумасшедший, потому что по-прежнему схожу от вас с ума», — ответил Людовик, и они, галантно поклонившись, удалились в спальню Атенаис. Возможно, и эта победа досталась ей куда более грешной ценой. Ведь и в это время, как свидетельствовали показания, собранные начальником полиции Ла Рейни в ходе расследования «Дела о ядах», маркиза де Монтеспан вступала в контакты с людьми, владеющими искусством черной магии. На протяжении своего царствования Атенаис не придавала особого значения кратковременным набегам Людовика в чужие спальни. Но на этот раз опасность оказалась серьезной — первая фаворитка королевства сама выбрала прелестную Анжелику де Фонтань. Совершила она этот тактический шаг, чтобы ослабить все возрастающее влияние бывшей гувернантки, в чьем обществе король все чаще отдыхал от сцен, которые устраивала ему маркиза де Монтеспан. Анжелика была столь же красива, сколь и беспросветно глупа, но вскоре стало ясно, что 46-летний монарх всерьез увлекся мадемуазель. Двор замер в ожидании неминуемого грандиозного скандала и официальной отставки Атенаис. Единственное, что утешало и развлекало ее в эти дни — разочарование и бешенство маркизы де Мэнтенон, предлагавшей ей объединить усилия против «грешницы» Анжелики. После родов в конце 1679 года Анжелика заболела и вскоре наскучила королю. В постели она принимала поздравления с присвоением ей титула герцогини и пенсии в 80 тысяч ливров. Тогда-то пошли первые громкие слухи — причиной ее болезни стало вмешательство маркизы де Монтеспан. Она вновь именно в это время, как свидетельствуют показания, обратилась за помощью к Ла Вуазон, снабжавшей своих клиентов не только приворотными зельями, но и различными ядами… Интересно, что именно в том же году скандальный процесс «Дело о ядах» получил и свое официальное название и публичную огласку — держать и дальше происходившие в Париже страшные события, аресты и весь тот поток признаний, которые изливали арестованные за стенами Палаты допросов в тайне, оказалось не под силу даже королю. Сама Анжелика открыто утверждала, что ее отравили, и даже потребовала себе охрану. А вскоре по традиции удалилась в монастырь, где умерла, страдая приступами желудочных колик… «Дело о ядах» было в самом разгаре, и лишь вмешательство короля спасло маркизу от появления в Палате допросов.

Еще около десяти лет Атенаис оставалась при дворе. Хотя после смерти королевы в 1683 году король тайно женился на маркизе де Мэнтенон. Двор был озадачен этим невероятным морганатическим браком: что могло привлечь монарха к этой немолодой женщине, кроме ее умения возбудить в нем религиозные чувства? Атенаис же знала ответ и проклинала себя: если бы не подозрения, которых ей не удалось избежать в ходе страшного расследования, король мог бы жениться на ней, а не на этой набожной гусыне, даже не отрицавшей, сколь неведомы и немилы ей чувственные радости. Он доверял Мэнтенон, в то время как ей он больше не верил. В 1685 году Атенаис устроила бал по случаю помолвки своей старшей дочери с принцем Конде, Людовиком Бурбонским. Людовик XIV не только создал прецедент, признав легитимными своих детей от Атенаис, но и позволил им вступать в браки с членами королевской семьи. В жилах многих королевских домов Европы течет кровь маркизы де Монтеспан. Но это был, по словам Вольтера, «ее последний триумф при дворе».

В порыве отчаяния она попросила своего старого врага придворного аббата Буссе сообщить королю о желании уйти в монастырь. Людовик, не смевший сам удалить ее, велел передать, что так будет лучше для всех. Смертельно оскорбленная Атенаис уехала в свой дворец Кланьи. Но оттуда ее заставил убраться собственный сын герцог дю Мэн, не желавший иметь дела с поверженной матерью. Сын потребовал отдать ему Кланьи в качестве свадебного подарка. Атенаис попыталась вернуть королю все полученные от него в подарок драгоценности. Но и этот жест независимости оставил его равнодушным. Он любезно отверг предложение, забрав себе лишь одно жемчужное колье. Вскоре Людовик подарит его своей последней любовнице — Марии-Аделаиде Савойской, матери будущего короля Людовика XV.

После всех этих историй связанных с Монтеспан, начали ходить в народе даже ритуалы и методы наведения порч на людей.
Очень знамениты были, да и есть ритуалы энвольтований, егильетов и других видов порчи.
Франция изобилует этими историями и методами черного искусства.
Благодарю за прекрасные темы.